В комнате тишина, все ловят каждое его слово. Я чувствую, как комок формируется в моем горле, мои эмоции закручиваются в хаотичном беспорядке. Я едва могу осмыслить то, что он говорит.

Джо переводит взгляд на меня, его глаза полны сожаления и решимости. — Вайолет, я всегда хотел, чтобы ты стала преемницей отца в компании. Я беспокоился о твоей безопасности. Ты подвергалась опасности, когда выходила на открытое пространство. Чтобы обеспечить твою безопасность, я временно взял на себя роль председателя.

Я чувствую, как слезы наворачиваются на глаза, руки дрожат, когда я пытаюсь сдержаться. — Почему ты мне не сказал, дядя Джо? Зачем держишь меня в неведении?

Лицо Джо смягчается, на нем появляется страдальческое выражение. — Я не хотел держать тебя в неведении, Вайолет, но я подумал, что это самый безопасный способ защитить тебя. Мне жаль. Мне правда жаль. Я никогда не хотел причинить тебе боль или заставить тебя чувствовать себя преданной.

Тяжесть его слов обрушивается на меня, и я больше не могу сдерживать слезы. Я опускаюсь в кресло, мое тело сотрясается от рыданий. Комната вокруг меня расплывается, и все, что я могу чувствовать, это подавляющее чувство потери и замешательства.

Джо подходит ближе, но я не могу заставить себя посмотреть на него. — Вайолет, пожалуйста, пойми. Я сделал то, что считал лучшим для тебя, для всех нас.

Я хочу верить ему, но боль слишком свежа, слишком груба. — Ты должен был сказать мне, — выдавливаю я из себя между рыданиями. — Я имела право знать.

Джо кивает, его лицо выражает скорбь. — Ты права. Я должен был. Я боялся, Вайолет. Боялся того, что может случиться с тобой, и потерять тебя тоже.

Я чувствую руку Кирилла на своем плече, его успокаивающее присутствие среди хаоса. — Есть еще кое-что, не так ли?

Я смотрю на Кирилла, его глаза полны смеси гнева и решимости. Несмотря ни на что, я знаю, что он прав. Мы должны найти правду, какой бы болезненной она ни была.

Джо делает шаг назад, его голос прерывается. — Мне жаль, Вайолет. Мне правда жаль. Я не хотел держать тебя в неведении, но это был единственный известный мне способ уберечь тебя.

Джо делает глубокий вдох, его плечи опускаются под тяжестью того, что он собирается раскрыть. — Теперь я должен кое-какие одолжения, — признает он, и в его голосе слышится сожаление. — Я не горжусь тем, что мне пришлось сделать, чтобы получить информацию, но я об этом не жалею. Это нужно было сделать.

Я смотрю на него, мое сердце колотится. Человек передо мной — это смесь знакомого дяди, с которым я росла, и кого-то совершенно другого, человека, который погрузился в темноту, чтобы раскрыть правду.

— Я нашел контакты в книгах Джеффа, — продолжает Джо. — Старые долги, теневые сделки. Я сам им звонил и организовывал встречи. Мне приходилось притворяться тем, кем я не являюсь, давать обещания, которые я никогда не думал, что смогу дать. Но это в конце концов привело меня к нужным доказательствам.

В комнате царит напряжение, все ловят каждое его слово. Воздух кажется густым, и я едва могу дышать. Кирилл стоит рядом со мной, сжав челюсти, не сводя глаз с Джо.

— Кто его убил? — требует Кирилл, его голос низкий и угрожающий. Это вопрос, который волнует всех, на который нам нужно ответить, чтобы разобраться во всем этом.

Джо смотрит на меня, затем на Кирилла и, наконец, на свои руки. — Согласно собранным нами доказательствам, в ту ночь в особняк Харрисона заходил только один человек.

У меня перехватывает дыхание. Ожидание почти невыносимо. Я вижу любопытство в глазах Кирилла. Я знаю, что мои собственные потемнели от страха.

Джо делает еще один глубокий вдох, его лицо бледнеет. — Кадры видеонаблюдения, цифровые следы… все указывает на одного человека.

— Кто это был? — шепчу я дрожащим голосом.

— Я думаю, ты знаешь, дорогая.

Раздается медленный, насмешливый хлопок, который эхом разносится по комнате. Калеб выходит из тени, на его лице расплывается улыбка. — Браво, Джо. Ты все понял.

Мое сердце замирает, и я чувствую, как холодный страх разливается по моим венам. — Калеб…?

Ухмылка Калеба становится шире, глаза сверкают злобным светом. — Да, Вайолет. Это я вошел в дом той ночью. Это я убил Джеффа.

В комнате воцаряется ошеломленная тишина. Я не могу поверить в то, что слышу. Калеб, который был мне как брат, которому я доверяла безоговорочно — он стоит за всем этим?

— Я хотел избавиться от Харрисонов по одному, — продолжает Калеб, его тон сочится презрением. — Но теперь я могу сделать это со всеми сразу.

Как по команде, из тени выходят мужчины, все вооруженные. Их, должно быть, около двадцати, они окружают нам, их лица холодные и угрожающе. Как они проникли сюда, не заметив нас?

Кирилл встает передо мной, его тело напряжено, он готов меня защитить.

Калеб просто смеется, жестоким, насмешливым смехом. — О, Кирилл. Вечный защитник. Тебя превосходят численностью и огнестрельным оружием. Ты не сможешь ее спасти.

Я чувствую, как слезы текут по моему лицу, предательство режет глубже любого ножа. — Зачем, Калеб? Зачем ты это сделал?

Ухмылка Калеба на мгновение гаснет, но затем он пожимает плечами. — Почему нет? Власть, деньги, контроль. Твой отец был на пути, и ты тоже. Ты была слишком глупа, чтобы увидеть это, Вайолет. Ты доверяла мне, и теперь ты заплатишь за эту ошибку.

Джо выглядит опустошенным, его глаза полны печали и вины. — Калеб, ты не должен этого делать. Мы можем что-нибудь придумать.

Лицо Калеба каменеет. — Нет, Джо. Слишком поздно. Ты все понял, и теперь у меня нет выбора, кроме как уничтожить вас всех.

Комната заряжена напряжением, все на грани. Я чувствую, как тело Кирилла сжалось, как пружина, рядом со мной, готовое ударить в любой момент. Но шансы против нас, и опасность вполне реальна.

Калеб подходит ближе, его глаза встречаются с моими.

Я едва могу дышать, страх и предательство душат меня. Я смотрю на Калеба, мое сердце разрывается, и я обретаю голос. — Ты был мне как семья, Калеб. Как ты мог?

Мужчины, окружающие нас, представляют собой смесь закаленных головорезов, их лица холодны и бесстрастны. Каждый из них держит пистолет, направленный прямо на нас. Металлический блеск их оружия отражается в тусклом свете, заставляя мое сердце биться еще быстрее. Я чувствую, как паника нарастает в моей груди, мое дыхание становится коротким, неглубоким.

Дмитрий и Кирилл держат оружие наготове, их взгляды бегают по комнате, оценивая ситуацию. Но их слишком много, и мы значительно уступаем им по численности. В этот момент группа людей Кирилла врывается, держа оружие наготове, но они останавливаются, когда видят подавляющее количество оружия, направленного на Кирилла и меня.

— Отойди! — командует Кирилл, его голос ровный, но наполненный опасной ноткой. — Я не позволю, чтобы Вайолет или кто-то еще пострадал из-за меня.

Самодовольная ухмылка Калеба становится шире, он явно думает, что победил. — Вот именно, Кирилл. Ты знаешь, когда тебя побеждают. — Он снова поворачивает взгляд на меня, его выражение лица почти насмешливое. — Вайолет, встань рядом со мной. Я тебе все расскажу. Ты заслужила это.

— Нет! — рявкает Кирилл, его голос резкий и командный. — Не двигайся, Вайолет.

Я смотрю на Кирилла, мои глаза молят о понимании. — Я должна, — тихо говорю я, мой голос дрожит. — Если я этого не сделаю, он выстрелит. Я этого не допущу.

Неохотно, извиняясь, я отхожу от Кирилла и двигаюсь к Калебу. Каждый шаг кажется предательством, но я знаю, что это единственный способ сохранить Кирилла и остальных в безопасности. Я стою рядом с Калебом, чувствуя на себе его холодный, торжествующий взгляд.

— Вот и все, — говорит Калеб, его голос сочится удовлетворением. — Видишь, Вайолет? Здесь твое место. Рядом со мной.

Челюсти Кирилла сжимаются, глаза полны ярости и беспомощности. Он не может сделать и шага, не рискуя моей жизнью и жизнями всех в комнате.

Люди Калеба держат свои пушки направленными на нас, их выражения не меняются, их пальцы лежат на курках. Напряжение в комнате ощутимо, каждая секунда растягивается в вечность.