Вышедшие в поход колонны очень бы удивили римских фуражиров. Не было никакого огромного обоза. Легионеры шли со странными футлярами за спиной, вмещавшими все их нехитрое имущество: бритвенные принадлежности, походную посуду, флягу с водой, запас пищи на три дня, запасную тунику и носки. Груз не сильно давил на солдата. Помимо щита, привязанного за спиной чуть ниже прочего скарба, воин нёс меч в ножнах, а слева кинжал. На каждые восемь человек выделялся мул, груженный палаткой, копьями и запасом еды. Каждая центурия имела отдельную повозку с собственным запасным скарбом. Отряды солдат шли и распевали во всё горло песни. В центре колоны вышагивал Сулла и пел со всеми. Эту традицию он навязал случайно, но, как оказалось, она пришлась многим по духу…

Марий смотрел с лошади на шедшие ряды войск, удивлённо подняв брови. «Голодранцы остаются голодранцами даже в легионе», — только к такому заключению смог прийти консул, и на этом успокоился, перестав вникать в несуразности.

Армия шла в духе Мария. «Грабим каждый город и каждую деревню по дороге» — приказ консула был один. Убийства, изнасилования, грабежи превращали цветущие районы в выжженную местность. Всё это время Сулла кривился, но молчал и не выказывал гнева. Марий же был рад, что мог научить мужеству своего квестора, который перестал вести себя словно баба. Так, эти действия продолжались до тех пор, пока войско не подошло к горной крепости Малахит. Именно здесь, как сообщили Марию, лазутчики, хранились большие богатства. Консул и его легаты смотрели на стоящую перед ними огромную горную цитадель с открытыми ртами.

— Это что за дурь? — сказал легат Авл Манлий.

— Как такое вообще эти дикари умудрились построить? — вторил ему Марий. — Не вижу никакого способа вести осаду. Придётся обойти и продолжать грабить округу.

— Подождите, Гай Марий, — встрепенулся Сулла. — Мне кажется, вы рано сдаётесь.

— Рано? Ты же видишь, что цитадель невозможно взять. Тут надо нагнать в три раза больше войск и держать осаду пару лет, чтобы защитники сдохли от голода.

— К каждому замку есть свой ключ. Дайте мне три недели, и я найду выход.

— Квестор, ты много о себе думаешь. Перед тобой стоят легаты и говорят, что это невозможно, — вспылил Авл Манлий.

— Я не пытаюсь оспорить ваше видение. У меня нет такого военного опыта, как у вас.

— Тогда к чему это предложение? — начал злиться Марий.

— К тому, что порой я замечаю непрямые способы борьбы.

— Непрямые? Ерунда какая.

— Всего лишь три недели, Гай Марий. Многого не прошу. Со взятием этой крепости Югурта лишится своего единственного надёжного укрытия.

— У тебя неделя, Сулла Корнеллий. Неделя! Не желаю стоять дольше перед такой угрозой!

— Хорошо, консул…

Выйдя с совещания, иду себе в палатку и набираю в сумку запасов еды и воды на несколько дней. Предстоит серьёзная работа, и ничто не должно меня отвлекать…Пять дней мне понадобилось, чтобы всё обойти. Крепость стояла на высокой горе и штурмовать ее в лоб не представлялось никакой возможности. Вот снова уже почти стемнело, а я один, не разжигая костра, в печали смотрю на гору. Но внезапно вижу летящих мышей. Шелест крыльев и писк этих существ нельзя ни с чем перепутать. Неясная мысль начинает бурлить у меня в голове. Иду на шум и понимаю, наконец, куда они летят. Лезу несколько метров по скалам, и, наконец, замечаю пещеру. С трудом, сдерживая волнение, продвигаюсь внутрь. Темно. Зажигаю факел. Пещера большая и внутри высокая влажность. Её обследование приводит к изумлению. В дальнем краю пещеры обнаруживается меньшая, вся заросшая. Продолжаю карабкаться, но уверенно двигаюсь вперёд. Натыкаюсь на выход, — свежий воздух снова поступает в лёгкие. Поднимаю голову, на мгновение застываю — и тут же быстро ныряю за скалу: менее чем в 150 метров была крепость! Уклон здесь слаб и можно было легко пройти по нему, а стена цитадели столь низка, что взобраться на неё не стоило бы большого труда…

Крепость Малахат был взята через неделю. От римлян понадобились лишь лестницы, по которым они ночью взобрались в пещеру. Легионеры очутились вблизи вражеских стен настолько внезапно, что нумидийцы не сумели оказать достойного сопротивления. Добыча составила тысячу талантов золота (один талант равнялся примерно 32,3 кг) и сундук драгоценных камней.

Армия не стала долго сидеть на месте, а двинулась дальше, даже не оставив гарнизона. Консулу не понравилась найденная уязвимость, и он отказался считать это мощное укрепление крепостью. Едва только Марий вышел из цитадели, как её сразу занял Югурта. А следом к Малахат подошёл и мавританский царь Боккус. Он решил поддержать своего пасынка, а заодно наказать Мария, имевшего наглость устроить рейд по окраинам его страны без всякого объявления войны.

Цари двинулись следом за римлянами, держась поодаль, чтобы оставаться незамеченными. Тем временем легионеры обустраивали лагерь при каждой остановке, что продолжало раздражать легатов.

Авл Манлий так выразил недовольство:

— Сулла, ты зачем страдаешь ерундой? Для чего все эти укрепления? Для лагеря это лишнее.

— А что обычно ставят?

— Достаточно небольшого рва и защиты офицерских палаток от внезапного обстрела.

— Послушайте, легат. Вы ведь понимаете, что это не совсем обычное войско.

— Это заметили уже все. Намудрил ты, конечно. Ладно хоть команды не стал сильно менять.

— Но причину же знаете?

— Поэтому и молчим, хотя Гай Марий вначале злился.

— Тут то же самое, Авл Манлий. Если ребята не будут строить эти укрепления, то у них появится много свободного времени.

— И что? Отдохнут больше. Каждый день шагаем по 30 километров в полной выкладке.

— Это правильно работает для обычного легионера. Но вы должны осознавать, что нынче состав армии другой. Часть из них, мягко говоря, не самые добропорядочные люди.

— К чему ты ведёшь Сулла Корнелий?

— К тому, что если у них будет больше свободного времени, то дисциплина начнёт сильно страдать.

— Аид! Эти солдаты — настоящее говно! Читать и писать не умеют, объяснять приходится по картинкам, словно умственно отсталым. Ещё и эти твои дурацкие трубачи со странными сигналами. Скоро, как коров их будем пасти! Ладно, раз ты их вербовал, то сам и отвечай за порядок. Но спрос с тебя!

День подходил к концу. Разведчики доложили командованию, что враг не обнаружен. Солнце зашло. За исключением немногочисленных часовых, лагерь погрузился в сон. Под покровом темноты нумидийская и мавританская армия вышли из-за гребня ближайшей горы и атаковали римлян.

Бой шёл в темноте. Легионы были застигнуты врасплох, и если бы не сильные укрепления лагеря, то сражение закончилось бы за считаные минуты. Удары врага были страшными, а с учётом невозможности биться в строю, римляне не могли реализовать преимущество в тактике. Впервые за всю свою карьеру Марий был растерян, и на время перестал понимать, что происходит. В полном расстройстве он слышал лишь громкие команды квестора «раздать факелы», «закрыться щитами»…Усилив натиск, многочисленный противник сумел ворвался в лагерь. Часть солдат была уже близка к панике, кто-то бросил оружие. В этот решающий момент произошло нечто ужасающее в своём безумии. Выбежавший с двумя мечами в руках, Сулла каким-то невообразимым образом перепрыгнул несколько рядов противника. Внутри скопления врага началась кровавая мясорубка.

— Валумбе! Валумбе! Пришёл Валумбе! (демон смерти) — раздались истошные крики африканцев.

Словно быстрая тень, носился Сулла среди нумидийцев. В свете тусклых факелов с трудом можно было лишь заметить мелькание мечей и отлетающие куски тел. Армия противника дрогнула, но отступила в порядке. На земле осталось лежать несколько тысяч погибших…

Войска Мария потеряли на удивление мало. Сказалось замешательство противника перед сильными укреплениями. Словно гирлянды висели тела врагов на установленных кольях…Сам квестор выглядел страшно — его меч и он сам были красными…Кровь словно не желала стекать с мужчины…