Она сначала опёрлась на дрожащие руки, потом выгнулась всем телом, не переставая заливать всё вокруг кровью (и откуда её в ней столько?), и, наконец, без сил растянулась на земле. Ментальные стены, выставленные ей кем-то, оказались разрушены, растащены по кирпичику рубиновыми осколками, засевшими в её теле вместе с обрывками корешков и трав.

Из груди Астерота рвался злодейский смех, но он оказался в силах его сдержать. Материя бушевала вокруг, полностью подчиняясь ему, готовая исполнить самые Тёмные его приказы, и он с дикой радостью в дымящихся глазах перешёл к заключительной части.

Сомкнув руки над головой, он зашептал молитву Тьме. Незнакомый ему язык Древних с такой лёгкостью поддавался ему теперь, с такой чёткостью непривычные звуки выходили из его рта. С каждым словом его голос становился всё громче, к концу молитвы разлетаясь, наверное, на многие мерты вокруг.

— Славлю Тебя и Твои деяния, Великая! Пусть эти Души станут Твоим богатством, будучи личным даром моим. Пусть Души врагов Твоих станут знамением моей бесконечной преданности Тебе и покорности Твоей воле! Узри, Всеобъемлющая, этот пир, что устроил я во имя Твоё!

Астерот раскинул руки в стороны, и где-то вдалеке громыхнуло. Вслед за одним раскатом грома послышался второй, третий... Обычный человек подумал бы, что это где-то начинается ливень, но на самом деле с такими звуками Души эльфов уходили во владения Тьмы. Убедившись, что громыхнуло ровно пять раз, Астерот продолжил ритуал.

Его пальцы задрожали, и Материя, подчиняясь его воле, десятками мелких иголочек вонзилась в лежащие вокруг него тела. Тут же трупы и еле живая эльфийка оторвались от земли, чтобы упасть вокруг него в понятном одному ему порядке. Опуская тела на землю, Материя не отпускала их, готовя к кульминации действа.

Астерот медленно подошёл к первому трупу, которым оказался один из лучников. Его тело было испещрено ранами от алых кристаллов, но крови в этом теле почти не было: большая её часть вытекла через вспоротые вены на руках. Таким же увечьем обладали и остальные трупы. Буквально подплыв к телу, Астерот простёр над ним руки, и Материя хлынула в мертвеца через надёжно засевшие в нём рубины. Вокруг тела открылось два десятка мелких воронок, засасывающих Материю и распределяющих её по новым энергетическим каналам внутри трупа.

Прямо сейчас Король Тьмы создавал новую Душу для лежащего перед ним эльфа. Душу несовершенную, способную исполнять лишь базовые функции вроде поддерживания тела-носителя в относительно живом и жизнеспособном виде, не обладающую самосознанием и, следовательно, личностью, но ему большего и не надо было. Ему был необходим безвольный исполнитель, готовый выполнить любой его приказ, значит, и Душа у него должна быть соответствующая. Пустая.

Матерчатая конструкция выходила сложной, пару раз даже грозила разлететься, когда Астерот из-за долгого отсутствия практики в этом деле терял контроль. В качестве точек сращения новой Души с телом он использовал кровавые рубины, пришпиливая ими Душу, словно бабочку. Внутренний мир у трупа был совершенно пуст, в нём едва ли сохранились остатки прежней личности, но это было даже хорошо, ведь эльфийская природа могла начать противиться сотканной из Тьмы Душе.

На самом деле, создание Души — процесс невероятно трудоёмкий и сложный. Разумные, не достигшие ранга Короля, не могут даже подступиться к нему, не получив очень опасные повреждения тела и своей Души. Создание псевдоживого Душевного конструкта, который сейчас по памяти воссоздаёт Астерот, требует постоянной концентрации и способности следить за десятком процессов одновременно. Формирование Душевной оболочки, внутреннего мира, связь конструкта с телом, согласование их совместной работы, закладка базовых рефлексов и чувств... Конечно, Астерот специально взял ещё «свежие» тела, потому что в них ещё были остаточные навыки тела. Так, воскрешённые им лучники вполне могли сейчас стрелять из лука, воин был способен не просто махать мечом, а полноценно им сражаться.

Наконец, первый конструкт был завершён. Он вышел немного кривым, левая рука почему-то работала хуже правой, но в общем и целом, Душа вернула Иссушённому жизнь. Окинув взглядом своё первое творение, Астерот подошёл ко второму лучнику и активировал его кристаллы, создав ещё несколько воронок из Материи. Следующая Душа должна была получиться легче...

Вторая Душа была сделана минут за тридцать. Для сравнения, на первую Астерот затратил почти час. Эта работала уже гораздо лучше, тело реагировало на внешние раздражители, представленные двумя мечами Шианхута, синхронно, но с большой задержкой. Такого Иссушённого хорошо было бы сделать снайпером, поставив на катапульту или нечто подобное, но осад не планировалось, а из вариантов были только луки и меч, потому пришлось довольствоваться тем, что есть.

Подойдя к третьему, Тёмный понял, что боевой запал у него начинает пропадать, а вместе с тем не мог не отметить растущее качество Душ. Разочарованно отметив, что пока в пылу боя вряд ли сможет создавать себе качественных слуг. Так, пушечное мясо, не более.

Ещё через двадцать минут Астерот создал третью Душу, засевшую в трупе мечника. Этот получился на славу: избегал атак в ближнем бою, пару раз даже ушёл от точечных уколов Материей. Не став тратить время на хвальбу себя, он шагнул к четвёртому.

Скакавший по дереву перед своей смертью дозорный сопротивлялся Астероту, всячески отторгая новую Душу. Воронки, открывающиеся над кровавыми кристаллами, через некоторое время закрывались, и приходилось следить ещё и за тем, чтобы новоиспечённая Душа не осталась без подпитки Материей. Тьма вокруг них начала редеть, постепенно сменяясь обычной темнотой: наступала ночь. Провозившись с четвёртым Иссушённым почти сорок минут, Астерот всё-таки смог привязать к нему Душу. Тело двигалось рвано, будто даже сейчас, с полностью сломленным сопротивлением всё равно каким-то образом отторгало инородную Материю, из которой Астерот соткал для него Душу. Вот этот, значит, был настоящим эльфом: принципиальным, честолюбивым и Светлым.

Всё это время Цит и Лира стояли, окружённые на всякий случай плотным кольцом из Тьмы. Они слышали крики умирающей эльфийки, слышали свист летающих перед ними кровавых кристаллов, хоть и не видели их. Девушка вздрагивала от каждого снаряда, пролетевшего мимо них, а полуэльф продолжал попытки воззвать к своей эльфийской части. Если у него получится, и Лес ответит ему, у них появится шанс сбежать от этого страшного человека, с таким садизмом убившего юную разведчицу, ничем ему не угрожавшую. Но складывалось ощущение, что сам Лес боялся Астерота и потому не отвечал Циту. Он списывал это на многократное переступание своей чести, на то, что он сейчас ходит в доспехе, снятом с трупа, раскаивался в этих грехах, шептал, уткнувшись носом в землю, слова извинений, но природа игнорировала его или попросту не слушала.

Работать с эльфийкой Астероту понравилось гораздо больше, чем с остальными. Сломавшаяся ещё при жизни, обрётшая незадолго до смерти надежду и вновь потерявшая её, она оставила после себя почти идеально чистый труп. Астерот не понимал, его эта мысль или нет, но он захотел создать из трупа девушки что-то иное, нежели обычного Иссушённого. Что-то такое, что было бы сильнее, быстрее, лучше своих сородичей. И Астерот, наплевав на возможную потерю драгоценного времени, начал творить.

В его руках Материя принимала самые разные формы, лезвием вскрывая посеревшую кожу обескровленного тела, иголкой зашивая раны, крюком цепляясь за кости и ткани. Астерот наслаждался процессом создания совершенно нового в его практике существа. В Тирии он в основном пользовался обычными Иссушёнными, не решаясь на эксперименты, и именно это он считал одной из причин своего проигрыша.

Тёмный помнил, что каким-то образом она могла общаться с природой, и хотел воссоздать эту особенность, но при этом вывести на качественно новый уровень. Оказывается, у эльфов такая возможность была заложена ещё в теле, но управлялась она Душой, поэтому предыдущие его творения при всём желании уже не могли управлять травой и прочей растительностью.