К моменту, когда «Аврора» вернулась к замку Треппоша, тот был уже взят. Защитники крепости, те, кто выжил, связаны и подготовлены к отправке в столицу, где с ними начнут работать имперские дознаватели, извлекая и документируя на будущее сведения о нанимателях. А незадачливый Ган Толстак, сумевший пробыть бароном всего-то несколько недель, доставлен на борт корабля.

Но не для беседы — о чем призванному герою было говорить с глупым мальчишкой, за серебро решившим сыграть на стороне иностранного государства? Нет, как и других пленников, его лишь нужно было доставить в Эду. Только побыстрее, чем остальных. Если предыдущего барона Треппоша Влад казнил на месте, то из смерти его незадачливого внучатого племянника собирался устроить небольшое шоу. Все-таки первый мятежник империи — пусть и лишь по букве, а не по сути.

Попаданец же, вместо встречи с ним, лег спать. По времени у него как раз подходил сеанс связи с Королем демонов, точнее, с человеком по имени Сома Иоши, игравшим роль Темного Владыки. И начался он со слов…

— Мы об этом с тобой не договаривались! — яростно вскричал тот, кого большая часть мира знала под именем Бифрон.

— Давай с начала, — остудил его Влад. — О чем конкретно мы с тобой не договаривались?

Общение с Королем демонов заставляло призванного героя использовать свои навыки дипломата и психолога на, как говориться, 146 процентов. Если в ситуации с Окотой можно было опираться на силу, ум и неожиданные для противника решения, то с Сома Иоши приходилось постоянно следить за языком. Быть спокойным, сдержанным и любезным. Чтобы сорокалетний японский мужчина, эмоционально застрявший где-то на уровне пятнадцатилетнего подростка со склонностью к истерикам, не сорвался.

— Что ты начнешь посылать в Темные земли торговцев! — тут же сообщил Бифрон. — Королевский совет в бешенстве!

— Могу себе представить!

Перед внутренним взором Влада Келлера развернулась картина, как возле небольшой орочьей деревни опускается на землю здоровенный гроб. Раскрывает окна, превращая их в прилавки, оставаясь при этом закрепленным к висящему в небе шару. Как не сразу, очень осторожно выдвигаются к этой странной конструкции самые смелые из местных жителей, и как спустя несколько часов, несмотря на разницу во внешности и языковых барьерах, люди с орками торгуются за каждую шкуру и напитанный магией охотничий нож.

А потом к деревне прибывает летучий отряд из ближайшей крепости. Но торговец уже поднимает свой магазин обратно к небесам и покидает это место. А приехавшие солдаты начинают выспрашивать у деревенских, что это вообще было и какого черта они, демоны, торговали с людьми.

Но больше всего призванному герою нравилась воображаемая сцена, в которой следующий мобильный торговый пост встречают уже менее настороженно. И как во время торговли один из местных жителей стоит на стреме. Чтобы предупредить о подходе гарнизона. Да, в этом нет никакой необходимости, оставшиеся в крохотной гондоле под шаром летуны и сами справляются с наблюдением, но, как говориться, сам факт.

— Ты улыбаешься? Какого черта ты улыбаешься? Зачем ты послал торговцев? Мы же договаривались, что ты поможешь мне захватить власть в этих землях! А ты вместо этого прислал торговцев! Не воинов — торговцев!

— У тебя когда-нибудь болели зубы? — нейтральным тоном спросил вдруг у Иоши Влад.

— Что? — сбившись с обвинений, тот шагнул назад. Видимо, решил, что император (во сне!) начнет его бить.

— Зубы. Болели? Как ты избавлялся от тех, которые плохо держались во рту? Ну хотя бы от молочных, в детстве?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты их расшатывал, верно? Не тянул, а именно расшатывал. И когда зуб уже ничего не держало во рту, ты просто доставал его. Почти без боли и крови.

— Ну… да. Но к чему ты вообще заговорил о зубах? — сообразив, что бить его все-таки не будут, Король демонов немного осмелел.

— К тому, что власть Совета — как больной зуб, который нужно удалить. — терпеливо пояснил призванный герой. — Можно вырвать его рывком, но будет очень больно и кроваво. А можно расшатать его, и тогда все пройдет гораздо проще. Понимаешь, о чем я?

— Но при чем тут торговцы?

— Они нужны, чтобы ослабить влияние Совета. Как и многое другое, что я буду запускать на Темные земли. Которое ты, с этого момента, начнешь зарабатывать. Одну за другой перехватывать нити управления, оставляя их в своих руках. Понимаешь?

На самом деле, оставлять власть в руках Сома Иоши Влад не собирался. Более некомпетентного для управления страной человека сложно было найти. Неуверенный в себе, желающий, чтобы его слушались, но ничего для этого не делающий, трусливый и, наверняка, жестокий — он олицетворял собой худшие черты всех земных правителей. И какой был смысл прибирать к рукам страну, чтобы потом отдавать ее такому королю? Лучше уж и дальше правит Совет!

— Вроде бы… — задумчиво покивал головой Бифрон. И тут же сверкнул глазами. — Но ты должен говорить о том, что собираешься делать! Иначе я не могу правильно на это реагировать!

— Твое незнание — это и есть правильная реакция. Иначе лорды могут заподозрить тебя. Но теперь уже можно. И вот что тебе нужно сделать…

Из сна попаданец вышел таким уставшим, будто всё это время не лежал на кровати в каюте, а лично нагонял ветер в паруса корабля. Японец здорово вымораживал его, и общаться с ним становилось всё сложнее и сложнее. При этом разубеждать Иоши в том, что после шахматной партии трон и настоящая власть над Темными землями достанется ему, было нельзя. Иначе он не сможет отыграть отведенную ему роль.

— Надо решить, что с ним делать потом. — сделал в голове мысленную пометку Влад. И с головой погрузился в текущие дела. Как раз «Аврора» подошла к Эду.

Главным из дел было демонстрация устойчивости власти императора. Барон, захвативший Треппош, был самозванцем и сделал это с помощью окотских мечей. Но сам факт того, что он это провернул, мог зародить в головах итанийской аристократии ненужные мысли. Если на действия этого глупца не отреагировать правильно, дворяне, чего доброго, решат, что и им можно устроить нечто подобное. Отжать у соседа немного земли, проигнорировать какой-то закон, а то и вовсе войти в сговор с врагом.

Так что его нужно было казнить. Прилюдно, на центральной площади, с соответствующими последствиями. Убить одного человека, чтобы потом не пришлось избавляться от сотни. И тянуть с этим было нельзя.

Казнь он назначил на следующий день. И лично, вместе с женами, занял место на специальном помосте, чтобы наблюдать за действом. Это тоже было важным посланием — убивает мятежника не топор палача, а воля императора. Будь в Итании обычаи погрубее, призванный герой лично бы взялся за меч, чтобы это продемонстрировать.

Народу на площади собралось немало. Настолько, что страже пришлось перекрыть входы из улиц, а то бы могла случится давка. Весть о проводимой казни, чего до сих пор император никогда не делал, заставила множество горожан оторваться от своих дел и явиться сюда.

Худого, поникшего и постоянно рыдающего предателя вывели к плахе. Он что-то порывался прокричать в сторону правителя — вряд ли проклятья, скорее униженные просьбы о пощаде. Но палач не дал ему и этого — грубо заткнул приговоренного, чтобы тот не мешал глашатаю зачитывать список его преступлений и приговор.

— Нет худшего преступления, чем предательство! — когда тот закончил, поднялся со своего места и Влад. Он оглядел собравшихся на площади людей, особо остановившись взглядом на скамьях, где сидели приглашенные аристократы. — Но злоумышлять против своего короля — это одно, а вот привести в свою страну иноземных захватчиков — совсем другое. Ган Толстак поставил свои желания и благополучие над жизнями граждан Протектории. Пока мы вместе ежедневным трудом делаем наши жизни лучше, он посчитал, что можно просто прийти и взять то, что не принадлежит ему. И едва не стал причиной войны с южным соседом, в которой погибло бы огромное количество совершенно непричастных к этому людей. Поэтому сегодня он будет казнен. Как предатель, мятежник и трус.