Торра, мать Элррика, стояла рядом, ее глаза внимательно изучали каждую деталь поляны. Она была одета в длинный черный плащ, а ее серебристые волосы блестели в лунном свете. Лицо женщины сохраняло невозмутимость, но в голосе была слышна горечь.

– Ты понимаешь, сколько мы сделали, чтобы ты оказался здесь? – сказала она, не отрывая взгляда от круга. – Каждый шаг, каждое наше решение – всё ради завтрашнего дня. У портала из Алитая стоят наши люди. Если Лиана и ее пара появятся там, они не дойдут до Поляны Предков.

Элррик кивнул, его лицо было мрачным, но в глазах светилась холодная решимость.

– Если они вообще наберутся смелости появиться. Ты думаешь, она нашла кого-то достойного? – спросил он с легкой насмешкой. – Если Лия и явится, то это станет ее последней ошибкой.

Торра усмехнулась, голос ее стал более жестким:

– Я сделала всё, чтобы она не смогла рассчитывать на поддержку. Все вожди размещены в разных посольствах, связь между ними оборвана. Столица, конечно, полна оборотней со всех концов Лунории, но их внимание отвлечено праздником. Завтра они увидят только твою победу.

Элррик смолчал, а внутри него что-то дрогнуло. Он чувствовал связь с шестью душами, которых принес в жертву ради дополнительной силы. Они были там, где-то глубоко внутри поляны, нашептывая и зовя его. Голоса мертвых альф звучали как отголоски испытанной ими боли, но они должны сделать его сильнее. Канцлер так и не рассказал матери о том, что совершил, но был уверен, что теперь никто не сможет его остановить. Каждый из этих голосов напоминал о цене, которую он заплатил. Его руки сжимались в кулаки, пока Элррик пытался подавить чувство вины, маскируя его за гордостью.

– Ты уверена, что корона примет меня в качестве победителя? – вдруг спросил он, его голос звучал с долей сомнения.

Торра обернулась к сыну, ее глаза впились в его лицо.

– Я уверена в этом, сын. Ты сделал всё, что нужно. Теперь от тебя требуется только одно – победить. Корона не посмеет отвергнуть самого сильного волка.

Ее слова звучали убедительно, но он чувствовал, что мать тоже гложут сомнения. Элррик видел это во взгляде, в том, как тонкие, ухоженные пальцы всё крепче сжимали край плаща.

Канцлер перевел взгляд на поляну. Завтра это место станет ареной, где решится его судьба. Он представлял, как корона вспыхнет изумрудным светом, признавая его правление. Но глубоко внутри продолжало жить беспокойство. Элррик знал, что магия короны не подчиняется никому. Если она откажет ему…

– Ты не понимаешь, насколько это важно, мать, – тихо произнес он. – Завтра я должен не просто победить. Я должен стать королем. Иначе всё, что мы сделали, будет напрасным.

Торра коснулась его плеча, ее прикосновение было холодным, но твердым.

– Ты станешь королем, сын. Мы не допустим иного исхода.

Они еще долго стояли в молчании, пока лунный свет освещал Поляну Предков. Это место готово принять нового правителя, но каким будет исход, решит только завтрашний день. Вдалеке послышался вой, напоминающий о том, что Лунорию ждут перемены, и Элррик вздрогнул. Он не мог позволить себе потерпеть поражение.

Прошлое это якорь, что тянет назад,

И держит в оковах у старой печали.

Отпусти тех, с кем когда-то был рад,

Чтоб стать тем, кого еще не узнали.

Темнота окутывала сознание Павла, словно густой непроницаемый туман, с которым он научился сосуществовать за долгие годы. Дракон, его симбиот, с момента появления попаданца заполнял их общее сознание своей непреклонной волей. Павел долго учился скрывать мысли и чувства от внутреннего соседа, используя сложные геометрические формы, которые он выстраивал на задворках разума. Дракон не понимал таких тонкостей человеческой логики – ему был чужд мир схем, расчетов и науки в целом. Рисунки, выжженные на стенах помещения, где сейчас находилось Сердце академии, в свое время помогли ученому. Они стали его спасением, его щитом от бездушного расчетливого интеллекта, с которым он делил тело. Павел испытал облегчение, когда его разум практически умер, погрузившись в стазис. Но с момента первой встречи со взрослым сыном его как будто шокером пробудило. Его первенец, его гордость, находился сейчас с ним в одном измерении, но Павел не мог раскрыть свою личность. Дракон спустя две тысячи лет теперь полностью управлял их телом и не собирался больше слушать ученого. Павел знал, что Мэрлин вынашивал планы один страшнее другого. Он видел, как злобная сущность обдумывал удачное время для перемещения в Лунорию, как готовился к сегодняшнему поединку за Право Истинного. И самое страшное – как симбиот пристально интересовался Леонидом.

Его сыном!

«Он подготавливал парня, чтобы забрать его тело!» – осознание этого грызло душу.

Дракон говорил об этом завуалированно, но достаточно ясно. Организм самого Павла, хотя и был укреплен магией, не мог полностью удовлетворить потребности столь могучего существа. Леонид с его молодостью, силой и внутренним потенциалом становился для дракона идеальной оболочкой.

Панические мысли били в голову, словно удары молота. Павел пытался придумать, как помешать дракону. Уничтожить себя вместе с симбиотом? Разрушить Сердце академии? Или… предложить сделку? Но ни одна из этих идей не выглядела реалистичной. Сегодня состоится схватка его сына за корону оборотней, и времени, как и возможностей, отчаянно не хватало.

Вдруг он услышал голос. Тихий, обволакивающий, словно шепот из далекого прошлого:

«Всё будет хорошо, Паша. Наш мальчик справится!»

Он вздрогнул. Это был голос Екатерины, его давно пропавшей жены. Мягкий, уверенный. В голове мгновенно всплыли воспоминания о том, как она точно так же ободряла его в сложные моменты их жизни. Ее взгляд, сияющий и полный решимости, всегда был для него маяком.

«Не может быть…» – Павел хотел откликнуться, но не осмелился. Он знал, что дракон тут же заметит эту попытку. Симбиот шевельнулся в сознании, его раздраженное дыхание отразилось глухим эхом.

– Твои жалкие потуги тебя не спасут, – холодно прорычал дракон. – Осталось недолго. Скоро я освобожусь от тебя и заполучу то, что мне нужно.

«Ты уверен?» – Павел не смог сдержаться. Его голос прозвучал ровно, без тени сомнений и страха. Дракон презрительно засмеялся, но смех уже прозвучал натянуто, словно он почувствовал что-то угрожающее.

Павел начал лихорадочно перебирать воспоминания. Он знал, что решение должно быть спрятано где-то там, в самом далеком уголке их общей памяти. Он вспоминал экспедиции, как они изучали экосистемы и структуры всех доступных миров. Вспомнил старые чертежи и заметки о магических порталах и артефактах. А затем он внезапно осознал, что решение находится в той самой комнате, где сейчас создавался портал в Лунорию.

Мэрлин-дракон готовился открыть проход. Маг был сосредоточен и поглощен подготовкой к перемещению. Павел видел, как их тело, подчиняясь воле симбиота, активировало заклинание. И тут, словно вспышка, идея осветила сознание Павла.

«Это может сработать, – подумал он. – Если я рискну, если всё сделаю правильно, то смогу поставить точку. Разом».

Он не позволил себе формулировать мысль до конца. Об этом решении нельзя было думать ясно – дракон мог подслушать. Павел сосредоточился на витиеватой схеме, дочерчивая сложную структуру на выстроенной в разуме стене, чтобы скрыть в мыслях свой план. Это была его последняя карта, и он понимал, что цена окажется невероятно высокой. Ученый видел, как их тело направилось в овал портала. Сердце колотилось, но внутри появилось странное спокойствие.

«Я выбрал свою сторону», – осознал Павел и впервые за долгие годы почувствовал, что снова контролирует свою судьбу.

***

Прохождение через портал вызвало у Северрина странное чувство. Это была не просто смена местоположения, оборотню показалось, будто его тело и душа проходили через что-то живое, пульсирующее, шепчущее неведомые слова. Когда он шагнул сквозь дрожащую пелену арки перед Майей, мир вокруг разорвался в вихре света и тени. Поток магии пронзил всё существо, отразившись в мыслях некими рунами, которых он не знал. На мгновение оборотень почувствовал невесомость, а затем оказался на твердой земле. Знакомый до слёз лунорийский воздух обжег ноздри резким запахом свежести, смешанной с легким ароматом родных сосен.