Иду домой быстрым шагом… «Нашли дурака, — киллер им видите ли нужен. Я на такое не подписывался. Они же знают, что мне не нравится вся эта хрень с ограблениями и разбоями, но нет, — теперь берут ещё выше! Ладно хоть скопил денег. Переночую и уйду из Рима. Остаться в городе не получится, — у Авла почти сотня бойцов. Ясное дело, что меня „раскатают“ как делать нечего, а то и того же Адаманта пошлют. Этот товарищ запросто подкараулит ночью где-нибудь за углом и прирежет. Нет, надо уходить!» — думал я.

Уже на крыльце у меня был чёткий план: 1. переночевать, 2. собрать вещи и бежать куда-нибудь на окраину Республики, 3. снять жильё и начать новую жизнь.

«Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах», — именно эти слова знаменитого американского кинорежиссёра Вуди Аллена, как нельзя точно, описали ту ситуацию, в которой я оказался по возвращении домой. В моей комнате было всё перевёрнуто, а в некоторых местах попросту переломано… «Книги! Где мои книги? Не вижу своих книг!» — именно данная мысль в первую очередь ударила со всей силы по моей тонкой душевной натуре. Я выбежал в атриум, где увидел развалившегося на ложе слегка поддатого, но весьма довольного отца.

— Отец, мои книги…Их нет…Комната разгромлена!

— Ха…ха…ха…- в ответ прозвучал безудержный хохот. Он был настолько сильный, что казалось папенька вот-вот задохнётся либо обмочится, а может, сотворит и то и другое сразу.

С трудом успокоившись и продолжая утирать выступившие от дикого хохота слезы, он, наконец, ответил:

— Книги? Ха…ха…Фуф…Я, честно говоря, думал, что больше психовать будешь из-за своих денег.

— Так это ты сделал?

— Конечно, я. Видишь где-то ещё в доме беспорядок?

— Но зачем? Это же мои вещи. Если бы вам были нужны деньги, то можно было бы их просто попросить.

— Просить? — забываешься, Сулла. Я тут глава, и ты тоже принадлежишь мне. Всё, что есть у тебя, так или иначе, моя собственность.

— Но я ведь сам себя кормлю и одеваю.

— И что? Ты — мелкий пацан! Даже работать можешь только с моего позволения! И вообще, живёшь в моём доме и никаких прав не имеешь!

— Но зачем вам деньги сейчас?

— Не беспокойся, сынок, они мне нужны для дела. Кстати, я приятно удивлён накопленной тобою сумме. Что, задницу кому-то подставляешь?

— Вовсе нет. Я таким не занимаюсь. Это отвратительно.

— Да…ну, допустим. Не обязан перед тобой отчитываться, но так уж и быть скажу. Деньги мне нужны для заключения брака.

— Вы что, собрались снова жениться?

— Да, нашёл удачный вариант. Учись у меня, Сулла. Мы, Корнеллии, никогда не пропадём. Вдова богатая, хоть из плебеев. Скоро переедем в большой дом на Палатине. Ей нужна наша знатность, а нам её состояние. Твои деньги ушли на организацию торжества и новую тогу.

— Ладно. А книги? Зачем вам книги?

— Они дорого стоят! Я их продал. Всё, уходи с моих глаз. Надоел, — раздражённо ответил отец.

Так, не успев зайти домой, я его почти сразу покинул. На душе было тягостно, мерзко, а ещё бурлило негодование.

«Достало, достало! Меня всё достало! Я хочу домой!» — заорал я во весь голос на улице, не в силах сдержать свой гнев.

— Эй, слабоумный, повернись. Твой дом сзади! — крикнули соседские пацаны, хохоча и показывая ужимки. Местные парни ко мне уже не лезли драться и предлагать играть, но обзываться до сих пор не забывали…

— Спасибо, ребята. Очень помогли, а то я сам никак не мог найти, — выдохнув, ответил уже спокойно. У самого же в это время в голове носились мысли: «Поганый Рим! Поганые римляне! Поганые извращенцы! Всех на кол посажу, сволочи!» А пока…пока надо было убраться в своей разгромленной комнате. Завтра будет новый день…

Римская гладиаторская школа…Адамант проводит для меня экскурсию…

Устройство школы, конечно, своеобразное. Большой прямоугольный двор, окружённый портиком. В портик выходят небольшие комнаты двухэтажного здания, открывающиеся вовнутрь и без окон. В этих десятках каморках в 4 м² помещались на ночь по два человека. Большой же открытый двор служил местом для воинских упражнений. Здесь же имелась кухня, экседра (помещение или сооружение в виде полукруглой ниши; она служила местом отдыха и бесед, часто имела сиденья вдоль стен), откуда можно было следить за тем, что делается во дворе, большая столовая рядом с кухней. Широкая лестница вела на второй этаж в кабинет ланисты (ланиста — в Древнем Риме владелец-тренер отряда гладиаторов; он торговал рабами-гладиаторами, а тех, кто принадлежал ему, сдавал в аренду) и его помощников.

Наш киллер с работы обращает моё внимание на гладиаторов:

— Видишь, Сулла, парней во дворе? Это я про тех, что обучается фехтованию и обращению с оружием разного вида. Что можешь сказать об этих бойцах?

— Видно, что не все вооружены одинаково. Техника боя тоже отличается.

— Точно отмечено. Вот эти парни называются «секуторами». У них щит-скутум (большой прямоугольный изогнутый щит), короткие поножи на левой ноге, шлем обтекаемой формы с небольшими отверстиями и вершиной в виде плавника, а также гладиус (древнеримский короткий колющий солдатский меч). Как думаешь, против кого обычно их выпускают биться на арене?

— Возможно, против бойцов с сетями. Те более вёрткие, что было бы удобно использовать в бою с тяжеловооружёнными.

— Попал прямо в цель. Парни с сетями называются «ретиарии». Они набрасывают сети на противника, стремясь того опутать, лишить свободы передвижения, а затем повалить. Как видишь, у них нет ни щита, ни шлема, на левой руке надет кожаный рукав и особой формы наплечник. Этот наплечник защищает руку до локтя и высоко поднимается над плечом, так что может служить защитой и для головы. Ретиарию в качестве оружия, кроме сети, даётся трезубец и кинжал.

— А что с этими, которые с маленькими щитами? Ребята явно не ориентированы на защиту.

— Сулла, это ты точно подметил. Их называют «фракийцами». Щит, как правильно отметил, маленький, в основном квадратный. Бойцы вооружены сикой (коротким мечом-кинжалом). В качестве доспеха имеется железный нарукавник на правой руке, поножи на обеих ногах, а также шлем.

— Сика — интересное оружие. Рассчитано на ближний бой…

— Что есть, то есть. И как ты думаешь, кто против них может выходить?

— Возможно, те, что с рыбой на голове. Выглядят хорошо вооружёнными.

— Не на голове, а на шлеме. Это мурмиллоны. Их так назвали от имени морской рыбы murma, которая изображена на шлеме. И они действительно хорошо вооружены: меч гладиус, щит скутум, беотийский шлем, доспех для предплечья на правой руке, пояс, поножа на правой ноге, короткие латы. Впечатление портят, правда, набедренная повязка и толстые повязки, закрывающие верх ступни.

— Они чем-то похожи на секуторов.

— Есть такое. Отличаются, по сути, только шлемами.

— А эти что? Почему у них вместо оружия палки?

— А…пегниарии…Это так…ничтожества.

— Почему?

— Потому что они не бьются насмерть. Выступают на арене с палкой или кнутом между боями. Тупо повеселить народ…

— Скажите Адамант, а для чего мы здесь? Зачем говорим о гладиаторах?

— А ты как думаешь, Сулла?

— Не знаю. Надеюсь, не для того, чтобы отдать меня в гладиаторы. Если что имейте в виду, — я против.

— Ха…ха…ха…А ведь Авл точно тебя охарактеризовал…

— Да…И как он меня охарактеризовал?

— Как человека, который хочет, чтобы его оставили в покое. Это, кстати, весьма наивно.

— Признаюсь, Авл очень наблюдателен.

— А как бы он, по-твоему, иначе стал во главе коллегии?

— Согласен, просто не совсем приятно, что меня так легко просчитывают.

— Я бы так не сказал. Ты всё ещё для нас загадка. Так что то, что сейчас находишься в гладиаторской школе — вовсе не случайно.