— Мне бы этого хотелось, — говорю я, и это правда. Сегодня вечером я хочу наслаждаться моментом, позволю себе быть просто еще одной девчонкой на вечеринке которая, развлекается с друзьями.

Мы продолжаем танцевать, и я теряю счет времени, музыка и смех эхом отдаются в моей голове. Через некоторое время я понимаю, что давно не проверяла свой телефон. Я извиняюсь и выхожу из группы, говоря Нику и Саре, что скоро вернусь.

Ник кивает, одаривая меня очаровательной улыбкой, которая заставляет меня чувствовать себя легко и беззаботно.

Я возвращаюсь на террасу, где оставила свои вещи, осматривая окрестности в поисках телефона. Мне требуется несколько минут на поиски, но я наконец нахожу его, спрятанным под полотенцем. Я поднимаю его и замечаю несколько пропущенных звонков от отца. Моя первая реакция, закатить глаза. — Еще нет и одиннадцати, — бормочу я себе под нос. Почему он так обеспокоен?

Когда я начинаю идти обратно к бассейну, гнетущее чувство терзает меня на задворках сознания. Мой отец всегда звонит мне вовремя, никогда слишком рано. Обычно он просит Калеба позвонить, если не может дозвониться до меня. Тот факт, что он звонил несколько раз, заставляет меня остановиться. Я поворачиваюсь и решаю позвонить ему, чувствуя как беспокойство поселяется в моем животе.

Телефон звонит и звонит, но он не берет трубку. Теперь я действительно начинаю волноваться. Я закусываю губу, оглядываясь на вечеринку, где ребята все еще смеются и танцуют, не замечая моего растущего беспокойства.

Я быстро нахожу Сару, которая болтает с друзьями возле бассейна. — Эй, мне нужно сделать один звонок. Что-то случилось, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Сара кивает, в ее глазах мелькает беспокойство. — Все в порядке?

— Не уверена, — отвечаю я, выдавливая улыбку. — Просто дай мне минутку.

Я отхожу и набираю номер Калеба, мое сердце колотится в груди. Он берет трубку на втором гудке.

— Вайолет? — голос Калеба напряжен. — Я пытаюсь дозвониться до твоего отца. Он не отвечает на мои звонки.

— Что? — Я чувствую, как мой желудок падает. — Где ты?

— Я сейчас проезжаю мимо твоего местоположения, — говорит Калеб. — Я буду через пять минут. Оставайся на месте. Нам нужно проверить его.

— Хорошо, — говорю я, мой голос слегка дрожит. — Я подожду снаружи.

Я вешаю трубку и быстро возвращаюсь к Саре. — Мне нужно уйти. Что-то не так с моим отцом. Калеб заберет меня.

Глаза Сары расширяются от беспокойства. — Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Я качаю головой. — Нет, оставайся и наслаждайся вечеринкой. Я позвоню тебе, если мне что-то понадобится.

— Будь осторожна, ладно? — говорит она, быстро обнимая меня.

— Обязательно, — обещаю я, хотя мой разум уже лихорадочно кипит от беспокойства.

Я иду к передней части дома, мои мысли кружатся. Мой отец никогда не пропускает мои звонки, если только не случается что-то серьезное. Пропущенные звонки, а теперь и его молчание вызывают у меня в голове всевозможные сигналы тревоги.

Подъезжает гладкая черная машина, и Калеб выходит, на его лице отражается беспокойство. — Садись, — говорит он, открывая для меня пассажирскую дверь.

Я проскальзываю внутрь, мое беспокойство растет. — Как ты думаешь, что произошло?

— Я не знаю, — отвечает Калеб, сжав челюсти.

Я не могу не засыпать его вопросами. — Почему мой отец так озабочен безопасностью в последнее время? С ним все в порядке?

Калеб не отрывает глаз от дороги, его костяшки пальцев побелели, когда он сжимает руль. — Твой отец получает угрозы, Вайолет. Мы пока не знаем, кто за ними стоит, но он относится к ним серьезно. Вот почему он был так строг с тобой в последнее время.

— Дом охраняется, — говорю я, повышая голос. — Никто не сможет причинить ему вреда там. Так почему же он должен так беспокоиться?

Калеб смотрит на меня, выражение его лица слегка смягчается. — Дело не только в угрозах, Вайолет. Здоровье твоего отца тоже не идеально. Он в последнее время плохо себя чувствует, и в начале этого месяца он уже падал в обморок. Вот почему я так обеспокоен.

— Упал в обморок? — повторяю я, шок накрывает меня. — Почему мне никто не сказал?

— Мы не хотели тебя волновать, — объясняет Калеб мягким голосом. — Твой отец не хотел, чтобы ты нервничала. Вот почему я теперь особенно осторожен.

Чувство вины скручивает мне живот, когда я понимаю, насколько я оторвана от отца в последнее время. Я была настолько погружена в свой собственный мир, в сложности своей жизни, что пропустила то, что происходило прямо у меня под носом.

— Я понятия не имела, — шепчу я, чувствуя, как комок подступает к горлу. — Я должна была быть рядом с ним.

— Теперь ты здесь, — твердо говорит Калеб, его глаза на мгновение встречаются с моими, прежде чем он снова смотрит на дорогу. — Вот что важно. Мы убедимся, что с ним все в порядке.

Я киваю, но беспокойство гложет меня. Мой отец всегда был сильным, защитником. Мысль о том, что он уязвим, что ему нужна защита, потрясает меня до глубины души.

Остаток поездки проходит в тишине, напряжение между нами нарастает. Все, что я могу сделать, это молиться, чтобы мы нашли моего отца в целости и сохранности, и чтобы мы смогли выяснить, что на самом деле происходит.

Мы подъезжаем к особняку через пятнадцать минут, и внушительное сооружение вырисовывается в темноте, его величие затмевается моим растущим беспокойством. Калеб паркует машину, и мы спешим внутрь, тишина ночи усиливает наши шаги по мраморному полу.

Мы направляемся в комнату моего отца, и я тихонько стучу в дверь, прежде чем толкнуть ее. Комната тускло освещена, и я вижу, как мой отец лежит в постели, кажется, он спит. Меня охватывает волна облегчения, и я вздыхаю.

— Он просто спит, — шепчу я Калебу, чувствуя, как напряжение в моих плечах немного ослабевает. — Наверное, он поставил телефон на беззвучный режим.

Мы собираемся уходить, когда Калеб останавливается, его взгляд устремлен на моего отца. — Что-то не так, — говорит он напряженным голосом. Он подходит ближе, его глаза сужаются, когда он наблюдает за неподвижным телом моего отца. — Сэр? — тихо зовет он, но ответа нет.

Я смотрю, как Калеб снимает одеяло и нежно трясет моего отца. — Папа? — говорю я дрожащим голосом.

У Калеба отвисает челюсть, когда он нащупывает пульс моего отца. Его лицо бледнеет, и он быстро смотрит на меня, на его чертах отражается беспокойство. — Что? — спрашиваю я, и в моей груди нарастает паника.

Калеб молчит, его лицо наполнено ужасом. Он оглядывается на моего отца, его рука все еще на запястье, нащупывая любой признак жизни. — Вайолет, — наконец говорит он, его голос едва слышен. — Он не дышит.

Слова обрушиваются на меня, как грузовой поезд, и на мгновение я не могу их осмыслить. — Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, мой голос дрожит. — Он просто спит, да? С ним все в порядке.

Молчание Калеба оглушительно. Он смотрит на меня, его глаза полны печали и страха. — Он ушел, Вайолет.

Реальность обрушивается на меня, и я отшатываюсь назад, мои ноги подкашиваются. Калеб ловит меня, его руки сильные и устойчивые, но мой мир выходит из-под контроля. — Нет, — шепчу я, слезы текут по моему лицу. — Этого не может быть.

Калеб крепко держит меня, его хватка, единственное, что удерживает меня на земле. — Мне так жаль, — бормочет он, его голос срывается. — Мне так, так жаль.

Я зарываюсь лицом ему в грудь, мои рыдания сотрясают мое тело. Боль невыносима, сокрушительный вес, который грозит задушить меня. Мой отец, единственная константа в моей жизни, ушел. Меня не было рядом с ним, когда он нуждался во мне больше всего.

Руки Калеба сжимают меня, его присутствие, небольшое утешение посреди моего горя. — Нам нужно позвонить кому-нибудь, — тихо говорит он. — Нам нужно позвать на помощь.

Я оцепенело киваю, не в силах найти в себе силы заговорить. Калеб тянется за телефоном, все еще прижимая меня к себе, и делает необходимые звонки. Его голос каким-то образом ровный, и это только заставляет меня разваливаться быстрее.