Мои глаза блестят, когда я смотрю на себя в зеркало. Свадебное платье сидит идеально. Оно простое, но элегантное, его мягкое мерцание придает роскоши. Я решаю отказаться от меча. Кинжалы достаточно тяжелые, но не только из-за их веса. Я не знаю, как долго я стою там, как долго смотрю в это зеркало. Не на себя, а на само зеркало.

— Ты здесь? — шепчу я ему, задаваясь вопросом, достаточно ли глубоко я погружаюсь в горе, чтобы, возможно, Кристен появился в отражении.

Не тот Кристен, за которого я выхожу замуж сегодня вечером, но тот Кристен, в которого я влюбилась. Кристен, у которого было так много надежд, что это чуть не убило его — моя рука на рукояти клинка.

Ветер проникает в комнату с балкона. Он слегка обвивает мои лодыжки, затем туго затягивается вокруг талии. В нем есть толчок, как будто он хочет, чтобы я подошла ближе к зеркалу. Что я и делаю. Механически. Без особых раздумий. И именно тогда я вижу рябь. Она маленькая, слишком маленькая, чтобы я могла быть уверена, что я это не выдумываю. Но я уверена, что стекло раздвигается, что на мгновение на меня смотрят глаза. Это не бесконечный взгляд — не в том смысле, в каком Кристен держит нити Судьбы. Нет, у этой пары глаз — взгляд самый темный из черных, бесконечное темное море бурных вод. Во взгляд Кристена я могла бы влюбляться бесконечно. Этим взглядом я могла погрузиться в самые глубокие, мрачные уголки самой себя. Он знает все мои секреты, настолько, что я вглядываюсь пристальнее, стиснув зубы.

Это мой взгляд, который смотрит в ответ. Мои глаза превратились в ужасные, темные ямы страдания. Я осторожно прижимаю палец к поверхности зеркала, и оно покрывается рябью сильнее. Я хочу, чтобы это стало вратами, дверью в другой мир.

Заманчиво.

Так я думаю. Упасть в зеркало. Позволить ему унести меня, куда оно пожелает, точно так же, как занавес Подполья. Если бы не Гретта, если бы не мой брат… Я могла бы это сделать.

— Может быть, когда-нибудь, — бормочу я, быстро отдергивая руку, когда открывается засов на двери.

Я поворачиваюсь к зеркалу спиной, закрываю глаза и заставляю пустоту внутри себя поселиться на своем глубоко укоренившемся месте.

Однажды я пойму тебя, и в тот день я воспользуюсь тобой.

Про себя говорю я ему, позволяя мысли свернуться вместе с тьмой, пока она успокаивает себя, возвращаясь в спячку.

— Пора, — говорит Тейлис.

Я поднимаю подбородок, расправляю плечи и поворачиваюсь к нему лицом, разглядывая свои глаза в зеркале, чтобы убедиться, что они вернулись в нормальное состояние.

Он окидывает меня оценивающим взглядом.

— Из тебя получилась потрясающая невеста, Зора.

— Спасибо, — ворчу я и выхожу вслед за ним в коридор.

Мы идем быстро. Чем дальше мы спускаемся по коридорам и лестницам, тем громче становится симфония людей и музыки. Я стараюсь не обращать внимания на пристальные взгляды и шепот, когда прохожу мимо Роялистов. Мой безымянный палец дергается, и это первый признак того, что я медленно возвращаюсь к роли кровожадной женщины, которой я и являюсь.

Мы проходим под массивной аркой, несколько человек входят в большой бальный зал.

Знакомый бальный зал.

Я замедляюсь, пока Тейлис лавирует сквозь толпу, сердце застревает у меня в горле, когда я понимаю, что это тот же самый бальный зал, в котором устраивался банкет для женщин-воинов, прежде чем нас отправили на арену. Меньше года назад, и все же многое изменилось. Тогда я назвала Кристена ублюдком. Теперь я затыкаюсь и выхожу за него замуж. Я скучаю по этой свободе.

Но Гретта… Гретта стоит небольшой жертвы. Никто не говорил, что я должна быть его женой вечно. Я верну Гретту, и тогда мы с ней сможем уехать. Мы сможем начать все сначала.

Эта мысль вызывает легкую усмешку на моем лице. Это, пожалуй, первая обнадеживающая мысль, которая пришла мне в голову за последние дни. Мои шаги становятся немного легче, когда я пробираюсь сквозь толпу, следуя за Тейлисом в противоположный зал. Он открывает дверь и жестом приглашает меня войти.

— Удачи, — тихо говорит Тейлис, его губы поджаты в настороженной гримасе, когда он кивает, приглашая меня войти.

— Мне не нужна удача, и мне не нужна Судьба, — осторожно говорю я, проходя мимо, толкая его в плечо. — У меня есть я.

Он ворчит что-то непристойное себе под нос, но закрывает дверь, запирая меня в темной комнате с несколькими зажженными свечами.

Я несколько раз моргаю, мои глаза привыкают.

Присев на край приставного столика, Кристен выпрямляется. Его глаза скользят по моему телу, и нити его взгляда закручиваются в похотливые бордовые тона.

— Хм.

Я прищуриваюсь и скрещиваю руки на груди.

— Пошел ты.

Уголки его губ подергиваются.

Я отвожу взгляд, не в силах вынести ни этот взгляд, ни Кристена Эстала в официальном костюме. Ткань облегает каждый изгиб его мускулистого тела.

— Это быстро закончится, — говорит он хриплым голосом, поправляя лацканы пиджака.

— Хорошо, — выдавливаю я.

Он хмурится.

— Отлично.

— Прекрасно.

— Идеально.

Я поворачиваю к нему голову, его тон полон вызова.

Его глаза блестят в мягком свете свечи.

— Полагая, Кайя тебе рассказала?

Я смотрю на кончики своих серебристых туфель на каблуках, выглядывающие из-под платья.

— Да. Все это отстой.

— Будет больно, но только на мгновение.

Он прочищает горло и открывает потайную дверь за бархатной занавеской. За ней виднеется винтовая лестница, а за ней доносятся звуки вечеринки.

Я протискиваюсь мимо него и поднимаюсь по ступенькам.

— Я думаю, война будет причинять боль дольше, чем мгновение, — рычу я, подтягивая ткань платья к лодыжкам, чтобы не споткнуться, поднимаясь по лестнице.

— Война? — спрашивает Кристен, но его голос заглушается радостными криками толпы, когда мы выходим на балкон.

Я прикусываю губу, глядя на битком набитый бальный зал. Роялисты продвигаются все дальше вперед, толкаясь, чтобы поближе рассмотреть… меня. В глубине я замечаю, что дворец, должно быть, тоже был открыт для остальной части Королевства. Более бедные люди, даже несколько Боссов и их приспешников, стоят в стороне, скрестив руки на груди, с мрачным выражением лица.

— Дамы и господа, — гремит мужчина, должно быть, из Королевского совета Кристена. Он одет в церемониальную мантию и выходит на балкон с широкой улыбкой. — Судьба улыбнулась нам и подарила Королевству Эстал — нашу королеву. В течение многих лет мы ждали, когда наш принц Эстал женится. Сегодня ночью он это сделает, и Королевство Эстал будет процветать.

— Зора, — шепчет Кристен мне на ухо.

Я отшатываюсь, не ожидая увидеть его так близко. Я отрываю взгляд от толпы и нахожу его. Он что-то говорит, но я его не слышу, поэтому неохотно наклоняюсь к нему.

Он прижимает руку к моей пояснице, наклоняясь назад.

— Разве Кайя тебе не сказала?

— Что? — спрашиваю я, все еще не в состоянии полностью понять его.

Его пальцы сжимаются на моей спине. Это жест отчаяния, от которого мой желудок скручивается в узел.

— В этой шкатулке короны Судьбы, — гремит член Королевского совета.

Он поднимает богато украшенную шкатулку, и у меня перехватывает дыхание, когда я вижу символ, нанесенный на ее внешнюю сторону.

Это тот же символ, нарисованный чернилами на груди Кристена, тот, который, по его словам, выглядел по-другому для всех, но он странно молчал о том, как он выглядел для меня.

Я проклинаю себя за то, что так и не продолжила и не спросила его, почему то, что я увидела, заставило его задуматься.

— После возложения корон на принца Эстала и нашу будущую королеву Зору Вайнер начнется ритуал, — говорит мужчина, его руки дрожат, когда он опускает шкатулку и открывает крышку.

Ритуал?

Я хмурюсь, но мое беспокойство улетучивается, когда крышка открывается и видны две великолепные короны. Мой взгляд на мгновение перебегает с одной на другую, но становится ясно, которая из них моя. Я поднимаю взгляд на Кристена, вопросительно хмуря брови, но он избегает моего внимания, стиснув зубы, когда лезет в коробку и осторожно поднимает корону, предназначенную для него.