Оставив свои размышления, я поворачиваюсь к двери. Мне просто нужно спрятаться на ночь в своей комнате и уделить себе немного времени, сосредоточиться на уходе за собой, прежде чем я вернусь к занятиям.

Кивнув себе, я выхожу в коридор, но моя новообретенная бодрость духа улетучивается, когда я вижу, что кто-то прислонился к двери моей спальни.

Не просто кто-то.

Кассиан.

Его каштановые волосы взъерошены от того, что он провел по ним пальцами, голова низко опущена, а руки упираются в мою дверь. Белая облегающая футболка обтягивает его пресс, а джинсы, которые он носит, подчеркивают его задницу, как грех. А в не до конца зашнурованных ботинках он выглядит гораздо лучше, чем должен.

Его голова мгновенно поворачивается ко мне, глаза темнеют, а ноздри раздуваются. Его зеленые глаза прищурены и поглощают, в то время как челюсть подергивается от раздражения. Моя хватка на полотенце усиливается, когда я открываю рот, но я не успеваю ни вздохнуть, ни произнести ни единого слова, прежде чем он врезается в меня.

Мое тело напрягается от удара, но мы не ударяемся о пол, как я ожидала. Мы движемся, недалеко, и мгновение спустя снова замираем. Моя спина прижата к зеркалу в ванной, туалетный столик прямо рядом со мной, а пустые душевые кабины в другом конце комнаты.

Гребаный ад.

Застыв между желанием драться, убежать или замереть, я смотрю на него, готовая ударить кулаком по его лицу и свалить отсюда, но вырваться из его хватки будет нелегко.

Грудь к груди, он наклоняет голову, проводя кончиком носа по моему горлу, и я вздрагиваю от этого контакта, не в силах придумать, что сказать. Его руки перемещаются, хватая меня за бедра поверх полотенца, и это возвращает мой мозг к жизни.

— Какого хрена ты делаешь?

Он проводит носом по линии моего подбородка, а его пальцы впиваются в мои бока, и я ахаю.

— Это правда, — хрипло произносит он, но с каждым моим вдохом он становится все более опьяняющим, и я хмурюсь в замешательстве.

— Что правда? — Мой голос звучит слишком задыхающимся, и это выводит меня из себя.

— Не прикидывайся дурочкой.

— Это ты ни с того ни с сего заявляешься в мою комнате, утверждая, что что-то там правда. Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — заявляю я с многозначительным видом, и он поднимает бровь, глядя на меня.

— Технически, мы в ванной.

Я закатываю глаза. — Технически, ты меня бесишь. Какого черта тебе нужно, Кассиан? — Рычу я, мое сердцебиение ускоряется, когда он откидывается назад, а его изумрудно-зеленые глаза встречаются с моими.

— Я хочу услышать, как ты говоришь, что трахалась с Броуди.

У меня сжимается грудь. Я надеялась, что он просто разозлится на меня и будет игнорировать все остальное время. Очевидно, я ошибалась.

Сглатывая, я не могу скрыть ни малейшего намека на нервозность, которая пробегает по моему позвоночнику. — Я трахалась с Броуди.

Слова повисают в воздухе между нами на мгновение, прежде чем его рука обвивается вокруг моего горла, дублируя метку Броуди, оставленную им ранее.

— И чего, по-твоему, ты этим хотела добиться? — Мои глаза еще больше сужаются, не понимая, что он хочет от меня услышать, и он раздраженно качает головой. — Броуди передал мне твои слова. Что, по твоему мнению, произойдет, из-за того что ты оказалась под ним.

— Технически, я была прижата к дереву, — огрызаюсь я, отвечая ему его же дерзостью, но это не попадает в цель, как я надеялась.

— Технически, это не имеет значения. Его член был здесь, верно?

Я ахаю, когда он распахивает полотенце, обхватывая мою киску на следующем вдохе.

Мое тело напрягается, но не от желания бороться, независимо от того, как сильно я пытаюсь вызвать его.

Черт.

— Отвали от меня.

Он, блядь, ухмыляется и качает головой.

— Скажи это так, как будто ты правда этого хочешь, Адди. — В его словах ясно слышится вызов, разжигающий гнев, который я отчаянно пытаюсь выплеснуть на него, но он сдвигает кончик пальца всего на дюйм, и мы оба чувствуем это. Он смотрит вниз, на то место, где мы соединяемся, нежно проводит подушечкой пальца, а затем смотрит на меня с блеском в глазах, которого я никогда раньше не видела. — Скажи это, пока ты не намокла от моей руки, Адди.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — прохрипела я, сжимая руки по бокам, пытаясь оттолкнуть его, ударить кулаком в лицо… что угодно, но я застыла и нахожусь в его власти.

— Не прикидывайся дурочкой, Адди. Тебе это не идет.

Я пожимаю плечами, пытаясь вести себя как можно более непринужденно, но мы оба знаем, что это притворство. — Я трахнула твоего друга. Теперь ты должен позволить кому-то бросить мне вызов. — Такова логика, которой я придерживаюсь, но вся надежда на то, что она сработает, испаряется, когда его ухмылка превращается в полноценный оскал.

— И это то, что ты сказала Броуди? — спрашивает он, его палец все еще танцует нежнейшую последовательность движений над моим входом. Я киваю, не в состоянии подобрать слова, сосредоточившись на том, чтобы дышать ровно. — И что он сказал?

Воспоминание мелькает в моей голове, но я отмахиваюсь от него. — Это не имеет значения.

— А по-моему, имеет, — настаивает он, зарабатывая очередное закатывание глаз.

— Конечно, для тебя это так.

— Насколько ты была отрезана от реальности, Адди?

Мои ноздри раздуваются, и я не уверена, из-за его ли это дурацкого вопроса или из-за того, что его пальцы замерли. — Не очень.

— Ты уверена? — настаивает он, наклоняясь ближе, так что его губы касаются моей щеки, пока он говорит.

— Что это значит? — Я ненавижу, что продолжаю задавать вопросы. В каждой ситуации, в каждый момент я выхожу из себя, стремясь узнать больше. Мое любопытство становится обузой, и на данном этапе я уверена, что это приведет меня к смерти.

— Это значит, что в этом мире мужчин больше, чем женщин.

— Я это знаю. — Но какое это имеет отношение к настоящему моменту?

Он сдвигается, откидывая мою голову назад, чтобы заглянуть мне в глаза, когда произносит свои следующие слова. — Ты также должна знать, что это означает, что мужчины делятся. — Я сглатываю, и он чувствует это движение под своей ладонью, а его ухмылка становится все более зловещей с каждой проходящей секундой. — Мне нужно объяснить тебе более конкретно?

Его мудацкое отношение выводит меня из себя, возвращая в настоящее и заставляя остро осознавать, что мне нужно установить между нами как можно большую дистанцию, прямо сейчас, прежде чем я совершу какую-нибудь глупость.

— Нет. Ты ясно выразился. Теперь ты можешь идти.

— Я никуда не уйду, — выдыхает он мне в ухо, проводя пальцем по моему клитору, чертовски медленно раздвигая мои складочки и рисуя круги вокруг и без того напряженного бугорка.

Черт.

Я хлопаю ладонями по его груди, молча гордясь собой за то, что делаю это, но, когда я толкаю его, он усиливает давление на мою сердцевину.

— Жестче, Адди. Мне нравится жестче, — хрипит он, прижимаясь всей своей длиной к моему бедру, и я сдерживаю стон. — И, честно говоря, знание того, что мой друг, мой брат трахнул тебя несколько часов назад, только заставляет меня еще больше хотеть быть внутри тебя сейчас.

Усмехнувшись, я качаю головой, когда он крепче сжимает мое горло. — Забудь об этом.

— Хочешь сказать, что ты этого не чувствуешь? В глубине души ты знаешь, что тебе нравится тот факт, что ты заявила на меня права на дуэли. Тебе нравится, какой сильной ты себя ощущаешь, но больше всего тебе нравится, что большой злой волк оказался у тебя в кармане. Признай это, или я с радостью докажу тебе это. — Он вдалбливает слова в меня, проникая двумя пальцами в мое лоно.

Моя спина выгибается дугой, а мои пальцы впиваются в его футболку.

Блядь. Блядь. Блядь.

— А теперь вопрос: тебе больше нравятся преимущества, которые дает победа в дуэли, или титул, который ты теперь носишь? — Его пальцы кружатся, заставляя мои ноги дрожать.