А пока Литольд Хахлет занимался этим, Влад Келлер занялся сбором информации о том, кто был истинным заказчиком наемных бригад. К сожалению, быстро выяснить этого не удалось, слишком много авантюристов сложили головы в бою, а выжившие не были в достаточной степени осведомлены о планах собственного командования.

Лишь к полудню, когда в городе стихли почти все бои, а специальные, созданные из итанийцев и местных жителей пожарные команды приступили к тушению огня и разбору завалов, удача улыбнулась призванному герою. Среди пленных, которых одного за другим тащили на допрос, оказался лейтенант из бригады «Горных волков». Этот израненный, но державшийся на ногах самостоятельно воин смог дать косвенное указание на заказчика.

Конечно, он мог и соврать, но рассказ его все равно пролил достаточно света на всю историю. Дело в том, что перед боем капитан «волков» собрал всех офицеров и продемонстрировал им уже подписанные будущим сенатором Кузура документы, согласно которым каждому из высшего комсостава переходили в собственность здешние земельные наделы и производства. Простым бойцам, надо полагать, предложили лишь серебро.

Теперь Владу стало понятно, почему простые наемники, не стремящиеся погибнуть, выполняя приказ, так яростно сражались. Ведь в некотором роде они действительно защищали свое.

Бумаги, о которых говорил лейтенант, еще предстояло найти. И десантники получили приказ осмотреть каждый труп в замке, а шпионы — все квартиры, в которых стояли наемники до этой ночи, уже приступили к поискам.

— Значит, Афена, — хмыкнул попаданец, когда стража увела бойца, сумевшего хранить молчание более получаса. — Экие ушлые торгаши! Хотите возродить Афенский Союз? Я, знаете ли, против!

— Переговоры, мой император? С Афеной? — округлил глаза Литольд Хахлет. — Но… зачем?

В этом коротком вопросе маршала Протектории содержалось довольно много слоев. Указание на превосходство в вооружении было лишь самым верхним и оттого легко читаемым. А еще там пряталась обида военного, который — в любом из миров! — всегда предпочтет решение вопроса силой, а не словами. И, конечно же, оттенок разочарования — разговоры с теми, кто поднял на тебя оружие, всегда воспринимаются как слабость.

Это нельзя было даже назвать неверием — уж кто-кто, а морской князь Гумонда уже имел неоднократную возможность убедиться в том, что его господин подобную склонность никогда не демонстрирует. Просто…

— Зачем демонстрировать тем, кто выступил против нас, добрую волю? — будто бы подслушав его мысли, уточнил призванный герой. И когда его собеседник кивнул, пояснил: — Масса причин. Первая — выступали они все же не против империи, а лишь желали отхватить свой кусок пирога.

— Лишь? — со скепсисом вскинул бровь Хахлет.

— Ну да. Ничего такого, что не делали бы мы сами. — усмехнулся Влад. — Разница в том, что мы это сделали первыми и у нас получилось лучше, чем у них. Вот и всё. Скажу больше — они ведь не знали, что мы специально отпустили Салазара Агосто. Просто сделали ставку и проиграли. Так чего же с ними воевать?

Воздушный крейсер Протектории, сопровождаемый десятком судов помельче, на борту которого и происходил этот разговор, как раз пересекал границу между Кузуром и Афеной. За спиной осталась столица павшего княжества и новый наместник, назначенный из числа итанийского дворянства — довольно толковый молодой человек по имени Умбер Фолоне.

Этого барона император приметил недавно. Решительный до дерзости, но расчетливый, словно ростовщик, он прибыл в Эду около двух месяцев назад, но предпочел выстраивать не военную карьеру, а попробовать себя в качестве государственного служащего. И практически сразу же зарекомендовал себя, предложив внедрить плавающую налоговую ставку для иностранных купцов, которая высчитывалась из объема и номенклатуры ввозимых товаров.

И сейчас, когда летающий корабль нес императора на встречу с Сенатом Афенской Республики, он срочно наводил порядок в покоренных землях. Что примечательно, первым делом объявил амнистию всем тем, кто в «Ночь Усмирения» участвовал в беспорядках. Но только из числа простолюдинов, чем сразу же заслужил расположение горожан.

А вот беспокойное кузурское дворянство, которое уже продемонстрировало свою любовь к смуте, он, по согласованию с Владом Келлером, собирался нещадно выкорчевывать. Кроме, разве что, провинциального, не запятнавшего себя мятежом.

Так что император, проведя в Кузуре от силы три дня, свалил все заботы на нового управленца, связался с афенцами и, получив приглашение на встречу, отправился решать возникшие между соседями разногласия.

— Но это не единственная причина? — хмыкнул Литольд Хахлет.

— Конечно. Еще Афенская республика продемонстрировала стремление к экспансии. Это значит, что ее элиты достаточно сильны и богаты для того, чтобы расширять владения. Им уже недостаточно того, что они имеют, и хочется большего. Другими словами, так или иначе куда-то бы они полезли в любом случае — неважно, на восток или запад. А вот что важно, что воевать с ними придется всерьез. Это не Окота, которая проглотит уничтожение своего замка на границе. У торгашей есть деньги, а значит, есть и армия. Мы с ней справимся, но зачем?

— Чтобы Афена не ставила палки в колеса, например!

— И вот тебе третья причина. У республики довольно приличная протяженность границы с землями Темного союза. — напомнил попаданец. — И, если мы начинаем войну с Афеной и подчиняем ее, защищать границу придется мне. Не проще ли дать Республике то, что они так хотят?

— Кузур?

— Нет, ну что ты, Литольд! Кузур, как и Брем, — наш. Это принципиальный вопрос, и он не обсуждается. Хотя бы потому, что лидеры этих стран выступили против меня. Нет, путешествие по Темным землям было познавательным, и в некоторой степени я им даже благодарен за его организацию, но прощать подобное все равно нельзя. Да и расположены их страны удобно. А вот Ехан… Его можно и отдать.

— Но ведь… — начал было маршал, но сам себя и оборвал. Он тоже был политиком и, пусть и с запозданием, понял, что задумал Влад Келлер.

Сперва он хотел сказать, что с князем Ехана королева Ранета уже выстроила мосты, и это крохотное горное государство, зажатое между Бремом с запада, Афеной с востока и юга, и землями Короля демонов с севера, само должно упасть в ладонь империи, словно перезревший плод. Однако, подумав несколько секунд, он был вынужден признать, что сама по себе эта страна никакой пользы Протектории не принесет. Климат там так себе, сельское хозяйство лишь позволяло сводить концы с концами, и из всех доходных статей бюджета на плаву Ехан удерживали только горные разработки.

Но гор в империи много. И рубиться за каждую из них нет никакого смысла. А вот использовать маленькое княжество как разменную монету очень даже полезно. Если, конечно, принять за данность, что драться с Афеной призванный герой не планирует.

— Всё верно. — кивнул Влад Келлер, наблюдающий за тем, как на лице его маршала проступает понимание. — Афена продемонстрировала политическую волю и тягу к расширению. Если торговцы не получат чего-то, во что уже вложили деньги, то станут для нас крайне беспокойным соседом. Придется либо избыточно много войск держать в этом районе, либо действовать уже по твоему плану. Но в случае, если мы проведем черту — это наше, а это ваше — проблем от них можно не ждать лет пять-десять.

— К тому же, они сами займутся укреплением границы с Темными землями на своем участке, и нам на это тратиться не придется! — закончил морской князь.

— Главное, дать им всё понять правильно. — кивнул попаданец. — Чтобы они в гордыне своей не усмотрели в этом нашей слабости. Для этого мы и летим на переговоры, Литольд.

— Тогда у меня остался лишь один вопрос. Почему Окоту вы поставили на место так жестко, а с Афеной решили проявить дипломатичность?

— Потому что Афена — не Окота, ты и сам это должен был понять. Республика нам полезна именно сильной и, по возможности, мирной. Способной защитить свои границы, и сняв часть этого бремени с нас. В то время, как к Окоте, да и ко всей Унии, таких требований нет. Более того, сильные соседи с юга и запада для нас скорее угроза, чем благословение. Особенно, если они собрались возродить свой древний союз. Ну что, еще по коньячку и отдыхать?