Ширина реки здесь составляет триста пятьдесят метров. На противоположных берегах намечены места для сооружения опор-устоев моста, но сейчас основные работы ведутся на льду, где сооружаются две больших опалубки для двух опор-быков моста.

Сейчас на месте каждого из этих быков во льду насверлено несколько десятков больших лунок в которых в дно реки забиваются массивные металлические сваи, вокруг которых сооружаются деревянные опалубки, которые сразу же засыпаются камнем.

Афанасий рассчитывает, что когда Енисей вскроется, эти опалубки заполненные камнем опустятся и сядут на дно реки. Непонятным мне образом он рассчитывает потом эти конструкции залить бетоном.

Весной и летом будут сооружаться опоры-устои моста. Они будут очень мощными и должны будут принять на себя основную нагрузку.

— А ты, Григорий Иванович, как думаешь, вот это всё, — Ерофей показал на строящиеся на льду опалубки быков моста, — не авантюра ли?

Я ухмыльнулся. Вопрос конечно интересный. Большинство авантюрами считали и строительство Леоновым предыдущих мостов, особенно через Енисей в районе острова.

— Конечно авантюра, Ерофей Кузьмич. Да только такой же авантюрой было и строительство моста через Енисей возле Усть-Уса. Так мост-то есть.

— Твоя правда, тут ничего не скажешь, — согласился Ерофей.

— А потом тут есть еще один тонкий момент. Это решение Ольчея и ты знаешь, Ерофей Кузьмич, мне почему-то совершенно не хочется в это дело вмешиваться, — тут я немного слукавил, на самом деле мне была понятна причина моего нежелания.

Основной рабочей силой были китайцы и это строительство уже изменило отношение к ним большинства тувинцев, в том числе и наших зайсанов Ольчея и Мергена. Поэтому я решил в это дело не вмешиваться, даже если оно и не выгорит.

Переправившись через Енисей мы поспешили в Туран. Всю дорогу я размышлял о правильности своего решения сосредоточится на создании двигателя внутреннего сгорания и соответственно автотранспорта и дирижаблей. Альтернативой было создание паровоза и парохода.

Я прикидывал все варианты, но итог моих размышлений был прежний. Паровоз и пароход конечно очень хорошо. Но с учетом возможных в ближайшем будущем войн иметь нам автомобиль и дирижабль намного лучше. Да и технических проблем с паром намного больше.

Подводные камни того же паровозостроения я не знаю. Это автомобиль для меня открытая книга, а различные пародвиги сплошная terra incognita. А ведь еще необходимо построить железную дорогу, вернее дороги.

Если взять создание парохода, то какие преимущества нам это даст? Скорее всего ничего принципиального.

Плюсы и преимущества развития автомобиля и воздухоплавания не идут ни в какое сравнение с паровозом и пароходом.

«Окончательное» решение этого мировоззренческого вопроса очень повысило моё настроение и в Туран я приехал в великолепном состоянии духа.

Во встретившей меня на туранском заводе команде Дмитрия Чернова ровно двадцать человек. Треть из них дамы, половина русские и по четверти тувинцы и китайцы.

Главный мозговой центр — Лаврентий. Его здесь нет, он на заводе в Усинске, но руку держит на пульсе, уже в этом году дважды побывав в Туране.

Сосредоточить работы в одном месте не получается, всякое железо для двигателей производится и частично обрабатывается здесь в Туране, да и с кадрами все не просто.

Лаврентий со своей командой не может оставить Усинский завод, они заняты массой других дел, так же и Чернов со своими.

Но тем не менее работа успешно идет и Дмитрий с гордостью демонстрирует мне три первых настоящих двигателя внутреннего сгорания. Это можно сказать первые предсерийные экземпляры.

Первый экземпляр это чисто газогенераторный двигатель, работающий и на дровах, и на каменном угле. Он можно сказать прошел стендовые испытания и без всяких но годится для работы.

Два других двигателя еще проходят испытания и к ним есть как говорится вопросы. Главный из них топливо.

Эти двигатели работают на природном газе, доставляемом в баллонах из Порожного и на синтетическом бензине, который в год по чайной ложке производит на своей опытной установке Яков. Вопросы по ним еще имеются и ответы будут когда будет достаточное количество топлива.

Господа мастера, демонстрирующие мне работающие двигатели, готовы были наверное от гордости из штанов выпрыгнуть. Еще бы у них наконец-то всё получилось.

Газогенераторная установка достаточно компактная и довольно таки изящно выглядит. Недостаток на мой взгляд только один: для её запуска в работу минут пятнадцать-двадцать надо крутить рукоятку пока не раскочегарится котел и не появится тяга. Со временем конечно появятся надежные стартер и электродвигатель для работы вентилятора просасывающего воздух по всем трубам, охладителям и очистителям установки.

Но пока этого нет и тяга создается вентилятором работающим на мускульной силе. Как вариант конечно можно подождать минут сорок-пятьдесят пока котел не раскочегарится естественным путем.

На этом совместная работа Турана и Усинска заканчивается. Лаврентий полностью переключится на электричество, дирижабли и новую винтовку, а двигатели будут окончательно доводить до ума и строить собственно автомобили Чернов со своей компанией.

Что и как делать у них есть подробнейшая инструкция. Вернее она есть у Дмитрия, он принадлежит к достаточно узкому кругу наших умников, которые не задают вопросов что, почему и как надо делать.

Их на самом деле немного: Петр Сергеевич, Яков, братья Подковы, Илья, Петр Евграфович, мой тесть, Тимофей, Ванча, Лонгин, Панкрат, Казимир, Василий Иванович, Лукерья, Кондрат, Игнат, Евдокия, Осип, Степан и конечно Ерофей. Чернов в этот круг вошел позже всех.

Главными мозговыми техническими центрами у нас считаются Петр Сергеевич, Яков, Лаврентий и Игнат. Года три назад Игнат как-то странно начал себя вести, я совершенно не мог понять в чем дело, молодой человек стал на меня вдруг смотреть каким-то совершенно сумасшедшими глазами.

Через пару недель вдруг после многолетнего молчания активизировался товарищ Нострадамус и я понял в чем дело: Игнат нашел ответ на вопрос. Что мне делать я размышлял не долго и при первом же посещении завода решил поставить все точки над и.

Выбрав удобный момент я задал молодому человеку прямой вопрос.

— Скажи-ка мне, Игнат Федорович, что ты думаешь об источнике моих знаний и умений и что тебе по этому поводу сказали старшие товарищи?

Я рассчитывал своим вопросом застать Игната врасплох, но не тут-то было, он похоже был готов к подобному разговору.

— Вы, ваша светлость, гость из будущего. Вашу душу Господь перенес сюда из двадцать первого века, вы там всё знали и умели, — выпалив всё это, Игнат с облегчением вздохнул.

— К этому выводу ты пришел сам или тебе помогли? — я почти уверен, что это умозаключение Игнат сделал самостоятельно, но надо убедиться в этом на все сто.

— Сам, ваша светлость. Когда эта мысль пришла мне в голову, я очень испугался и побежал к отцу Филарету. После беседы с ним успокоился и вернулся на завод. Вечером ко мне пришел Яков Иванович и говорит, ну что Игнат теперь душенька твоя спокойна? Я растерялся от такого неожиданного вопроса, а он говорит мне, мы с Петром Сергеевичем тоже в свое время в такой же растерянности пребывали, когда поняли в чем дело. После этого развернулся и ушел, — Игнат замолчал и как маленький начал шмыгать носом.

— Мне, Игнат Федорович, кажется ты еще то-то сказать хочешь? —на самом деле мне не казалось, я был уверен, что он еще не все сказал.

— Спасибо, Григорий Иванович, что вы у меня спросили об этом. Мне очень надо было ответ от вас услышать. Меня все равно сомнения гложили. Я после дважды исповедовался и отец Филарет мне посоветовал у вас напрямую спросить, да я всё не решался.

Наш откровенный разговор очень даже пошел на пользу и не только Игнату и мне. С Петром Сергеевичем и Яковом я тоже стал после этого говорить обо всем совершенно откровенно, что сразу же сказалось на результатах наших исследований и работ. Яков через некоторое время сказал, что работать когда знаешь что надо получить, а самое главное как, намного проще и легче.