А вот когда за это дело взялся купец Томилин оно, в отличии от проекта в Кузнецке, сразу пошло и уже четыре года мы получаем все необходимое железное сырье именно с тех краев. Большая часть идет к нам в виде чугуна. Не мудрствуя лукаво, я предложил возникший завод и поселок вокруг него назвать привычным мне именем Абаза.

До Таштыпа была построена дорога. От него до будущего Абакана шла хорошая тропа, которую с большой натяжкой можно было назвать дорогой.

Эту натяжку убрали и тропа на самом деле стала дорогой, по которой везли и везли продукцию Абазы, а встречно все им необходимое. Финансировалось это предприятие полностью нами и хорошо что оно хотя бы не приносило убытки. Побочным результатом этого дело был неожиданный рост достаточно жалкого поселения в устье реки Абакан.

За несколько лет там выросло достаточно зажиточное село Абакан. Опять же с с моей подачи его стали именовать именно так, а не Абаканским или Усть-Абаканским. В это дело Никанор Поликарпович встревать совершенно не стал, также как и во всякие торговые дела в Абазе, кроме непосредственно железных. И скорее только по этой причине это дело и пошло, слишком многие успевали подставлять ладошки под льющийся из нашей долины золотой дождь.

Первый два года всё, что произвела Абаза, ушло к нам, но потом наладилось какое-то пороизводство в самой Абазе и появилась переработка в Абакане. Вся эта продукция потреблялась на месте и часть уходила в Красноярск.

Два года назад местные товарищи начали строить ответвление от дороги на Абакан до селе Означенного на Енисее. Там когда-то по указу царя Петра должны были построить острог, но что-то не срослось и появилось только село. Нам это очень выгодно, дорога к нам будет без Абаканского крюка.

Второй причиной, для меня не менее важной, было не желание обижать местного производителя. Тоджинские крицы например были достаточны большим источником доходов для них, а Карасуг по любому надо развивать. Транспортное плечо в сто с небольшим километров это не хухры-мухры, а именно то, что сделает нашу металлургию и крайне выгодным делом.

Главной причиной поездки к нам окружного начальства было не его желание посмотреть на наши дела, он отлично понимал, что свои секреты мы всё равно не покажем, а личное обсуждение со мной перспективных экономических проектов, строительство ткацкой и бумажной фабрик в Порожном, дорог: ответвления до Означенного и Порожное-Минусинск. Главную цель своей поездки генерал Аксенов все равно осуществил, во время обеда в монастыре мы с ним всё подробно обсудили.

Я еще вынашивал проект строительства моста через Енисей, но где еще не решил. Поэтому эту идею пока не озвучивал.

И вот теперь, когда дела в Туве судя по всему наладились и мы отправили посольство в Пекин, можно спокойно всем этим и заняться.

Помимо ознакомления с делами продовольственными меня в конторе ждал и составленный план нашего развития. Леонтий Тимофеевич привлек всех кого надо и с явным удовольствием протягнул мне толстую папку с бумагами.

На обложке папки большими каллиграфическими буквами была надпись «план строительства дорог и развития села Порожного».

Раскрыв его я ахнул от изумления. Планом предусматривалось строительство не двух, а трех дорог, еще одну дорогу Леонов предложил построить от Усть-Уса прямиком до Абазы.

Все наши наполеоновские дорожные планы, а я в своим планах для внутреннего потребления мысленно говорил именно так несмотря на то, что юный Бонапарт только заканчивает Парижскую военную школу, зиждились на одном. И это называется динамит.

Яков наладил его крупное производство и мы там, где было возможно пробивались через горы и скалы с помощью взрывных работ. Найденный в долине диатомит или кизельгур быстро закончился, но к тому времени из России пришел первый обоз с диатомовой землей из Симбирской губернии. Леонов сам стал большим специалистом этого дела и подготовил два десятка высококлассных помощников.

Пробежавшись взглядом по листам плана, я задержался на итоговой цифре предполагаемого привлечения рабочих. Она была очень интересная.

Привлечение рабочих извне не планировалось, тем более инженерных кадров. Да и где их было взять, наши инженеры и техники во всем впереди планеты всей. Рабочие все свои и это большая часть не состоявшихся колонистов. Причем большая часть китайцев, а реально практически все и осядут вдоль построенных дорог на заводах и фабриках. Как это уже происходит в Туве. Особенно мне понравилось небольшое замечание сделанное скорее всего Яковом, было бы рабочих больше, мы бы и им нашли полезное дело.

Папку с планами развития я забрал домой, будучи уверенным в бессонной ночи и обсуждении их с супругой.

По дороге в Усть-Ус я естественно заехал на завод. Мы планировали поехать вдвоем, но заболел младшенький Михайлов, а они пока остались в Уинске и естественно у нас, Машенька все таки их родственница. Поэтому мне пришлось ехать одному.

Почти половину ночи мы действительно проговорили, обсуждая составленные планы развития. Машенька как всегда сделала резонные замечания, главным из которых было недостаточное внимание развитию медицины вдоль строящихся дорого, особенно на Абазу. Я пообещал ей тут же внести поправки в наш план.

Из моего обячного сопровождения в этот раз был только Прохор, Митрофан собирался очередной раз стать отцом и остался в Усинске, а мои тувинцы после войны убыли на родину. Такие кадры там сейчас на вес золота.

Великолепная сухая и теплая осенняя погода радовала глаз и ласкала душу. Ухоженная дорога, езда по которой сущее удовольствие, великолепные виды долины, поля вдоль дороги на которых заканчивалась уборка и полным ходом шла подготовка к следующему сезону — всё на что падал взор было великолепно. А ведь не прошло и десяти лет как мы появились в этих по настоящему диких краях.

На заводе меня с нетерпением ждали Яков и Илья. Они получили новый материал и ломали головы что c ним делать. Новый материал я ещё не видел, но из присланного описания сделал вывод, что они получили то, что в моем прошлом будущем называли карболитом или на иностранный лад бакелитом. У нас уже имелся эбонит, но его производство пока ограничено. Сырьем является каучук, а с этим пока проблемы и выбор естественно приходится делать в пользу резины и её производных, типа того паронита, которого наши мастеровые требуют в огромных количествах.

Но Яков будет сильно удивлен когда узнает, что не это у меня вызвало наибольший интерес в его работах, в всего две строчки в его письме.

Мне удалось нашу «великую» кучку сподвигнуть на открытие спектрального анализа и чуть ли первым ими был открыт гелий. Параллельно этому они занимались физикой низких температур и уже достигли поразительных успехов, почти одного градуса от абсолютного нуля. И здесь тоже одним из первых был гелиевый успех.

И вот теперь Яков написал, что он получил гелий из природного газа.

Я знал печальную историю добычи природного газа в в Минусинской впадине и как-то раз обмолвился, что там могут выходы на поверхность газа который горит. И тут вдруг Панкрат говорит, что такое место есть на метрах в ста на правом берегу Енисея в двух верстах выше Порожного.

В поисковую экспедицию мы отправились на следующий же день и без труда нашли это место. Оно было просто уникальным. В огромном каменном массиве была щель длиной почти три метра и шириной до полуметра. Её глубину мы естественно не смогли, но убедились, что выделяющийся бесцветный газ действительно горит. Огонь кстати легко сбивался самым простым способом — накидыванием большого плотной материи.

Наши умельцы тут же придумали как закрыть эту щель. Идея мне показалось завиральской, но других путей у газа не оказалось и мы быстро перекрыли это истечение подземных газов, но при необходимости может краник и открыть. И вот теперь Яков написал, что из кубометра этого природного газа он получил три литра гелия.

Прочитав это я сразу же подумал, что в принципе лет через пять военный поход в Среднюю Азию может стать реальностью если мы построим к примеру пяток дирижаблей.