— За что? Если уж на то пошло, я оказал Касс услугу. — Он направляет палец на меня, и я в шоке откидываю голову. Вот ублюдок.

— Каким образом? — Спрашиваю я, стремясь понять ход его мыслей — или их отсутствие.

— Больше никакой Летиции. — Он произносит это медленно, как будто я ребенок, и это только еще больше выводит меня из себя.

— На первый взгляд это может казаться хорошим ходом, но это также распространится подобно лесному пожару среди других волков в академии, и Адди окажется в его эпицентра. Ты только что связал меня с этой чертовой фейри, даже не осознавая этого, — рычу я, не в силах больше сдерживать свой гнев.

Его плечи опускаются, когда он поднимает лицо, чтобы посмотреть в потолок. — Потрахаться мне теперь не светит, да? — бормочет он со вздохом, и его охватывает чувство поражения, а я в недоумение качаю головой.

— Полагаю, что нет, — огрызаюсь я, сжимая руки в кулаки.

— Блядь. Мой член был таким твердым, когда я смотрел, как она дерется, — признается он, демонстративно поправляя себя через штаны.

— Расскажи мне об этом. — Признание исходит от Крилла, что кажется более удивительным, чем если бы это сказал Рейден, но я держу эту мысль при себе.

— Я говорил вам, что мы должны были прикончить ее в первый же день, — ворчит Рейден, потирая руки о бедра, как будто он не говорит о том, чтобы убить кого-то так небрежно.

— Не делать этого — лучшее решение на свете. У меня определенно не будет шансов, если она не дышит, — ворчит Броуди, и я прижимаю пальцы к вискам, пытаясь унять бушующую головную боль, которая берет верх из-за всего этого дерьма.

— По крайней мере, это интересно, — добавляет Крилл, и я вздыхаю.

Я не знаю, что это. Драма. Это точно.

— Если вы, ребята, не хотите со мной соглашаться, то можете убираться к чертовой матери, — заявляет Рейден, указывая на дверь. Его карие глаза мерцают вызовом. Этот взгляд мне слишком хорошо знаком, когда речь заходит о нем.

Он хочет избавиться от адреналина, бегущего по его венам, споря, а у меня нет сил противостоять ему сейчас. Поэтому я встаю и, не сказав больше ни слова, направляюсь к двери.

Я понятия не имею, что решили сделать Крилл или Броуди, пока спускаюсь по шести лестничным пролетам. Конечно же, я должен был подружиться с вампиром, который получил пентхаус. Я уверен, что это потому, что его мать работает здесь главой вампиров, но даже Вэлли живет на четвертом этаже, а ее семья связывает ее с Советом.

К счастью, я не встречаю ни одного вампира, когда спускаюсь вниз и выхожу на ночной воздух, делая глубокий вдох, когда прохладный ветерок касается моей кожи. Я несусь по тропинке от здания вампиров, но мой шаг замедляется, когда я сворачиваю на волчью тропу.

Она вырисовывается впереди, зловещая на фоне темного неба, и только луна освещает путь.

Все, через что я прохожу, все разочарования, исходящие от моей стаи, и особенно от отца, — все это потому, что я решил быть здесь, и сейчас я сомневаюсь, правильным ли было это решение.

Быть Кеннером высоко ценится в волчьем сообществе, даже среди других стай, которые подчиняются Совету. Когда мой отец отказался от места в Совете, чтобы сосредоточиться исключительно на своей стае, это не сделало его аутсайдером; это сделало его чертовой легендой. Поэтому то, что его первенец и истинный наследник стаи отказался от своей роли, чтобы найти свое место в новом королевстве, которое формируется на глазах у всех, для него стало ничем иным, как провалом.

Разочарование в его глазах до сих пор вспыхивает в моей памяти, а за ним быстро следует ущерб, который он причинил нашему дому в порыве ярости. Он думал, что его истерика заставит меня подчиниться, но все, что он сделал, это подтвердил, что я поступаю правильно.

У каждой стаи должен быть альфа, но, когда он отказываются смотреть дальше собственной перспективы ради блага людей, она неизбежно начинает рушиться. Кроме того, когда поползли слухи о создании академии, я поклялся своим друзьям, что мы вместе столкнемся с этим и изменим будущее нашего королевства. Я поклялся в этом перед тем, как посвятить в это своего отца, не то чтобы это имело для него значение. Он не должен ожидать, что я посвящу себя ему из-за каких-то пактов и прочей ерунды.

Я — член семьи, и только это должно иметь значение.

Вздыхая, я подхожу к зданию, но дверь открывается прежде, чем я достигаю ее. Выходят двое омег, и на их лицах быстро расплываются улыбки, когда они замечают меня. Я отвожу взгляд и пытаюсь молча пройти мимо них, но меня останавливает рука на груди.

— Привет, Касс. Ты не хочешь…

— Не разговаривай с ним. Разве ты не слышала о дуэли? — Мой позвоночник напрягается, когда одна из девушек перебивает другую, говоря обо мне так, будто меня здесь нет.

— Дуэль? Из-за чего?

— Летиция бросила кому-то вызов из-за него и проиграла.

Вздох эхом отдается в моих ушах, когда рука соскальзывает с моего тела. Я пытаюсь обойти их, но они обе все еще преграждают мне путь, ожидая подтверждения того, что все это ложь.

— Кто? — Спрашивает блондинка, горя желанием снова потянуться ко мне, но вместо этого скрещивает руки.

— Фейри, — шепчет ее подруга. Выражение ужаса на ее лице почти смехотворно. Я подумываю о том, чтобы поднять ее челюсть с земли, но передумываю. Мне не нужно вмешиваться в это прямо сейчас. Это только что произошло, и мне нужно поспать.

Я проталкиваюсь мимо них, испытывая облегчение, когда добираюсь до лестницы, но пристальные взгляды волков в общей зоне устремляются на меня, подтверждая, что новости уже начали распространяться.

Отлично. Это чертовски здорово.

Не знаю, как мне удалось добраться до своей комнаты без очередного столкновения с кем бы то ни было, но я захлопываю за собой дверь и, прислонившись к ней, делаю глубокий вдох.

Все пошло наперекосяк.

Не только для меня, но и для Адди. У меня внутри все переворачивается от осознания того, что это моя вина. Я причина, по которой начался этот беспорядок. Я могу пытаться обвинять Броуди снова и снова, но на самом деле именно я позволил этому случиться.

Обычно мне было бы все равно, с какими последствиями столкнутся другие из-за моих действий, но по какой-то причине сейчас я чувствую себя по-другому. Возможно, это потому, что ее сладкий аромат все еще ощущается на моей коже. Мысли о ней терзают мой разум, несмотря на все мои усилия подавить их.

Черт.

Это не я, и я не могу сейчас вести себя так, будто мне не насрать.

Мне нужно поспать, выкинуть ее из своей чертовой головы, и завтра все будет хорошо. Так должно быть. Я отказываюсь мириться с чем-то другим.

ДВАДЦАТЬЧЕТЫРЕ

АДДИ

Я

провожу руками по бокам, делаю глубокий вдох, прежде чем распахнуть дверь своей спальни и захлопнуть ее за собой.

Вот так. Я выбралась из этих чертовых четырех стен и не вернусь, пока не вымотаюсь до чертиков.

Опустив взгляд на пояс, я пересчитываю кинжалы на своей талии и делаю еще один глубокий вдох, прежде чем спуститься по лестнице. Я отказалась от плаща, черного или серого. На данном этапе нет смысла прятать кинжалы. Надеюсь, если люди увидят их, это заставит их держаться на расстоянии.

Весь вчерашний день я пряталась в своей комнате, сходя с ума, потому что не хотела ни с кем сталкиваться, но сегодня я не могу сделать это снова. Я этого не переживу.

Выскользнув из дома, ни с кем не столкнувшись, я отправляюсь на пробежку, желая почувствовать, как ветерок овевает мою кожу, пока я тренирую мышцы.

Пятничная ночь была чем-то из ряда вон выходящим. Я до сих пор не могу осознать, как все так быстро вышло из-под контроля. Я согласилась на свидание, чтобы заставить Броуди усилить защиту моей комнаты. Я думала, что держу ситуацию под контролем, ведь он все равно не залез бы ко мне в трусики, как бы ни старался. Теперь я начинаю задумываться, не был ли этот вариант лучше, потому что до сих пор понятия не имею, какие последствия меня ожидают.