Проклятье. Я определенно опаздываю.

ДВА

АДДИ

Я

продвигаюсь вперед с меньшей ловкостью и осторожностью, чем несколько минут назад, протискиваюсь мимо кого-то плечом, когда прохожу под аркой, и мои шаги замедляются, когда в поле зрения появляется моя цель. Даже среди толпы приближающихся людей он все равно приковывает мое внимание, перехватывая дыхание без всякого предупреждения.

Я облизываю пересохшие губы, не в силах увлажнить их, поскольку новое дополнение к Королевству Фладборн поднимается высоко и гордо. Узкий мост соединяет главные городские стены с плавучим островом. Мысль об этом кажется дивной и волшебной, но зубчатые крыши и бесконечные башенки говорят совсем о другом.

Держась левее, я делаю глубокий вдох и пробираюсь вперед, склонив голову и устремив взгляд под ноги, стараясь оставаться как можно более незаметной.

Адреналин начинает бурлить в моих венах по мере того, как я приближаюсь. Это чертовски пугающе. Это все, к чему я так долго шла. Это момент, когда все начнет меняться. Я так долго ждала этого события, что оно кажется нереальным.

Ветер дико свистит вокруг меня, когда я несусь по мосту, крепче сжимая капюшон. Все, что это делает, — подпитывает волнение, пробегающее по мне, ускоряя мои шаги, прежде чем я врываюсь во двор.

Я нахожу небольшой уголок возле стены и укрываюсь от посторонних глаз, чтобы взглянуть на свое будущее.

«Академии Наследник».

Сглотнув, я позволяю этим двум словам повторяться в моем сознании, пока я погружаюсь в свою новую реальность, принимая все, что последует за этим. С каждым вздохом я укрепляюсь в мысли, что нахожусь именно там, где должна быть.

— Участники, пожалуйста, пройдите на территорию; церемония начинается.

Жужжание проносится по позвоночнику, побуждая меня ставить одну ногу перед другой, когда я следую за другими участниками. Охранники стоят между колоннами, внимательно следя за идущими, и я думаю, что мне удалось проскользнуть незамеченной, пока чья-то рука не обхватывает мое предплечье, останавливая меня на месте.

— Никаких капюшонов, — ворчит он, срывая мой капюшон, прежде чем я успеваю хоть как-то ответить, и я злобно смотрю на него. Его глаза сужаются, а хватка на моей руке становится все крепче, и я оказываюсь на грани необдуманного ответа, пока кто-то еще не привлекает его внимание.

— Грей, подойди и посмотри на это.

Он отпускает меня, толкая в проход, и поворачивается ко мне спиной.

Мои губы поджались, я сжала кулаки, считая до десяти и глубоко дыша. Как только мое состояние становится немного более контролируемым, я провожу пальцами по волосам, заправляя распущенные локоны за ухо, и поворачиваюсь, чтобы присоединиться к остальным.

Без капюшона я чувствую себя незащищенной. Я никогда не ходила без него по городу Харроуз, и, хотя я знала, что это произойдет, я не была готова к этому. Это защитное одеяло, к которому я привыкла; факт, который мгновенно раздражает меня, и только подтверждает, что я больше не стану его надевать.

Пространство расширяется, заполняясь телами, и я сразу же замечаю группы. Это неосознанно, но мы тянемся к себе подобным. Всегда. Я держусь в стороне от большого квадратного ограждения, предпочитая стоять в том месте, куда падает солнце, пока я рассматриваю всех.

Собравшиеся слева держаться высоко и гордо. От них веет праведностью, обнажая естественное превосходство, которое сочится из них без всяких усилий, заставляя мои губы кривиться от презрения. Они окутаны роскошью, одеты в дизайнерскую одежду, с броскими гаджетами и аурой королевского величия.

Вампиры.

Я смотрю направо от них и остаюсь слегка шокированной, увидев группу, стоящую так близко к ним. От них исходит совершенно иная аура. Все соприкасаются плечами, потому что стоят ближе, чем необходимо, от них исходит атмосфера фамильярности и родства. Они — вторая по численности группа здесь, но вместо дизайнерской одежды и новейших гаджетов, прицепленных к каждой конечности, они в основном в рваных джинсах и расстегнутых клетчатых рубашках с майками под ними. Среди них есть и мужчины, и женщины. Они громко смеются, их окутывает волна возбуждения.

Волки.

Поджав губы, я подхожу к группе, стоящей в центре пространства, от них исходит своеобразная, почти торжественная аура. Они всезнающие, образованные и воспитанные. Одеты в плащи, похожие на мой собственный, разговаривают тихим, приглушенными голосами, и всегда имеют при себе какую-нибудь книгу. Это почти мило и занудно, пока они не открывают рот, чтобы выразить, насколько вы неправы и насколько правы они.

Маги.

Мой взгляд перемещается на тех, кто находится в крайнем левом ряду: их группа меньше остальных, и, хотя чувствуется, что они не так близки, как некоторые другие группы, вокруг них все равно витает атмосфера спокойствия и приключений. Никто не выглядит одинаково, никто не ведет себя одинаково. Все они индивидуальны и неповторимы, и они этим гордятся.

Оборотни.

Похожи на волков, но в то же время совершенно другие. У них нет стаи, нет семьи, и они не превращаются в волков. Они превращаются в тех, кем их определила судьба.

Нервы у группы рядом с ними бурлят, в воздухе витает чувство удивления и паники. Обычные. Приземленные. Бездарные.

Люди.

С гаджетами в руках, и исходящей от них потребностью самоутверждения, они отчаянно стремятся стать частью общества, вписаться в него — как и следовало бы. Жаль только, что их действия не отражают этого. Они должны быть самой порицаемой группой, но это не так.

Остается самая маленькая группа, стоящая ближе всех к подиуму. Группа, от которой у меня замирает сердце. Все обходят их стороной, а члены группы нервно переминаются с ноги на ногу. Именно неуверенность, исходящая от них, подтверждает, кто они такие, без необходимости искать самый очевидный признак. Каламбур.

Фейри.

Когда-то правители королевства, теперь же — пережитки кошмара. Просто последствие злодеяний, которые привели королевство к краху и оставили на его месте руины.

— К какой группе ты относишься?

Я вздрагиваю от неожиданности и поднимаю взгляд на мужчину, одетого в идеально отглаженный темно-синий костюм. Очки в черной оправе на его носу каким-то образом делают его открытым, но сжатые челюсти и прищур глаз говорят об обратном.

— А что?

Он прищуривает глаза, раздраженный тем, что тратит на меня больше времени, чем необходимо, и совершенно не впечатленный моей неспособностью немедленно стать уступчивой и подчиниться его воле. — Потому что ты стоишь одна, а группы уже сформированы, — заявляет он, и я приподнимаю бровь.

— Мне казалось, что мы здесь как личности, и что то, кем или чем мы являемся, не имеет значения, — возражаю я, заставляя его глаза сузиться еще больше.

— Поступай, как хочешь, но ты можешь черпать силы у тех, кто тебя окружает. В одиночку… ты долго не протянешь, я уверен. — Он улыбнулся, но эта улыбка не достигла его потемневших глаз. Я читаю между строк и понимаю, чего он не произнес вслух.

Он думает, что я не продержусь и двух минут в одиночестве. Может быть, он прав, а может, и нет.

Время покажет.

Повторяя слова отца, я натягиваю на лицо широкую улыбку и киваю. — Спасибо за совет.

Я знаю, что у меня нет выбора в этом вопросе. До меня уже дошли слухи, что в академии будут размещать в зависимости от нашего происхождения. Нет смысла откладывать неизбежное, но что я могу сказать? Я упряма и не собираюсь так просто попадать под чужое влияние.

Тем более под влияние вампира.

Отвернувшись от раздражителя, мешающего мне наблюдать за происходящим, я расправляю плечи и пробираюсь сквозь толпу, замедляя шаг, останавливаясь перед подиумом. Вместе с такими, как я.

Фейри.

Нервозность и паника, которые витают вокруг них, угрожают проникнуть и в мои кости, но я сдерживаю их, замедляя бешено колотящееся сердце, и используя каждую унцию силы, решимости и могущества, которые у меня есть. Это не помогает, когда я чувствую, что люди смотрят на меня. Или это тревога пытается взять надо мной верх?