Поражение Гая Мария ошарашило Рим. Не успев до конца отпраздновать победу одного консула, граждане узнали о страшном поражении другого. Смятение охватило и Сенат. Враг был близко, а войск и времени мало…На экстренно созванном заседании, сенаторы вдруг поняли, что прежними методами врага не остановить. Нужны чрезвычайные меры…

Пока сенаторы пытались осознать, что им делать с надвигающейся катастрофой, я тоже решил не сидеть на месте. Рим под угрозой падения, и требовалось принимать неординарные шаги. Чтобы продавить нужное мне решение, необходимо найти самый слабый элемент в политической системе. И кажется, он проглядывался.

Сенатор Квинт Цецилий Метелл был крайне удивлён просьбой о встрече со стороны выскочки Суллы Корнеллия. «Какого Аида ему от меня надо, но отказать неудобно. Этот молокосос — мой коллега, и к тому же герой войны» — подобные рассуждения окончательно склонили его согласиться с приёмом.

— Добрый день, Квинт Цецилий Метелл!

— Здравствуйте, Сулла Корнеллий! Сказать честно, я несколько удивлён вашей просьбе о встрече. Ещё недавно вы были в лагере моих рьяных противников.

— Не преувеличивайте мою роль в вашем противостоянии с Гаем Марием. Я всего лишь действовал в интересах непосредственного начальника. Это стандартная практика в Риме. Вы должны и сами понимать. Когда-то Марий был под вашим покровительством.

— Он вам рассказал?

— Весь Сенат в курсе этих драматических отношений.

— Драматических?

— По-другому их и не охарактеризуешь. Здесь и взаимная любовь, и ненависть, перемешанная с предательством и продолжительной войной.

— Ха…ха…А вы мне нравитесь, Сулла Корнеллий. У вас не язык, а кинжал. Наша молодёжь не такая, — вы сильно отличаетесь.

— Надеюсь, только в лучшую сторону, сенатор.

— Так о чём хотели со мной побеседовать?

— О будущем Рима, разумеется, и нашей роли в нём.

— Будущее наше зыбко, молодой человек. Вы, наверное, знаете, что ряд крупных дельцов уже сворачивают операции в Риме. Есть обоснованные опасения падения «Вечного города». Войск мало, денег мало, врагов много, и никто не видит выхода.

— А что, если я предложу выход? И ваша роль здесь будет весьма значима.

— Чего? Выход? Готов послушать, — с плохо скрываемым скепсисом на лице, сказал политик.

— На заседании Сената вам необходимо будет предложить мою кандидатуру на должность диктатора.

— Чего? Ха…ха…ха…Диктатора? Ха…ха…Сейчас, конечно, не время для смеха, но удержаться не получилось. Что за глупость сморозили? Какой из вас диктатор? Только я подумал, что вы умны, а тут такое…Нет, молодёжь всё та же…

— Прошу отнестись серьёзнее. Понимаю, что моя кандидатура необычна. Но согласитесь, нынешнее положение дел требует принятия нестандартных действий. Только я один из всех командиров высшего ранга победил германцев, именно мне принадлежит заслуга концепции формирования и обучения новых легионов. У меня есть необходимый опыт и знания. Сейчас никто не хочет брать на себя ответственность по защите государства. И поэтому только я и могу спасти Рим!

Целую минуту Цецилий Метелл сидел с открытым ртом и молчал… Затем, выдохнув, он решился высказаться:

— Что-то в этом есть. Но ведь вам сколько? 23 года?

— Двадцать два.

— Юпитер, но даже консулами разрешено избираться в 41.

— Зато таких ограничений нет для диктатора.

— Подобное — всего лишь упущение в законах. Вы хоть понимаете, что диктаторов назначают при чрезвычайных обстоятельствах и сроком всего на полгода.

— Этого срока хватит.

— Допустим, но потребуется согласие консулов. Уверен, что ни Гай Марий, ни Лутаций Катулл не пойдут на такой шаг.

— Если они откажутся и не предложат альтернативы, то их карьера будет разрушена окончательно…

— Но Гай Марий? Вы с ним ведь теперь тоже не в ладах?

— Да, и именно поэтому он не сможет отказать. Может всплыть слишком много неприятных для него фактов.

— Хм…Только чтобы макнуть в грязь Мария, можно попробовать…

Стою в огромном и полностью забитом чиновниками, зале Сената. Сегодня — важный день. По предложению Квинта Цецилия Метелла Сенат выносит чрезвычайное постановление. Председатель собрания Гай Меммий обращается к первым лицам с традиционной в этих случаях формулой: «Пусть консулы примут меры, чтобы государство не претерпело ущерба». С мрачными лицами Гай Марий и Квинт Лутаций Катулл поочерёдно называют имя будущего диктатора — Суллы Корнелия. При практически гробовом молчании собрания председатель вводит меня в курс дела:

— Итак, мы поздравляем вас, Сулла Корнелий с утверждением на высшую должность в государстве. Сенат предупреждает вас, что срок ваших полномочий ограничен 6 месяцами. Скажите, кого вы выбираете на пост начальника конницы (заместителя диктатора)? — спросил Гай Меммий.

— Гнея Петрея. Он хорошо проявил себя на службе в армии.

— Утверждено. Но не забывайте о причинах назначения. Официально ваш титул звучит Dictator rei gerundae causa (диктатор для ведения войны). Вы обладаете правом над жизнью и смертью любого римского гражданина за исключением народных трибунов. Вас будет запрещено привлекать к суду за совершенные действия на весь срок полномочий. Как диктатор имеете право издавать указы, имеющие силы законов, и изменять любые принятые акты на своё усмотрение.

— Есть ли у меня какие-то ограничения?

— Вы можете расходовать средства государственной казны только с согласия Сената. Кроме того, запрещено передвигаться по Риму на коне. На этом всё Сулла Корнелий. Да пребудет с вами Юпитер! Судьба нашего государства в ваших руках!

Внешние признаки моего изменившегося статуса были довольно ощутимы. «Был никем, а стал чуть ли не Богом», — такое мнение элиты по большей части разделялось всем Римом. У меня появилась очень серьёзная охрана, передо мной были открыты все двери. Количество заискивающих увеличилось даже не в сотни, а тысячи раз. Теперь мне единственному разрешалось носить тогу с особой пурпурной каймой и даже предусматривался специальный курульный стул для моей величественной пятой точки. Вот за стул хотелось сказать большое спасибо. Удобный очень, а другим на нём сидеть нельзя. Но кто на самом деле радовался моему назначению, так это Юлилла. Она вела себя как та кошка, что до отвала обожралась сметаны. Супруга всюду ходила с невероятно довольным и важным лицом, и даже незнакомый с ситуацией человек в тот момент мог легко ошибиться, назвав именно её диктатором. Впрочем, поведение супруги на самом деле сильно изменилось. Она перестала оплачивать покупки в магазинах, так как продавцы дарили ей любые вещи, которые вызывали в ней хоть какой-то интерес. На неё посыпалось множество приглашений в гости, и дни её были буквально расписаны. Юлилла невероятно возгордилась и с серьёзным видом стала утверждать о своей важнейшей роли в моём назначении. Якобы она сумела так воспитать и направить мужа, что тот буквально обязан ей всем. Римские матроны слушали её с таким благоговением, которое, возможно, таится в глубине души каждой женщины, мечтающей о полной власти над своим мужчиной.

У меня же не было времени на долгую раскачку. Прекрасно понимаю нынешнее уязвимое положение. Гай Марий и Лутаций Катулл дали согласие на мою кандидатуру, чтобы избежать появления крайне неудобных для них вопросов. Те компрометирующие факты, которые пока открыто не выходили наружу, были прекрасно известны элите и могли сильно ударить по карьере консулов. Но согласие с моим быстрым продвижением не означало сдачу их позиций. Нетрудно догадаться, что после окончания полугодового срока меня ждёт открытое столкновение. Пока же я отдал указания на спешную подготовку восьми дополнительных легионов, что сильно опустошило средства казны. И ещё решил внести ряд изменений технического характера. Последние бои с германцами вызвали у меня странные чувства. Здоровые варвары внаглую вырывали копья из рук наших легионеров. Тогда мне показалось это странным. Почему я не видел подобного в фильмах и тут в памяти всплыло, что копья-то там были другие. После нескольких переговоров с владельцами мастерских и пары экспериментов возник новый вид копья. Место соединения железной и деревянной частей было изменено. Теперь данное копьё можно метать в противника с расстояния 10–12 шагов. При ударе о щит древко должно было ломаться на месте соединения, и оружие сгибалось под собственным весом. Согнутый пилум (копье) после этого нельзя метнуть обратно, даже если бы удалось его выдрать. Кроме того, после боя легионеры вновь могут собрать отломанные куски и соединить их с деревянными частями.