Я пристально смотрю на него.

Он мягко улыбается.

— Даже сегодня ночью в твоей попытке убить его не было ничего темного. Это был свет, подтолкнувший его к выбору, который он был слишком напуган сделать.

Я хмурю брови.

— Я не понимаю.

Тейлис вздыхает.

— Ты всегда должна была выйти за него замуж, Зора. Все твои нити ведут к этому моменту.

Я прижимаю руку к двери.

— Что ты говоришь?

— Я говорю, что мы с Кайей видим в тебе больше, чем Кристен думает, — говорит он, понижая голос и придвигаясь ближе к трещине. — Я говорю тебе, что если бы Судьба не захотела, чтобы ты была заперта в этом бальном зале, Кристен был бы не просто болен. Он был бы мертв.

— Ты видишь мою Судьбу? — спрашиваю я, мои глаза расширяются.

— Она всегда размыта, но мы с Кайей видим проблески, и это гораздо больше, чем Кристен когда-либо видел, когда дело касалось тебя. Иногда бывает еще мрачнее. Как сегодня. По какой-то причине мы не могли предвидеть, что ты собираешься напасть на Кристен. Мы даже не почувствовали, как он умарал, но мы считаем, что это потому, что ты использовала свой дар.

Тейлис колеблется, прежде чем продолжить.

— Если ты пообещаешь не убегать, если ты пообещаешь остаться — по крайней мере, сейчас, — мы сможем научить тебя силе, которой ты обладаешь.

Я облизываю губы.

— Я хочу вернуть свою корону.

— Хорошо, — кивает он.

— И я не выйду за него замуж, — говорю я.

Тейлис хмурится.

— Я не могу с этим работать.

Я скриплю зубами.

— Хорошо, я подумаю о браке, но я не буду просто давать ему то, что он хочет. Мне тоже нужно подумать о королевстве. Если мы поженимся, это должно быть выгодно для меня и Ксавье.

Я прижимаюсь лицом ближе к щели.

— Более того, я хочу, чтобы мой брат был здесь. Я хочу, чтобы он участвовал в разработке стратегии. Если Кристен хочет альянса, то он не может просто отказаться от другой половины вечеринки.

Тейлис садится на корточки.

— Он не будет счастлив, но если это означает, что ты пообещаешь работать с ним, то, возможно, его удастся убедить.

— И еще одно, — говорю я строго, — я хочу вернуть Гретту. Если Кристен пообещает выполнить эти условия, я останусь. Это не значит, что я буду любить его, что выйду за него замуж, но я готова выслушать его.

— Ты также больше не можешь пытаться убить его, — говорит Тейлис, его глаза прищуриваются в сторону щели между дверьми.

Я хмурюсь.

— Это может быть трудно.

— Да, но твое терпение будет вознаграждено образованием, возможно, могущественного союза и возвращением твоей лучшей подруги, — говорит Тейлис. Затем его глаза печалятся. — Я знаю, что никогда не говорил тебе этого прямо, Зора, но мне так жаль Гретту. Я думаю о ней каждый день.

— Размышления ее не вернут, — шиплю я.

— Тогда соглашайся на наши условия, и мы сможем действовать, — настаивает Тейлис.

— Я не буду пленницей? — спрашиваю я.

Тейлис думает об этом.

— Я думаю, ты будешь чем-то средним. Мы просим тебя остаться, но мы возьмемся за оружие, если ты попытаешься уйти.

Итак, я все еще в плену. Я провожу языком по зубам. Но у них есть ответы, которые мне нужны, и они не принуждают меня к браку. По крайней мере, пока. Я сжимаю губы, затем встаю и выдыхаю.

— Хорошо.

— Все хорошо? — Тейлис поднимается с земли с другой стороны, его высокая тень просачивается между дверьми.

— Да, открой эту чертову дверь, — рычу я и скрещиваю руки на груди.

Он смеется. Ключи звякают, прежде чем открываются замки на дверях. Он осторожно приоткрывает один из них, и мой взгляд тут же устремляется к мечу, поблескивающему в его ладони.

Я приподнимаю бровь.

— Умно с твоей стороны.

Он ухмыляется.

— Я так и думал.

— Так где же дьявол? — спрашиваю я.

Тейлис кивает в сторону коридора.

— Планирует бал. Предполагается, что это будет вечеринка по случаю помолвки. Может быть, ты хотела бы сообщить ему плохие новости?

Я сжимаю кулаки и целеустремленно шагаю в указанном им направлении.

— С удовольствием.

Глава 17

Зора

Напряжение пульсирует у меня в плечах и спускается по бицепсам, когда я просовываю ладони в пару дверей и вхожу в конференц-зал, задрапированный тонкой красной тканью. Атмосфера напоминает мне Подполье: запах сигары, витающий в воздухе, незаконченная игра в карты на обтянутом войлоком столе и… конечно же, Кристен без рубашки.

Я останавливаюсь перед диваном, на котором он развалился, его глаза закрыты, лицо бледное, грудь вздымается мелкими, неглубокими вдохами. Темные круги делают его глазницы впалыми, скулы выделяются в полумраке плохо освещенной комнаты. Его пальцы, лежащие на груди, непрерывно дрожат.

— Черт, — шепчу я, в то время как мое сердце тянется к нему.

Это не должно меня так сильно беспокоить, видеть его таким, не тогда, когда всего несколько часов назад я была готова провести остаток своей жизни без него.

Но, черт возьми, это больно.

Мне больно, что я ударила его ножом. Мне больно, что я отвергла его в туннеле. Это ранит и обижает, и я позволила своему брату-психопату уговорить меня покончить с этой болью величайшим из мучений — навсегда вычеркнуть Кристена из моей жизни.

Он не сможет причинить тебе вреда, если его не существует.

Так прошептал Ксавьер, когда мы сидели на наших тронах, глядя в пустой тронный зал.

Однако он был неправ. Я думаю, что в ту миллисекунду, когда Кристена не существовало, было больнее, чем от любого другого предательства.

Тейлис хватает меня за запястье.

— Тебе не следовало видеть его таким. Если бы я знал, я бы не привел тебя.

— Он выглядит… Мертвым.

Если бы не легкое движение его груди, я бы поверила, что так оно и есть.

— Кайя работает над зельем. До тех пор он без сознания.

Тейлис вытаскивает меня из комнаты и тихо закрывает двери. Он отпускает мое запястье и потирает затылок.

— Мне нужно отвести тебя обратно в бальный зал, пока он не проснется.

Я скрещиваю руки на груди.

— Нет.

Тейлис хмурится.

— Я не могу просто позволить тебе бродить по дворцу.

Я смотрю на закрытые двери.

— Ну, я не собираюсь возвращаться в тот бальный зал.

Часть меня хочет открыть их, положить голову Кристена себе на колени, убрать волосы с его лба и сказать ему, что я здесь, что мне жаль, что я облажалась. Но другая часть меня прокручивает в памяти все его уловки. Это превратилось в такую запутанную паутину, что я хочу избавиться от обеих этих частей себя. Или полностью избавиться от себя.

Тейлис тяжело вздыхает.

— Хорошо, я могу отвести тебя в твою комнату.

Затем он отворачивается и спешит по коридору.

Я вытаскиваю себя из пустоты в моей голове, той, что хочет поглотить меня, той, которая каким-то образом может повернуть время вспять, и спешу за Тейлисом.

— В мою комнату? — спрашиваю я, следуя за ним.

— Она никогда официально не называлась твоей, но он думал о тебе, когда делал ее, — бормочет Тейлис, поднимаясь по каменной лестнице.

Я хмуро смотрю ему в спину, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

— Ты имеешь в виду Кристена?

— Кого еще? — Тейлис оглядывается на меня с веселым фырканьем.

Я хмурюсь еще сильнее.

— Я не ценю твою дерзость, Тейлис.

— Увы, никто никогда этого не делает, — говорит он, поднимаясь на последнюю ступеньку и сворачивая в узкий коридор.

— В чем заключается твоя история? — я спрашиваю его. — До меня доходили слухи.

— Большинство из них не соответствуют действительности, — признает он. Он колеблется, затем останавливается перед дверью. — Кристен рассказал тебе о его измене?

— Он убил своего отца.

— Да, но до его успеха была попытка.

Тейлис прислоняется к стене.

— Мы с Кайей пытались отравить его. Меня поймали с порошком и приговорили к смерти. Следующей ночью Кристен добился большего успеха.