30 октября 2013 года

Похоже, всё идет в правильном направлении. Он держится. Думаю, пойдем завтра на Хэллоуин-вечеринку. Это пойдет ему на пользу.

1 ноября 2013 года

Плохая идея. Он подрался и чуть не забил парня до смерти. Я его вытащил. Утром он ушел с винтовкой, и я не знаю, куда он направился. Знаю, что должен был пойти за ним, но в его глазах я не увидел ничего кроме мертвой пустоты. Боюсь признаться в том, что это меня пугает.

23 ноября 2013 года

Всё снова наладилось. Он, кажется, обрел покой. Я связался с Брэдфордом. Хочу, чтобы у брата была хорошая жизнь.

24 декабря 2013 года

Он эмоционально нестабилен. Ганнер предупреждает об эпизодах лаем, это происходит постоянно. Но я не понимаю. Мне кажется, что он в здравом уме. Не знаю. Теряю надежду. Думаю, мой брат навсегда сломан. Не знаю, что делать, но, похоже, это уже слишком для меня. Он обязательно кого-то покалечит. Я люблю его, но пока он не решит лечь в клинику, похоже придется сдаться. Он не выходит из дома. Словно хочет сам себя мучить снова и снова. Мне нужен перерыв.

Закрываю дневник после последней записи и в оцепенении кладу его на место. Где теперь Томас? Решил ли он уйти и не вернулся? Встаю, испытывая переполняющую меня смесь эмоций. Всё это происходило более десяти лет назад. Десятилетие. Разве не столько времени прошло с тех пор, как Тёрнер слушал музыку?

История начинает складываться воедино, когда я незаметно выскальзываю из комнаты, спускаюсь по лестнице и надеваю ботинки. Его младший брат погиб в бою, родители погибли в автокатастрофе месяц спустя, через год Тёрнера уволили, а потом… Где сейчас Томас? Бросил ли он Тёрнера?

Вздыхаю, проводя пальцами по волосам. Если Томас смог уйти отсюда, то и я смогу. Глубоко вдохнув, я одеваюсь, чтобы выйти из дома. Записи разжигают во мне еще большее любопытство, чем раньше и я просто…

Мне нужно наладить с ним отношения, чтобы я смогла выбраться отсюда.

Глава 15

Я вонзаю лопату в снег, с трудом переводя дыхание и оценивая свой прогресс. Как только я расчищу дорогу, смогу вытащить трактор и серьезно взяться за дело. Мой взгляд скользит по заднему двору и уходит дальше к холму. Я не вижу креста, но знаю, что он там. Через три дня наступит годовщина, одиннадцать лет.

Как и Рождество.

— Эй, — раздается голос, и я вздрагиваю, резко поворачивая голову. Передо мной, в десяти футах по расчищенной тропе, стоит Эмерсин.

— Тебе помощь нужна?

Я уставился на нее, пытаясь осознать, что она говорит со мной по собственной воле.

— Может, воды принести или еще что-нибудь?

Я медленно качаю головой.

— Нет, всё нормально, спасибо.

Она отводит взгляд, ее глаза опускаются к ботинкам, затем снова поднимаются ко мне.

— Прости, что была такой стервой вчера вечером.

— Что? — я поднимаю брови от удивления.

Она делает шаг вперед, ее лицо полно эмоций, которые я не совсем понимаю.

— Прости, Тёрнер. Я не… Думаю, теперь я понимаю, что… — ее голос срывается, и я догадываюсь, что именно она пытается сказать.

— Что со мной что-то не так, — заканчиваю за нее я. — Ты, должно быть, снова поднималась наверх, — раздражение и гнев переполняют меня, но смущение куда сильнее.

— Всё нормально, — она делает еще шаг ко мне, а я отступаю назад, на полшага, словно ожидая, что она достанет чертов пистолет и направит его на меня или что-то в этом роде. Она владеет силой, которая может полностью разрушить меня.

И теперь я — тот, кто боится.

— Тёрнер… — она продолжает приближаться, останавливаясь прямо передо мной. — Почему ты не убил меня тогда, когда выстрелил в Адама? Или, когда мы были в той комнате? Я знаю про твои… провалы в памяти.

— Не знаю насчет комнаты Томаса. Но когда убивал Адама, я был в сознании и не убил тебя, потому что хочу слишком сильно, — правда срывается с губ без фильтра, и я понимаю, что эта женщина станет моей погибелью. Она слишком увлечена тем, что видит, сейчас она совершает смелый шаг и решительно кладет руку мне на грудь…

И ее губы — на моих губах.

Я погружаюсь в этот опьяняющий поцелуй, вплетая пальцы в ее волосы и срывая капюшон с головы. Мой язык скользит по ее, ощущая вкус мяты. Она пришла сюда, желая, чтобы это произошло… и это безумно заводит. На мгновение я позволяю себе поверить, что она хочет меня так же отчаянно, как и я ее.

Я поднимаю ее на руки, обвиваю ее ноги вокруг себя, пока распахиваю двери сарая и захлопываю их ногой. Направляюсь прямо к верстаку: одним движением сметаю с него всё, усаживаю ее и стягиваю с нее джинсы. Эта женщина станет моей, даже если будет только в моей голове.

— Здесь холодно, — Эмерсин тяжело дышит, пока я снимаю с нее джинсы и ботинки. — Мы можем пойти внутрь…

— Нет, — рычу я. — На этот раз я не дам тебе шанса передумать.

Она вздрагивает рядом со мной, теперь обнаженная ниже пояса. Обогреватель работает, но холод всё равно пронзает нас. Я снова целую ее, расстегивая свои штаны, чувствуя нерешительность в ответном поцелуе. Мой разум оживает.

Она трахнет тебя только из жалости.

Стиснув зубы от этой навязчивой мысли, я понимаю, что, скорее всего, так и есть, но мне плевать. Я отчаянно хочу снова ощутить то, что почувствовал, когда мы танцевали на кухне. Я отрываюсь от ее губ в тот момент, когда тяну ее на себя, насаживая прямо на свой член. Взрыв гребанного удовольствия вырывается из меня протяжным стоном, — многолетнее воздержание испаряется, когда ее влажные и горячие стенки сжимают мой член.

— Ебать, — стону я, погружаясь в нее до конца. Она резко втягивает воздух, пальцами проводит по затылку и впивается ногтями мне в кожу. Я целую ее шею, когда ее голова запрокидывается назад, и из горла вырывается сладкий стон.

Она начинает двигаться, скользя по всей длине. Я кусаю ее шею, и она вскрикивает, ее киска сжимается вокруг меня. Хватаю ее за задницу, начиная толкаться в нее в бешеном ритме, в погоне за кайфом, которого я не ощущал слишком долго — или, возможно, никогда не чувствовал раньше.

— Тёрнер, — она стонет мое имя, двигаясь в одном темпе вместе со мной, ее бедра раскачиваются, и каждый раз она прижимается ко мне теснее.

Я погружаюсь в нее настолько глубоко, насколько это возможно, и этого всё еще недостаточно.

— Ты — мой рай, — шепчу я, чувствуя приближение оргазма. Слишком давно я не занимался сексом. Я кончаю в нее с мощным стоном, наслаждаясь ощущением, которого мне так не хватало.

Теперь ты моя, Эм.

Я выхожу из нее и опускаюсь на колени.

— Что ты делаешь? — ее глаза расширяются, когда мои губы касаются внутренней стороны бедра. — Тебе не нужно… — мой язык, скользящий по ее влажной коже, обрывает ее слова на полуслове, и она стонет.

— Ты вкуснее, чем я себе представлял, — шепчу я, чувствуя на языке ее вкус и немного себя. Так и должно быть. Она всегда должна быть наполнена мной. Я никогда не был собственником в отношениях с женщинами, но тогда я еще не знал Эмерсин.

Если бы я только встретил ее до того, как у меня окончательно съехала крыша.

Я отгоняю эту мысль, втягивая ее в рот и играя языком с ее клитором. Она вскрикивает, ее глаза закрываются, пальцы скользят по моим волосам. Она извивается подо мной, а я ускоряюсь, доводя ее до блаженства.

— Тёрнер… — она выкрикивает мое имя, когда оргазм пронзает ее, и ноги сжимаются вокруг моей головы. Я снова становлюсь твердым от ее голоса и поглаживаю член, пока она содрогается в конвульсиях. Ее дыхание тяжелое, когда я поднимаюсь на ноги и притягиваю ее к себе, стаскивая с верстака.

— Что ты делаешь? — взвизгивает она, глаза полны удивления.

— Я еще не закончил, — рычу я, разворачивая ее и наклоняя над верстаком. Наслаждаюсь видом ее упругих ягодиц, беру одну в ладонь и сильно шлепаю по другой, а затем снова вхожу в нее.

— О, — ее дыхание сбивается из-за смены положения, руки упираются в верстак. Я хватаюсь за ее талию, двигаясь с новой силой. Смываю с себя все годы тьмы, — эйфория переполняет, ощущения, которые дарит мне эта женщина более волнующие чем всё, что я чувствовал за последние годы. И теперь я знаю, что никогда не пожалею об этом моменте.