Элиас бегом вернулся к укрытию под елью, бросил сумку рядом с волчицами и выдохнул, чувствуя, как усталость медленно накатывает на него.

Пока девочки за спиной перекидывались и одевались, Элиас склонился над королевой, осторожно похлопывая ее по щекам, стараясь вызвать реакцию. Он прикоснулся к ее холодной лапе, пытаясь передать свое тепло, и прошептал ее имя, надеясь, что она услышит его. Пальцы подрагивали, когда он массировал виски волчицы, а ментальные окрики усиливали его отчаянные попытки вернуть ее в сознание.

Он закрыл глаза, сосредоточившись, и отправил зов: «Ваше величество! Королева! Лоррентия! Вернитесь к нам! Прошу! Вы нужны своим дочерям!»

Его посыл, полный отчаяния и надежды, разлетался в эфире. Мохнатое тело на густой подстилке сухих осыпавшихся иголок, дрогнуло и начало принимать человеческую форму. Элиас накинул на королеву ее шубу и помог ей принять вертикальное положение.

Густые ветви векового дерева, согнувшись под тяжестью снега, создавали надежное укрытие, скрывая от непрошеных гостей. Айлин и Эльза, обессиленные, но уже одетые, подобрались к ним, чтобы помочь матери. Затраченные в схватке силы и потеря крови от ран не позволили королеве залечить многочисленные укусы и несколько ровных порезов безжалостной стали клинков врага.

Около часа потребовалось на то, чтобы обработать раны пострадавшей королевы. Каждый раз, когда Элиас смотрел на девочек, его охватывало чувство гордости. Айлин, несмотря на слёзы, уверенно помогала парню обтирать выступающие капельки крови. Эльза, дрожа от холода, держала маму за руку, разговаривала с ней, чтобы отвлечь от лишней боли. В сумке королевы обнаружилась небольшая горелка с накопителем магии, и полчаса спустя, после того как Элиас вновь наведался к месту схватки, Лоррентия пила горячий настой из еловых иголок. Передав дочерям котелок, она тихо поблагодарила Элиаса, по-матерински проведя ладонью по впалой щеке молодого человека. Ее слабый голос, полный признания, согревал его сердце.

Когда буря немного утихла, и девушки задремали, Элиас изо всех сил гнал сон, оставаясь настороже. Запах прежнего хозяина одежды сбивал обоняние. Он оперся спиной на шершавую поверхность ствола их импровизированного логова, обнимая руками колени и прислушиваясь к каждому звуку. Вокруг всё тихо, но это затишье, полное скрытой угрозы. Его мысли снова были тяжёлыми и мрачными.

Где же Северрин? Жив ли он?

А что, если Лиана действительно мертва? Эти вопросы терзали, вынуждая волка внутри поскуливать. Он вспомнил детские дни, когда они с братьями и принцессой бегали по полям, смеясь и радуясь жизни. Неужели всё это потеряно навсегда?

Элиас вглядывался в щель между веток, видя, как падают хлопья снега, заслоняя собой горизонт. В голове возник голос учителя: «Настоящий воин защищает тех, кто слабее, несмотря на страх». Эти слова звучали как клятва. Он дал себе обещание, что больше не позволит никому причинить им вред и доведет их до клана Северных. Звуки ночи, глухие завывания ветра лишь усиливали его решимость. Пусть даже он один против целого мира – он защитит их, чего бы это ему ни стоило.

Жестокость иногда лишь отражение добра,

Когда о добрый нрав все ноги вытирают,

В сердцах у добрых разгорается жара,

И пламя гнева всё добро в душе сжигает.

Эмили неспешно шла по заснеженной дорожке сада академии, ведущей к общежитию. Зимой рано темнело, и магические фонари по краям дорожки подсвечивали путь, создавая замысловатые тени у деревьев и заваленных снегом скамейках. Подмерзшие пальцы грелись в карманах плаща, а дыхание разбавляло морозный воздух облачками пара. Ворота академии остались позади, а мысли о Леониде, которого внезапно увел Элеррион, не покидали девушку. Ее сердце сжималось, когда она вспоминала встревоженное лицо попаданца, когда он разрывался между желанием остаться с ней и требованием преподавателя. Эмили в этот момент осознала, что ее эмоции к этому парню уже трансформировались в нечто большее, чем просто симпатия. При этом в ее подсознании ворочались и знакомые смутные сомнения. А стоит ли вообще связываться с кем-то, кто только недавно вошел в ее жизнь и принес с собой столько неопределенности?

Редкая неафишируемая способность Эмили считывать истинные эмоции любого живого существа была и проклятием, и благословением одновременно. Она столько раз спотыкалась на прокладывании троп в романтических лабиринтах, что уже несколько последних лет не смотрела на мужчин через розовые очки. Попробуйте построить взаимоотношения с кем-то, чьи истинные эмоции для вас словно открытая книга. Но именно благодаря этой способности ей позволили продолжить обучение и предложили подрабатывать в отделение МежМировой фауны, обещая дальнейшее трудоустройство. Слава Единой, животные и растения не имеют привычки скрывать свои настоящие мысли. А ведь Эмили считывала эмоции даже звериных сущностей – истинных зверей носителя.

Эмили вздохнула, подняв голову к звездам.

Волк внутри Леонида... он был насторожен и напряжен, его недоверие и агрессия к ней ощущались, как леденящий ветер в этот зимний вечер. В то же время она понимала, что понравилась самому Леониду – его эмоции были чистыми и искренними, но его звериная половинка не принимала ее. Это было больно осознавать, но она не раз имела дела с оборотнями и понимала, что это часть их природной сущности.

Эмили вошла в общежитие, приветливо кивая редким знакомым, которые попадались на пути. Поднявшись на второй этаж, она наконец-то добралась до своей комнаты. Прикрыв за собой дверь, девушка почувствовала, как усталость навалилась всей тяжестью. Сбросив плащ, она плюхнулась на покрывало кровати, всё еще размышляя о седовласом парнишке. О том, как легко они общались, о его странных шутках и непонятных обычаях, о внимательном взгляде голубых глаз, подчеркнутых белыми ресницами, в которых отражалась не по возрасту накопившаяся усталость. В ее глазах он был типичным представителем другого мира с традициями, которые она еще не могла до конца понять, но именно эта загадочность и непохожесть на собственный опыт усиливали ее заинтересованность и восхищение. Она улыбнулась, вспоминая, как тот извинялся, что не принес ей умерщвленные растения. Она и представить не могла, что такой обряд может быть столь важен для его мира.

После горячего душа, прогревшего до самых костей, она забралась под одеяло. Засыпая, Эмили пришла к выводу, что, несмотря на желания внутреннего волка Леонида, она готова бороться за их отношения. Она понимала, что этот открытый парень стоит того, чтобы рискнуть. Связать свою жизнь с Леонидом – это будет нелегко, но усталость от одиночества требовала риска. Эмили решила, что не позволит ни внутренним страхам, ни агрессивному волку диктовать, как и что она должна чувствовать.

Среди ночи Эмили резко проснулась от порыва ледяного ветра. Открытая половинка окна с треском ударилась в стену, и в комнату проник морозный воздух, вымещая тепло. Она поспешно поднялась, собираясь закрыть окно, как вдруг остановилась. В середине комнаты под лучами серповидной Малой Сестры стояла волчица с абсолютно белой шерстью на теле. Эмили почувствовала, как ее тело ту же напряглось, мышцы стали каменными, а сердце забилось, будто пытаясь вырваться из груди. Глаза волчицы светились в темноте, словно две ледяные звезды, и они определенно смотрели на Эмили с гневом и неприязнью.

Девушка замерла на месте, испытывая паническое желание сбежать, но она не позволила себе даже вздрогнуть. Волчица настоящая – это не иллюзия и не сон. Ее оскал был явным предупреждением. Эмили, считав эмоции зверя, мгновенно поняла, кто это и что происходит. Перед ней предстала Лиана, одногруппница Леонида.

«Интересно, почему у оборотня-брюнетки зверь альбинос?» – промелькнула в голове случайная мысль.

Волчица хмуро смотрела на нее, как на соперницу, и ее появление говорило само за себя – она явно жаждала, чтобы Эмили оставила Леонида в покое.