Мы оба уже на ногах, спор нарастает, пока мы почти не соприкасаемся, наше дыхание становится резким, жарким. Я чувствую, как между нами потрескивает напряжение, и, несмотря на свой гнев, я не могу игнорировать волну возбуждения, которая пульсирует во мне. То, как она противостоит мне, ее яростная решимость, это опьяняет.

Она замечает это, на мгновение опускает глаза, а затем снова смотрит на меня с понимающей ухмылкой. — Тебе это нравится, не так ли? Тебе нравятся упрямые женщины.

Я стискиваю зубы, отказываясь доставить ей удовольствие. — Нет, не нравятся.

Она тихо смеется, и этот звук одновременно насмешливый и соблазнительный. — Лжец.

Я сокращаю расстояние между нами, мое тело почти прижимается к ее телу. — Это не шутка, Вайолет. Это серьезно.

Ее дыхание замирает, и на мгновение спор затихает. Ее глаза смотрят мне в глаза, и я вижу ту же смесь гнева и желания, отраженную в ее взгляде.

— Ты сводишь меня с ума, — бормочу я низким и хриплым голосом.

— Хорошо, — парирует она, ее губы изгибаются в вызывающей улыбке. — Потому что ты тоже не совсем прогулка в парке.

Мы стоим, жар между нами почти невыносим. Моя рука дергается, ноет, чтобы дотянуться и притянуть ее к себе, но я сдерживаюсь, внутри меня бушует конфликт. Она бесит, невозможна, и все же я не могу отрицать магнетическое притяжение, которое я чувствую к ней.

Молчание затягивается, напряженный момент висит между нами. Наконец, я делаю шаг назад, пытаясь вернуть себе хоть какое-то подобие контроля. — Мы поговорим об этом завтра, — говорю я напряженным голосом.

Она кивает, все еще глядя на меня этим бесящим, пленительным взглядом. — Ладно. Завтра.

Как раз когда она поворачивается, чтобы уйти, я чувствую прилив срочности. Мне нужно сказать еще одну вещь, что-то, что она должна услышать. — Вайолет, — кричу я, мой голос твердый и властный.

Она останавливается, поворачивается ко мне лицом, ее глаза все еще горят вызовом. — Что теперь?

Я делаю шаг вперед, мой взгляд прикован к ее глазам. — Тебе нужно начать доверять мне, иначе это плохо кончится. Ты не можешь продолжать бороться со мной по всем вопросам.

Ее челюсть напрягается, и я вижу, как упрямство снова вспыхивает. — Я не…

Прежде чем она успевает закончить, я сокращаю расстояние между нами, хватая ее за бедра и притягивая к себе. Я прижимаюсь губами к ее губам в грубом, требовательном поцелуе, все сдерживаемое разочарование и желание выплескиваются в этот единственный, отчаянный момент. Она сводит меня с ума, бесит меня, и все же я, кажется, не могу насытиться ею.

На мгновение она сопротивляется, ее руки упираются мне в грудь. Затем, так же внезапно, она сдается, ее тело тает в моих руках. Ее руки скользят вверх, чтобы схватить меня за плечи, и она целует меня в ответ с таким же пылом, ее неповиновение превращается в грубую, необузданную страсть.

Я углубляю поцелуй, мои руки сжимают ее бедра, притягивая ее еще ближе. Она на вкус как вино и огонь, опьяняющая и яростная. Ее язык встречается с моим, и поцелуй становится битвой воли, столкновением желания и доминирования.

Когда мы наконец отстраняемся, мы оба тяжело дышим, наши лбы прижаты друг к другу. — Иногда мне кажется, что ты делаешь это нарочно, — бормочу я, мой голос грубеет от желания.

Она качает головой, ее глаза темнеют от желания. — Ты сумасшедший.

Я толкаю ее на диван, мое тело следует за ее телом, прижимая ее к себе. — Может быть, так и есть. Ты доводишь меня до этого.

Ее руки на моей рубашке, стягивают ее, и я помогаю ей, стягивая ее через голову и отбрасывая в сторону. Она уже расстегивает мои брюки, ее пальцы ловкие и нетерпеливые. Я стягиваю с нее верх, обнажая гладкую, голую кожу под ней, и у меня перехватывает дыхание при виде ее.

— Кирилл, — выдыхает она, и в ее голосе слышны нотки разочарования и тоски.

Я опускаюсь на нее, захватывая ее губы в еще одном жгучем поцелуе. Мои руки блуждают по ее телу, исследуя каждый изгиб, каждый дюйм кожи. Ее ногти впиваются в мою спину, подстегивая меня, и я чувствую, как ее желание совпадает с моим собственным.

Мы двигаемся в неистовстве, срывая оставшиеся барьеры между нами. Ее штаны исчезли, мои брюки последовали за ними, и нет ничего, кроме кожи к коже, жара и голода. Я останавливаюсь на мгновение, глядя на нее сверху вниз, дикость в ее глазах отражает мою собственную.

— Ты сводишь меня с ума, — бормочу я, и мой голос звучит как тихое рычание.

— Хорошо, — отвечает она, ее голос задыхается и смелый. — А теперь заткнись и покажи мне, насколько ты сумасшедший.

Я подчиняюсь, мой рот скользит вниз по ее шее, к ключицам, к возвышенности ее грудей. Она выгибается подо мной, ее тело, идеальное сочетание мягкости и силы. Я беру ее сосок в рот, дразня его языком, и она задыхается, ее руки запутываются в моих волосах.

Звуки, которые она издает, сводят меня с ума, и я опускаюсь ниже, мой рот исследует ее тело, оставляя дорожку поцелуев вниз по ее животу. Когда я достигаю вершины ее бедер, я останавливаюсь, глядя на нее, мои глаза темнеют от решимости.

— Кирилл, пожалуйста, — шепчет она, и ее голос дрожит от желания.

Я даю ей то, что она хочет, мой рот завладевает ее киской так, что она кричит. Ее бедра приподнимаются, требуя большего, и я подчиняюсь, мой язык и пальцы работают в тандеме, чтобы довести ее до края. Она дикая подо мной, ее тело извивается, ее дыхание становится прерывистым.

Когда она разбивается, я чувствую это, напряжение падает, ее крики наполняют комнату. Я снова поднимаюсь, захватывая ее губы в еще одном яростном поцелуе, и она пробует себя на вкус на моем языке. Теперь в наших движениях отчаяние, потребность быть как можно ближе.

Я принимаю позицию, и одним быстрым толчком я внутри нее, по самую рукоятку. Она задыхается, ее ногти впиваются в мои плечи, и я даю ей момент, чтобы приспособиться. Потребность слишком велика, и вскоре мы движемся вместе, в бешеном ритме, который говорит о нашем отчаянии и голоде.

Ее ноги обхватывают мою талию, притягивая меня глубже, и я чувствую, как напряжение снова нарастает, спираль затягивается. Наши тела движутся в идеальной синхронизации, каждый толчок, каждое движение приближает нас к краю.

— Кирилл, черт, — шепчет она, ее голос срывается, и я знаю, что она близко.

— Я держу тебя, — бормочу я, моя рука скользит между нами, чтобы найти это чувствительное место, и она снова разбивается вдребезги, ее тело сжимается вокруг меня, притягивая меня к ее освобождению.

Ощущение слишком сильное, и я следую за ней через край, мое освобождение обрушивается на меня, как приливная волна. Я падаю на нее, наши тела скользкие от пота, наши дыхания смешиваются, когда мы спускаемся с высоты.

На мгновение только тишина, звук нашего дыхания, биение наших сердец. Затем я слегка отстраняюсь, Я смотрю на нее сверху вниз, убирая рукой выбившуюся прядь волос с ее лица.

— Ты сводишь меня с ума, — снова говорю я, на этот раз мой голос мягче, в нем слышится что-то, что я не могу точно назвать.

Она улыбается усталой, но довольной улыбкой.

Я усмехаюсь, напряжение между нами ослабевает, но связь сильнее, чем когда-либо. Мы можем спорить, мы можем сталкиваться, но между нами есть что-то неоспоримое, что-то, что выходит за пределы поверхности.

Пока мы лежали там, наши тела переплелись, а дыхание медленно возвращалось в норму, Вайолет смотрит на меня с дразнящим блеском в глазах. — Второй раунд?

Я поднимаю бровь, и на моем лице медленно расплывается улыбка. — Ты ненасытная, не так ли?

— Может быть, — отвечает она, проводя пальцем по моей груди. — Я хочу посмотреть, как долго ты сможешь продержаться.

Ее вызов разжигает медленно тлеющий огонь внутри меня. На этот раз нет никакой спешки, никакой срочности. Я наклоняюсь и захватываю ее губы в нежном, томительном поцелуе, смакуя ее вкус.

Мои руки исследуют ее тело, каждое прикосновение обдуманное и благоговейное. Я прокладываю дорожку поцелуев вниз по ее шее, по ключицам и к возвышенностям ее грудей, не торопясь оценить каждый ее дюйм. Она тихо вздыхает, ее пальцы запутываются в моих волосах, пока я поклоняюсь ей своим ртом.