Студенты академии были самых разных рас: люди, эльфы, гоблины, оборотни, даже те, кого считали изгнанниками и опасными для общества. Павел верил, что знания не имеют границ и не подлежат обособленности. Он создал академию как место, где любой мог бы найти ответы на вопросы, развить способности и научиться управлять своей судьбой. Он хотел, чтобы этот город стал центром нового мира, мира, в котором магия и наука шли бы рука об руку.
Изучая генетику МежМирья, Павел открыл неожиданный факт: чистокровные расы не могли создавать межвидовое потомство. Но при этом любая из рас могла легко скрещиваться с человеческими попаданцами. Все, кроме гномов.
Это открытие взбудоражило общество, и количество смешанных браков стало стремительно расти. Академия даже открыла специальную кафедру для изучения получившихся метисов, и результаты оказались неожиданными. Чем сильнее разбавлялась истинная кровь основополагающей расы, тем слабее становилась магия крови в полукровках. Но, несмотря на слабость в магии, они получали новые свойства, что делало их уникальными среди обитателей МежМирья. Эти исследования привели к тому, что в обществе начались обсуждения о будущем рас и о том, как сохранить уникальность и магическое наследие.
Порталы, которых по Алитая насчитывалось не менее пяти десятков, всё еще стабильно открывались на семь дней в году, и миграция между мирами стала чем-то обычным, словно дорога из одного города в другой. Это сильно изменило экономику и политическое устройство МежМирья. Мигранты приносили с собой новые знания, технологии и традиции, что обогащало культуру, но также порождало конфликты.
Павел не раз использовал могущество дракона, чтобы поддерживать порядок в столице, и со временем он пришел к осознанию, что железный кулак работает куда лучше, чем попытки бесед и уговоров. Междоусобные стычки стали постоянными спутниками общественной жизни, и Павел вынужден был применять силу, чтобы восстанавливать порядок. Пришлось даже создать некий прообраз службы контроля за порядком, призванный усмирять конфликты. Он часто вспоминал свои прежние принципы: миролюбие, терпимость, которые проповедовал еще на Земле. Эти воспоминания теперь вызывали лишь горькую усмешку.
Павелий не раз выходил на площадь, чтобы лично остановить мятеж или предотвратить бунт. Жестко, не чураясь уничтожить зачинщиков. Он делал это с холодной решимостью, не испытывая ни жалости, ни сострадания. На первый план в таких ситуациях всегда выходил дракон – могущественная сила, которую уважали и боялись. Он смотрел на этот мир с высоты своей власти и понимал, что принципы миролюбия были иллюзией. Здесь, в МежМирье, существовала одна правда – выживает сильнейший, и он принял эту правду с полной решимостью.
***
Элррик стоял на святой земле предков в окружении старых дубов. Их запорошенные снегом ветви тихо шептали на ветру, будто обсуждая то, чему стали свидетелями. Вокруг поляны лежал подтаявший снег, сверкая в синеватой лунной дымке, а холодный ветер пронзал до костей, как напоминание о суровости заканчивающейся зимы. Оборотень тяжело дышал, каждый вдох отдавался болью в рёбрах, смешиваясь с холодом воздуха. Пота на полуобнаженном теле мужчины было слишком много, рубашку он снял, чтобы впитать молнию для ритуала. Пот стекал по спине, по лбу, смешивался с легким инеем на щеках, подчеркивая, насколько изнурительным был обряд.
Прошло всего несколько мгновений после окончания ритуала, но казалось, что мир вокруг замер. Все звуки поглотила аура мрачного и трагического молчания. Элррик смотрел вниз, на неподвижное тело, что лежало у ног. Кровь медленно стекала на белый снег, окрашивая его в багровый цвет, а с ней вытекала и жизнь беты, одного из самых преданных и верных ему. Глаза обездвиженной жертвы стекленели, а в эфире возник последний ментальный вой оборотня, словно умирающий волк прощался с миром и с тем, кому верил до последнего.
Элррик не отводил взгляда. Он вглядывался, как алая жидкость впитывается в землю, как изнанка МежМирья принимает принесенную жертву, испытывая в душе нечто странное. Внутреннее ликование, глухое, еще не осознанное, начало рождаться в груди. Он вспоминал, как долго выбирал, кого из подчиненных принести в жертву. Кого-то, кто будет достаточно силен, чтобы дать ему необходимую мощь в будущем поединке за Право Истинных. Выбор пал на Веторра – бету, его лучшего тактического руководителя, известного в стае своей силой в магии крови. Веторр был сильнее и умнее многих, его репутация была безупречной. Бойцовские навыки беты и способность к управлению магией крови делали его незаменимым союзником и одним из самых ценных членов стаи. Благо, несмотря на свою мощь, Веторр был предан Элррику до последнего. Он слыл оборотнем, который часто ставил интересы стаи выше самого себя, шел в драку первым и покидал поле сражения последним. Но именно его безграничное доверие и стало ключом к исполнению задуманного. Элррик знал, что никто другой не сможет отдать ему ту мощь, что была заключена в этом сильном, преданном волке.
Канцлер умело устроил ловушку. Он рассказал Веторру, что обнаружил слабость в рядах преданных короне волков и что подозревает предательство среди своих. Мол, ему нужна помощь верного беты. Ничего не подозревающий Веторр пришел на поляну, готовый защищать канцлера. Элррик искусно сыграл на доверии, говорил спокойно, уверенно, пока не настал подходящий момент. Он притворился, что услышал шаги, приказал Веторру обернуться и быстрым движением рук наложил заклятие электростазиса, обездвижив его. Тело оборотня застыло, вся сила его мышц теперь была бесполезна, парализованная мощным энергетическим воздействием.
Элррик наслаждался моментом, пусть и нехотя, но с благодарностью вспоминая уроки Мэрлина. Электромагия, заранее накопленная телом из призванной молнии, разбегалась по жилам, наполняя его самой силой. Он чувствовал разряды, щекочущие вены и будоражащие кровь, а между пальцами мелькали яркие искры, освещая темноту. Воздух звенел, словно природа содрогалась от силы, что была выпущена здесь, на этой древней поляне. Канцлер знал, что этот миг ключевой, что от его решимости зависит, сможет ли он обрести силу, способную привести к короне.
Он вынул ритуальный клинок – древний, покрытый тонкими вензелями рун. Элррик сосредоточился, глаза загорелись отчаянной решимостью. Он разорвал одежду на бете и острым лезвием медленно прорезал руну на груди Веторра. Ее линии, окрасившиеся алыми каплями, были аккуратными, точными, как и требовал ритуал. Элррик начал шептать заклинание, слова из которого были почти забытыми.
«Кровь Древних, сила духа, впитайся в меня. Я твой сосуд, я твой проводник, даю обет связать нас навеки, да пребудет твоя мощь в моих венах до конца времен», – глухие слова разлетались вокруг, впитываясь в ночной воздух, а тьма на священной земле становилась только плотнее.
Элррик медленно, но уверенно провел клинком по горлу мужчины. Кровь хлынула, горячая, темная. Он смотрел, как она льется на землю, покрывая утоптанный снег багровыми пятнами. Мгновение спустя Элррик почувствовал, как что-то меняется, словно волна чужого тепла прошла через тело. Он понял, что ритуал сработал, чувствуя, как сила жертвы теперь стала частью этого места. В любой момент он мог воспользоваться накопленной мощью, стоило только в особом жесте скрестить пальцы и произнести короткий призыв. Ощущение могущества пьянило не хуже вина, оно словно проникало в каждый уголок его тела, наполняя новыми возможностями.
Оборотень закрыл глаза и глубоко вдохнул, наслаждаясь моментом. Ликование захватило, остатки моральных принципов начали таять под тяжестью сладкого предвкушения. Его преданность, его верность короне, когда-то имевшие значение, теперь стали лишь ненужной слабостью, мешающей планам. Жертвоприношение – не просто обряд, это было его решение, шаг на пути к величию. Теперь он был готов ко всему, чтобы доказать свое право, чтобы показать свою силу и взять то, что должно принадлежать ему волею той самой древней магии, что течет в его венах.
