А вот в Улясутай соваться было смертельно опасно. В его пределах нам можно появляться только в качестве послов, причем после обязательного предварительного уведомления.

Тем не менее наши картографы сумели лично объехать все территории до Улясутая и составить приличные карты.

В преддверии предстоящих столкновений с Китаем, а полковник был абсолютно уверен, что еще хотя бы раз нам придется воевать с Поднебесной, он поставил своим ребятам задачу составить карты бывшей Джунгарии, Кашгарии и провинции Ганьсу.

Здесь конечно источником информации были только рассказы людей с той стороны. Наше золото хорошо развязывало языки купцам и караванщикам приходящим из Китая. И очень ценными ли источники информации нашего Ванчи среди его земляков.

Вся получаемая информация тщательно проверялась насколько было возможно, сравнивалась с поступающей из других источников и лишь после этого наносилась на карту.

В итоге в нашем распоряжении была на мой взгляд достаточно достоверная и точная карта Западного Китая и окрестностей, под которыми я подразумевал знакомую мне Среднюю Азию, Казахстан, Афганистан и Тибет с Гималаями.

Конкретных дат выполнения на карте не было, но их вписать было дело не долгое.

Мобилизацию Ерофей запланировал провести действительно за три дня. Это было по состоянию нашей гвардии вполне реально. Непосредственно в поход против китайцев должны выступить два полка гвардии, по тысячи человек и две четырехорудийные артиллерийские батареи. Еще один полк должен будет обеспечивать выдвижение основных сил.

Обеспечение выдвижение будет заключаться в создании укрепленных лагерей на расстоянии сотни километров друг от друга, естественно плюс-минус. В них будут размещены по сотне наших гвардейцев и по две сотни тувинцев. С Ольчеем этот вопрос Ерофей уже согласовал.

Рядом с с нашим пограничным караулом на дороге Улангол-Кобдо будет первый укрепленный лагерь. Он будет главной тыловой базой для нашей армии пошедшей в поход.

Следующий, такой же крупный, будет в окрестностях Кобдо. Затем крупный лагерь перед перевалами Монгольским Алтаем.

Это главное и основное трудное препятствие на пути нашей армии. Из Кобдо прямых дорог в Джунгарию нет, горные тропы не в счет. Горные высоты тут достигают четырех тысяч метров и более. Поэтому все дороги и тропы идут сначала на юго-восток и лишь затем пересекают хребты Монгольского Алтая или вообще достигают даже Гобийского.

Для нас это лишние сотни километров и поэтому Ерофей планирует переход через ущелье Бодоч. Там высоты от двух до трех тысяч метров и вдоль реки Бобоч оказывается есть тропа по которой проходят даже повозки.

Её проложили маньчжуры во время Джунгарских войн и она вполне годится для прохода нашей армии. Протяженность ущелья около девяноста километров. Ванча разведал эту дорогу и уверенно заявил, что там пройдет наша кавалерия и удастся провести артиллерию.

На выходе из него будет еще один укрепленный лагерь. А затем на юго-запад около четырехсот верст до Урумчи через пустыню Джунгарский Гоби. В его окрестностях также необходимо создать укрепленный лагерь и два на маршруте через пустыню.

Затем бросок через Восточный Тянь-Шань на Турфан. Это еще около ста пятидесяти километров. Там мы ждем подхода цинской армии и соединившись с ними участвуем в карательном походе на Кашгар или сами атаковываем подходящих маньчжуров.

Закончив свой доклад, Ерофей сделал паузу и добавил:

— Но если мы будем действовать именно так, то железно потерпим фиаско.

— Это почему же, Ерофей Кузьмич? — удивленно спросил Леонтий Тимофеевич.

— Наша главная ударная сила, на которую мы уповаем больше всего — дирижабли. Но на этом маршруте, — Ерофей ткнул в карту, — нам надо пересечь две горных системы, а тот же Восточный Тянь-Шань своими высотами не уступает Альпам. Там есть вечные ледники, а это не меньше четырех тысяч метров. Ущелье Бодоч по моему разумению высокогорное и извилистое, так что дирижаблям надо подниматься выше гор.

— Через Восточный Тянь-Шань мы пойдем по горной впадине меж двух хребтов, там высоты меньше, — уточнил Лонгин.

— В этом ты, Ерофей Кузьмич, прав, полет над горами это большой риск потерять дирижабль. Надо гарантированно подниматься тысяч на пять, — согласился я.

— Вдобавок ко всему, — ухмыльнулся Ерофей, — больше четырех сот верст по пустыне до Урумчи. Если сначала будут преобладать камни, то южнее пески. Машины до ущелья пройдут, а вот дальше вряд ли. Так что все снабжение опять с помощью дирижаблей. А там еще и песчаные бури. Обойти и облететь горы не вариант, это не меньше тысячи километров и риск потери дирижаблей сразу же увеличивается. По маршруту полета должны быть наши посты для обеспечения безопасности.

— В этом ты, Ерофей Кузьмич, не прав. Если летать только над постами, то из нашей долины вообще носа не высунешь, — не согласился я с полковником. — Другое дело нужна будет дозаправка. А это организовать будет очень сложно, особенно в пустынях. И какие-то укрытия нужны будут на случай бури.

— Тогда получается, что наш поход чистой воды авантюра? — разочарованно спросил Петр Сергеевич.

— Нет, но похоже, надо будет делать немного по-другому и в другие сроки, — задумчиво ответил Ерофей. — Вот только их нам диктует противник, времени откровенно маловато чтобы действовать иначе.

— А что надо иначе? — Яков во время подобных совещаний в основном молчал, он не раз мне говорил, что не совсем понимает цели своего присутствия на них.

Но я считал, что его присутствии обязательно, так как от успехов и достижений его компании у нас зависело слишком многое, если не сказать всё.

Абсолютно везде где пахло химией без мнения Якова обойтись было просто невозможно. Уж на чтобы казалось за многие годы Илья стал суперспециалистом во всех резиновых вопросах, а с Яковом советуется постоянно.

Отвечать на вопрос Ерофей явно не спешил. Он подошел к окну, посмотрел на уже веселое весеннее солнце и не спешно вернулся к столу.

— Главное начать выпуск многозарядных винтовок и наладить массовое производство унитарных патронов к ним. Сейчас в нашем распоряжении гарантированно всего три «Стрижа», — цифру три Ерофей произнес очень акцентировано. — Я уверен, что такого количества дирижаблей мало. Нужны более мощные.

В вопросах дирижаблестроения все карты были в моих руках и Ерофей вопросительно посмотрел на меня.

— Ерофей Кузьмич совершенно прав, сейчас в нас действительно три «Стрижа» готовых к применению в военных целях. Дальность полета каждого из них пятьсот километров, экипаж девять человек. На борт они могут взять два десятка пассажиров и сто пятьдесят килограммов груза. Это максимум что может дать нам эта модель дирижаблей.

После первых испытательных полетов мы рассчитывали немного на другое, казалось что можно будет увеличить грузоподъемность и дальность полета. Но пришлось выбирать между дальностью полета и грузоподъемностью и остановились на золотой середине.

— А максимальная высота полета? — нетерпеливо спросил Леонтий Тимофеевич. Он пока с дирижаблями был знаком меньше всех.

— На четыре тысячи метров два экспериментальных подъема уже были, но это делал только один самый опытный экипаж.

— А вооружение? — тут же последовал следующий вопрос.

— Стрелковое и гранаты. Яков Иванович разработал запалы которые позволят производить бомбометание с высоты пятиста метров, — я достал из своей полевой сумки эскиз «Альбатроса» и положил его на стол.

— На верфи у нас сейчас три рабочих стапеля. На одном достраивается еще один «Стриж», на других заложены «Орлы». Через пару недель первый из них совершит опытный полет. Второй через месяц. Но до ума их можно будет довести к осени. По нашим расчетом к год на одном стапели реально строить по два «Орла». Расчетная дальность полета этой модели тысяча километров. Экипаж пятнадцать человек. На борт он будет брать до сотни пассажиров и полтонны груза. В чисто грузовом варианте около полутора тонн груза. По расчетам этот дирижабль будет подниматься на высоту до шести тысяч метров. Крейсерская скорость «Орла» должна быть такой же как у ' Стрижей', около ста километров в час.