Лиана, глотнув, вздрогнула, ее тело начало меняться, и через мгновение перед нами возникла белая, но пугающе худая волчица. Она дрожала, ее лапы были слабыми, и она тут же потеряла сознание, почти безжизненно уронив голову на холодный пол. Северрин поднял глаза на меня, в них была паника, которая прорывалась сквозь его напускную решительность.

– Мы должны доставить ее в академию, Лёня, к Элводиру! Немедленно!

Северрин аккуратно поднял волчицу Лианы на руки, его движения были осторожными, словно он держал не зверя, а нечто хрупкое и священное. Ее тело безвольно свисало, а белая шерсть казалась потухшей, как тонкий туман в свете луны.

Я оглянулся вокруг в поисках хоть какой-то одежды и внезапно раздался предупреждающий крик ДраКоши:

– Осторожно, сзади!

Резко обернувшись, я увидел, как в открытые двери подвала вползает Касарр. Его истерзанное тело было покрыто смесью грязи и крови, но глаза горели неистовой злобой. Его губы растянулись в ухмылке, голосом, словно ржавый ножом, царапающим слух и разрезающим реальность, он пробормотал какую-то несуразицу, что-то сжимая в пальцах.

Прутья клетки, в которой мы все еще находились, стали стремительно раскаляться, металл начал краснеть, не суля нам ничего доброго.

Похоже, мы влипли!

– Вы не уйдете, – донесся до острого слуха пропитанный ненавистью хрип.

Мгновенно проявившийся облик ДраКоши распахнул свои крылья, в попытке прикрыть ими нашу троицу. Небольшое тельце фамильяра напряглось, излучая слабое мерцание магии. Время вокруг нас словно замедлилось, но я уже понимал – этого недостаточно. Прутья клетки, вздуваясь, плавно начали трескаться и растекаться, высвобождая нечто страшное, готовое поглотить всё на своем пути.

Всё произошло за доли секунды, растянувшиеся в осознании. Я инстинктивно собрал все свои силы и сосредоточился на руне портала, выжженной на руке. Я не знал, хватит ли мне запасов магии и сколько у нас оставалось времени, но это был единственный шанс на спасение. В воздухе за спиной Северрина раздался знакомый треск – портал разверзся, словно сине-фиолетовый вихрь. Я толкнул Севу с Лианой вперед, чувствуя, как уничтожающий всё на своем пути жар огня лижет спину, приближаясь с каждым мгновением.

Схватив ДраКошу за хвост, я нырнул в портал, чуя запах паленых волос с фасада своей филейной части. В тот момент, когда огонь позади разразился ослепительной вспышкой, мы с Драком уже падали в спасительную пустоту. Тьма резко сменилась светом подвала родной академии, и я приземлился всеми конечностями на холодный каменный пол, чувствуя, как мой разум погружается в спасительную темноту. Последнее, что я услышал, были шаги, приближающиеся к нам. Потом пришла тишина.

Каждый день – это путь из задач и преград,

Выбор простой: преодолеть или сдаться.

Кто ноет, тот плавно плетется назад,

Кто действует, сможет к вершинам добраться.

Павелий Стремительный вглядывался в дрожащее пламя камина, освещавшего щедрое убранство кабинета первого и единственного ректора академии. Подняв бокал из подгорного хрусталя, он чокнулся о початую бутылку гоблиндорской настойки и пригубил терпкий напиток. Сегодня исполнялось ровно сто лет с момента, как он впервые оказался в МежМирье. Кабинет Павелия напоминал музейный зал, обставленный удивительными предметами, отражавшими быт и культуру разных рас. Тяжёлые занавески из бархата прикрывали высокие окна, скрывая ночной город, огни которого приглушали сияние звезд. Полки шкафов заполнили книги, свитки и рукописи, некоторые из которых были старше самого МежМирья. Крупные артефакты блестели на массивном дубовом столе среди пергаментов, чернильниц и инструментов, отдаленно напоминавших научные приборы его бывшей родины. На стенах висели рукотворные карты всех пяти миров, которые Павел исследовал за эти годы. Всё в кабинете было пропитано мощью и опытом сотен лет изучения и приключений.

Несмотря на теплый август, Павелий часто разжигал камин, так как любил смотреть на огонь, наблюдая за тем, как языки пламени переплетаются, превращаясь в завораживающий танец света и тени. Его взгляд пробежался по интерьеру, и мысли начали понемногу переносить его в прошлое, напоминая о пути, который он прошел. Ученый вспоминал свою активную жизнь в МежМирье, и всё, что за эти годы пришлось пережить. Много лет он путешествовал между мирами, не оставляя своих научных интересов. Он всё так же исследовал формы жизни, изучал их, по большей части с точки зрения ученого, а не мага. Павел пытался познать скрытые законы МежМирья, сравнивал их с законами Земли, и частенько научный разум восхищался красотой и гармонией этого странного, необычного мира.

Павелий поначалу не бросал попыток найти жену. Он преодолел тысячи километров, встречался с разными существами, от драконов до странствующих менестрелей, но никто не смог помочь ему в поисках. Надежда, словно костер в зимнюю ночь, постепенно угасал, несмотря на все усилия поддержать его. С каждым годом она становилась всё слабее, превращаясь в едва тлеющий уголек, и на шестом десятке лет после своего первого прыжка в портал Павел понял – пора прекратить поиски. Надежды больше не осталось, а мотивация, которая когда-то казалась бесконечной, начала иссякать. Это решение стало для него одним из самых тяжёлых, и даже дракон, живущий в его теле, на время замолк, разделяя его боль.

Даже если он и наткнулся бы на Катю, ей бы шел уже восьмой десяток. Сам ученый, напротив, выглядел так же, как в первый свой день в Этерии. Дракон, ставший не только его спутником, но и частью его сущности, объяснил Павлу, что их симбиоз производит неожиданный эффект. Павел не постареет, пока сердце дракона будет способно поглощать энергию. Электродраконы жили тысячелетиями. Это был своеобразный дар и проклятие одновременно. Сначала ученый воспринимал это как чудо. Но со временем он осознал, что вечная молодость – это не только возможности, но и ответственность, и что с годами она будет становиться тяжёлым бременем.

Павелий Стремительный решил осесть в Алитая, столица Этерия стала для него домом. Вернувшись, не стал скрывать обретенные знания и способности. Он позволил магическому мастерству дракона выйти на свет, а его могущество стало предметом слухов и зарождающихся легенд. В народе говорили, что Павелий добрался до секретных свитков первых электродраконов и овладел их утерянной магией. И эти слухи вполне устраивали. В том, что жители города верили в его силу, было удобство, – они воспринимали его как кого-то, кто владеет древней тайной, и потому он имел право направлять их. Павел понимал, что слухи и мифы зачастую более мощный инструмент, чем любая магия.

Вместе с драконом он включился в социальную жизнь города. Этерия теперь раскинулась на километры вокруг, продолжая стремительно расширяться. Столица пульсировала жизнью, став местом притяжения множества рас. Новые районы с узкими, переполненными жителями улочками сменялись широкими проспектами и величественными площадями, где возвышались статуи известных персон, мудрецов и героев. Старейшины гномов нередко подсказывали Павлу, как лучше организовать городскую инфраструктуру, используя свои познания и интуицию.

Академия, которую Павел основал, стала центром силы новой столицы. Ученый присвоил ей название «Иммерсия» – место, где можно было досконально, словно под микроскопом, изучать магию, историю и законы миров. Огромный кампус академии включал в себя уже несколько корпусов, каждый из которых был отведен под свое направление, от магии стихий до физиологии и трансмутации. Она стала точкой притяжения тысяч существ, жаждущих знаний. Не только из Алитая, но и переселенцев из других миров. Павел смотрел на всё это с чувством гордости, но также и с глубоким пониманием, что всё это – только начало великого пути.

Одной из самых важных частей академии стала библиотека – крупнейшее хранилище знаний по всем мирам. Павел притаскивал книги и свитки со всех уголков МежМирья, чтобы сохранить то, что было найдено. Библиотека стала его личной гордостью. Он нанимал мудрейших преподавателей из разных рас, чтобы обучение стало максимально всеобъемлющим. По земному подобию он ввел годичный формат обучения, доступный для всех, кто готов посвятить свое время учебе. Это было его собственное изобретение, сделанное благодаря воспоминаниям из прежней жизни и понимания того, что любой процесс требует четкой структуры.