— У тебя хорошо получается, — веселилась Лив, — знаком с понятием перекрестного огня?

Она и огонь умеет призывать? Или что это значит?

Сталагмиты кончились. Вместо них появились мутные пятна тумана. Десятки пятен. Сотни. Они зарождались спереди, сзади, с боков, появлялись у потолка, а как только заполнили почти всё пространство, каждое пятно превратилось в ледяной меч. И все они рванули на меня.

Всё-таки не огонь. Обманула, гадина!

Всё, что я успел, это упасть на пол и принять позу эмбриона. Так тело занимало меньше места. Обернувшись трехслойным щитом, где чередовалась вязкость и прочность, я хотел было помолиться, но на ум пришла лишь матерная молитва-считалка, которой научила меня Эйра.

Мечи обрушились сверху. От ломающихся лезвий стоял такой треск, что скоро он стал походить на жужжание стаи саранчи. «Эники-бэники, всемирный отец, хватал за вареники маленьких дев. За краники мальчиков, за грудки всех ба…». Жужжание прекратилось. Я открыл глаза. Офигеть. Жив-здоров.

Хе-хе-хе, так-то! Большой уровень хаоры не значит, что ты будешь мастерски ей управлять. Откидывая от себя кучи поломанных ледышек, я встал, полностью уверенный в том, что боевой потенциал Ливии исчерпан.

— Ну чего, время заканчивать? — иронично бросил я.

А затем заметил ее лицо.

— Да, время заканчивать! — тело ледяной королевы тряслось от нетерпения. — Я просто перекрою твою хаору, Люциас, шансов уже не будет. Я хочу твою кровь, Люциа-ас!

А вот про перекрытие хаоры я и забыл. Добраться до шизички я не успею, а без хаоры гарантированно умру. Новый план! «Один бур, что пронзит небеса».

— Ливия! Тебе ведь нравится смерть? Задумывалась, что находится по ту сторону? — я сложил пальцы в пистолет и направил на нее. — Я могу показать тебе.

Отлично, она заинтересовалась. Этого времени хватит.

— Попробуй, Люциас! Твой финальный аккорд! Что это будет, Люциа-ас? Как ты пробьешь мои пятнадцать метров щита? Давай! — истерика полностью поглотила разум юной садистки.

Между нами один за одним из-под земли начали вырываться толстенные кристаллы льда. Но для элбет-луча это ничто. Я так и не смог реализовать его на практике. Проблема стабилизации на этапе формирования. Есть одно опасное решение. Очень опасное.

Хоть одна неточность, и вместо небольшого бура, предназначенного для работы в условиях планеты, я призову его боевую версию. А полноценный элбет-луч в моем мире использовался для сжигания миров. Один залп может вызвать цепную реакцию в атмосфере, и тогда конец всей жизни на планете, Ливии и, конечно же, мне.

Но другого выхода я просто не видел. Пространство вокруг меня залилось светом. Подготовка завершена.

— Бур!

Оглушительно ревущий красный луч, извергая из себя десятки молний, пронесся по залу. Я смог поддерживать его меньше секунды. Хаора мгновенно истощилась. Но даже этого хватило, чтобы оплавить колонны, пол, некоторые низко висящие клетки, пробить хваленый сколько-то там метровый ледяной щит и проделать огромную дыру на улицу в противоположной стене замка.

Весь призванный лёд мгновенно пропал. По ее воле.

Промазал. Отклонение составило буквально пару метров.

Ливия, перестав содрогаться, спокойно сидела на троне. Встала. Подошла к дыре.

На улице вечерело.

Ледяная королева повернулась. Её губы дрожали, а китель быстро-быстро поднимался вверх-вниз. Мы пересеклись взглядами. И вновь она разразилась смехом.

Совершенно безумным, фанатичным смехом, от которого у всех нормальных людей кровь застыла бы в жилах. Повезло, что я теперь сигма, по моим венам течёт стопроцентная незамерзайка.

Ливия быстрым шагом направилась к одной из клеток, что просто стояла у стены. Несколько раз попыталась попасть ключом в замочную скважину, но дрожащие от возбуждения руки отказывались слушаться.

Тогда она схватила стальные прутья ладонью. Решётка тут же покрылась инеем. Рука рванула вниз, металл лопнул и разлетелся на кусочки.

Ничего не понимающий толстый мужик вывалился из клетки. Ливия оседлала его. Посмотрела на меня. Затем на мужика. И снова на меня. Сформировала в руке ледяной кинжал.

— Люциа-а-а-ас, — один тяжёлый удар, и кровь фонтаном забила ей в лицо. — Беги, Люциа-ас! Я не смогу долго сдерживаться. Иди. Ты можешь жить. Вместе со своей девчонкой. Люциа-а-ас. Люциа-ас. Люциа-а-ас. Я дарую тебе жизнь, Люциа-а-ас!

С каждым повтором моего имени она вновь и вновь наносила удары.

Наверное, это не лучший момент, чтобы просить разрешения одолжить то чудо-кресло. Да и потискаться можно при следующей встрече.

За руку меня схватила девочка-собачка и вывела прочь из тронного зала.

На этом все дела в городе были закончены. Пора двигать в Академию.

Земля. 14 Сентября, 2288 года. Атлантический океан.

Регрессия: 35

Волны бушуют. Низкие облака хнычут ливнями девичьих слез. Океан сегодня не в настроении. Повод, к сожалению, есть. Не счесть, сколько людей погибнет в ближайшие минуты.

Я стоял на палубе авианосца и всматривался в даль. План был чудовищным. Не думаю, что человечество когда-нибудь сможет меня простить.

Возможно, после того, что сегодня случится, мое имя и вовсе встанет в один ряд с Алисой, Люциасом и Сэлэсией. Но это та цена, какую я готов заплатить. Спустя три десятка смертей начинаешь чуть проще относиться к общественному мнению.

Принести в жертву несколько миллионов, чтоб избежать гибели миллиардов. Если бы кто-то мог понять, из каких зол мне приходится выбирать…

— Всё готово, — подошла Диана. Ее голос дрожал.

— Запускай.

Фраза отдалась во мне ледянящей пустотой.

Тридцать пять смертей. Тридцать пять апокалипсисов. А я всё еще чувствую.

— Пожалуйста, Пифий, нужно найти другой выход…

— Запускай, — повторил я.

Диана подняла рацию, в последний раз обменялась со мной взглядами:

— А — один, Б — два, старт разрешаю, — сказала она командирским голосом.

— Принято, — глухо отозвалась рация. — Запуск подтверждаю.

Диана опустила руку и прижалась к моей груди. И всё же она была удивительной.

Она — начало моей регрессии. Я встречаю ее через десять минут, как просыпаюсь в новом теле. В классе «боевой философии», на самом последнем ряду. Забыв об осанке, одетая в черный свитшот с капюшоном, она читает книгу о Гарри Поттере и Ордене Феникса.

Когда я подхожу к ней, ее палец как раз скользит по строчке: «Очень важно не чувствовать себя одиноким, потому что именно этого хотел бы Волан-де-Морт». Ну и кто после такого скажет, что никакой судьбы нет?

На моей нулевой ветви я влюбился в нее, ведь она была первой девушкой за обе жизни, которая сходу не отвергла меня. Потом, потому что еще горел чувствами к той, первой Диане. Ну а после я просто влюблялся в нее каждый раз, без причины, без повода, без остановки. И каждый раз всё сильнее. В каждой регрессии я открывал в ней все новые и новые грани. Она будто калейдоскоп из всего хорошего, что есть в этой жизни. В нее можно всматриваться бесконечно.

Раздался рев стартовых двигателей, и с кораблей полетели ядерные боеголовки. Щемящая боль кинжалом убила всё то теплое, что еще секунду назад билось в моей душе.

«Ради человечества», — повторил я про себя.

— Готовься, — я отстранил от себя Диану.

В моей руке вспыхнуло каменное копье. Она встала рядом со мной, в ее руках появился меч и щит.

Ракеты скрылись в низких облаках, но долететь до цели им было не суждено. Я знал это как никто другой.

В небесном мареве беспорядочно засверкали молнии. Загремели раскаты грома.

Пришла богиня гроз.

Сбитые ракеты дымящимися углями падали в темные воды океана.

Скоро всё прекратилось. Но я знал, это лишь затишье перед…

Из облаков вылетела чудовищная по своим размерам молния. Извиваясь, будто змея, она прошлась по воде, поднимая клубы пара, а потом принялась за корабли нашего флота. Линкоры вспыхивали, будто бумажные. Авианосцы плавились. Летела вверх раскаленная материя.