– Нам придется укрыться в пещере! – перекрикивая гул ветра, проорал Павел, понимая, что оставаться без укрытия над головой смертельно опасно. – Держись рядом!

Они пробирались через бушующую стихию, цепляясь за каждый выступ и корень, чтобы не упасть. Наконец, среди тьмы и проливного дождя они заметили вход в пещеру, черный и зловещий, но такой спасительный в этот момент. Они бросились к нему, почти спотыкаясь на последних метрах, и в конце концов нырнули внутрь. Внутри пещеры было прохладно и темно, но это место казалось им настоящим убежищем. Павел и Екатерина с трудом переводили дыхание, пытаясь восстановить силы после бешеной гонки сквозь бурю. Павел включил фонарь, и тусклый свет осветил неровные каменные стены, покрытые мхом и блестящими каплями воды.

– Мы в безопасности, – тяжело дыша, сказал Павел, обнимая Екатерину, чтобы согреть ее.

Она прижалась к нему, чувствуя тепло сквозь мокрую одежду. Вдали продолжал бушевать гром и молнии, но здесь, в глубине пещеры, они ощущали себя защищенными, пусть и временно. Шум урагана снаружи казался приглушенным, словно природа решила дать им передышку. Осветив пещеру фонарем, они увидели, что она тянется далеко вглубь горы, уходя в темноту. Это место, хоть и казалось враждебным, внушало какое-то странное спокойствие. Павел и Екатерина решили двигаться дальше, надеясь найти более сухое и уютное место для ночлега. Под звуки далекого грома и ревущего ветра они углублялись в пещеру, оставляя позади бушующую стихию.

Первые толчки землетрясения заставили их остановиться. Стены пещеры задрожали, и эхо глухих ударов прокатилось по коридорам.

– Что это было? – спросила Катя, обхватив себя за плечи в испуге.

– Возможно, один из камней скатился с горы, – осторожно предположил Павел, но в его голосе не было ни капли уверенности.

Следующая серия толчков окончательно развеяли его версию. Земля содрогнулась с новой силой, и стало ясно, что началось землетрясение. Павел и Екатерина в панике огляделись, понимая, что нужно срочно выбирать, где будет безопаснее. Оставаться в пещере было слишком рискованно – своды могли обрушиться в любой момент. Они приняли решение, что лучше мокнуть под проливным дождем, чем быть похороненными заживо под тоннами камней.

– Нет, это землетрясение! – в панике выкрикнула Екатерина, хватаясь за руку мужа.

– Нам нужно выбраться отсюда, пока пещера не обрушилась, – решительно сказал он.

Они повернулись к выходу, но со стороны входа в пещеру раздался жуткий грохот падающих камней, и клубы пыли мгновенно заполонили всё внутреннее пространство.

– Боже мой, выход завален! – в отчаянии вскрикнула Екатерина.

– Бежим внутрь, может, там найдем другой выход, – приказал Павел, стараясь не показывать свой страх.

С каждым шагом земля под ногами шла волнами, и они едва удерживали равновесие, цепляясь за стены и друг друга.

– Паша, я больше не могу! – задыхаясь, выкрикнула Екатерина, ее голос дрожал от страха и усталости.

– Держись, Катюша, мы справимся! – поддерживал ее муж, несмотря на волны собственного страха, смывающие остатки самообладания.

Внезапно они почувствовали, как твердая поверхность под ногами начала раздвигаться. Земля словно разверзлась, и перед ними открылся светящийся провал, излучающий странный яркий свет.

– Что это за… – начала Екатерина, но не успела закончить, как ее нога поскользнулась.

Она вскрикнула, падая в бездонное сияющее углубление в породе.

– Катя! – крикнул Павел, бросаясь за ней.

Он практически успел схватить ее за руку, но земля под ним тоже начала раздвигаться, и он почувствовал, как теряет равновесие. В следующий момент его жену буквально поглотил светящийся провал. Не задумываясь ни секунды, он прыгнул следом. Мир вокруг мужчины внезапно растворился в фейерверке искрящихся линий, и он оказался в невесомом пространстве, окруженный ослепительным сиянием.

***

Присутствовать при словесном разносе от власть имущих мне, Леониду Быстрому, было не впервой. Разве что до этого дня у спикера «воспитательных нотаций» глаза не испускали кроваво-красные молнии, темные чешуйки не проступали вдоль надутых вен его мощной шеи, а изо рта уничижительными эпитетами «расстреливал» нас раздвоенный кончик черного языка. Гильдор Вермингард, вцепившись когтями, проступившими на побелевших от напряжения пальцах, в лакированный край своего раритетного стола из красного дерева пытался удержаться на грани полноценного обращения в дракона из образа благочестивого ректора.

Перед ним лежал наскоро составленный завхозом список ущерба, в который вылились наши разборки с родичем Лианы, и финальные цифры сметы перевешивали весы справедливости не в нашу пользу. Видимо, только лишь факт того, что половина присутствующих предстала перед хозяином кабинета в весьма потрепанном виде, не давала дракону изливать гнев по полной. В то же время по контексту нотаций было заметно, что ректор рад тому, что его подопечные уцелели, но сам факт ЧП на территории защищенной по максимуму академии его, мягко говоря, не радовал.

– Не горячись ты так, Гильдор. Противник повержен. Принцесса цела – и это главное! – проворчал Сереброзвезд, осторожно меняя положение в кресле, скривившись от болезненных ощущений.

По словам Пчёлки, наш наикрутейший в магии оборотень в новогодней битве едва не отдал Единой обе свои души. Похоже, этот факт злил преподавателя даже больше попорченной канцлером шкуры собственного истинного облика. Однако он держался намного увереннее, чем выглядел.

Он мельком взглянул на Лию и, улыбнувшись, добавил с отчетливо наигранным позитивом в голосе:

– Урон минимален. Сплошные плюсы!

Майя при этих словах возмущенно зафыркала, явно намереваясь внести свои правки в критерии оценок жизненных интересов Элерриона. Ее возмущение понятно, так как оркша чуть душу Единой не отдала накануне. Пришлось осторожно коснуться ее раненой руки, покоящейся в бандаже, и взглядом попросить не усугублять ситуацию. По опыту знаю, что любые возражения с нашей стороны лишь раздуют пламя негатива, направленного в нашу сторону.

Я оказался прав, ибо гнев дракона, ищущий благодатную цель, получил ее в облике подпаленной шкуры нашего преподавателя.

– Плюсы?! – рявкнул он.

Клянусь всем чем угодно, но я видел, как после возмущенного вопля из ноздрей Вермингарда вырвались тонкие струйки пара.

Тот подозрительно увеличивался в плечах, да так, что швы его высококачественного костюма издали жалобный треск. Огненный взгляд буравил оборотня в кресле, хотя тот даже вида не показал, что ему страшно. А вот лично мне от витающего в воздухе напряжения стало стремно. Как и моим друзьям, невольно отпрянувшим от ректорского стола, они напряглись, словно уже готовились в любую минуту задать стрекача.

И тут словесную дамбу нашего Горыныча прорвало:

– Защита академии оказалась дырявой, словно дуршлаг! Половина парковой зоны и исторический памятник архитектуры разрушены! А мой лучший магический боец едва ушей не лишился в схватке с применением забытой даже моими предками электрической магии. В чём именно плюсы, Эл?! В том, что на твою магическую задницу наконец-то нашлась управа? Со стороны твоего же дружка, между прочим! Или в том, что на протяжении полугода в академии обучалась криминальная звезда преступного мира Этерии? Которую не смог обнаружить ни один из моих, казалось бы, сверхталантливых преподавателей.

Ухмылка медленно сползала с лица оборотня, и он невольно повернул голову в сторону той, которую мы все знали как Ассана. Девушка в новом, непривычном нам облике жгучей брюнетки, с максимально отстраненным видом пялилась на разборки. Как мы узнали от нее самой, Ассану на самом деле звали Сарассис, о чём она и поведала по пути к ректору. Хоть Марк и пытался втереть нам наспех сляпанную теорию о причинах внешних изменений подруги, носы чистокровных оборотней не обманешь. Сева с Лией вмиг раскусили подлог, но выяснить отношения не дал настойчивый повторный вызов дракона, разлетевшийся по территории академии, словно из иерихонской трубы. Пришлось отложить чистосердечные признания на более удобное время.