- Да что ты знаешь о боли?! - прикрикнул он на меня, на секунду побагровев лицом. - Ничего ты о ней не знаешь, ничего.
Он снова приложился к бутылке, и на этот раз сделал несколько больших глотков, после чего заел всё остатками похлёбки, часть из которой осталась на его щетине.
- Нам ещё долго быть вместе, и я не хочу, чтобы ты думал обо мне, как о животном. Я расскажу тебе историю своей "смерти", и если ты поймёшь меня, то идти дальше нам будет намного легче.
- Ну, давай, попробуй, - как-то нагло, чего от себя совсем не ожидал, сказал я ему на это.
- Я не всегда умел то, что умею. Всему, что ты видел или увидишь - меня научил Магистр и его лучшие колдуны. До встречи с ним я был простым деревенским знахарем. Лечил коз, кобыл и прочую домашнюю скотину. Да, не всегда одними лишь травами и отварами, но там, где я жил, Церковь и инквизиторы частенько, а порой и вовсе, закрывали на это глаза. В один год был сильный мор, и половина деревни сдохла от хвори или лежала в ожидании своего часа. Меня просили, умоляли помочь людям, но я не делал этого. Почему? Да потому, что нельзя. Скотину - пожалуйста, лечи, сколько влезет, а к человеку с магией не смей прикасаться. Это первое правило всех знахарей, за нарушение которого тебя ждёт неминуемая кара... Златан - мой седьмой сын, - он заболел первым. Затем дочь - Ола, а следом Ханук - первенец. Тут-то я и преступил закон. А разве кто-нибудь поступил бы иначе? Кто смог бы смотреть на то, как трое из восьми твоих детей мучительно и очень медленно умирают? Какой отец сможет смотреть в глаза своим полуживым детям, и ничего не делать?.. А еще, я знал, что после них настанет черёд остальных. Знал, поэтому и помог им. Никто ничего не узнал, по крайней мере, я так думал. Прошла троица, и в один из дней, ещё до рассвета, я ушёл в лес - травы для снадобий собирать... Знаешь, что я увидел, когда вернулся домой? Перед моим домом дуб рос. Большой такой, мощный, ветвистый. На ветках этого дуба, подвешенные за ноги, висели обезглавленные жена и все восемь моих детей, а рядом стояли три ублюдка в красных мундирах...
Да уж, к таким откровениям я не был готов. Всё это, конечно, проливало свет на корень ненависти Вершка к инквизиторам, но совершенно не оправдывало его как безжалостного убийцу. Как по мне, такое потрясение должно было наоборот, вселить в его сердце милосердие к невинным людям, но никак не толкать на бессмысленные убийства, наполненные жестокостью и цинизмом. Немного осмыслив сказанное Зиганом, я внутренне посочувствовал его трагедии, и задал несколько неуместный вопрос:
- Как ты смог выжить?
- Я же говорил тебе, что я умер в тот день, - проворчал Вершок, не поднимая на меня взгляд.
- Хватит собирать чушь, - услышал я голос Кайса, который успел подняться и подойти к столу, хотя я этого и не заметил. - Он сбежал оттуда, как последний трус.
- Сбежал?!!! - вопрошающе заорал Зиган, и вскочил с лавки. Секундная игра в гляделки с Кайсом, и Вершок продолжил уде спокойнее. - Сбежал. Да, я сбежал. Тогда я был трус...
На какое-то время в пещере воцарилось тишина, которую разбавляло лишь чавканье Кайса, жадно уплетающего похлёбку. За это время Вершок допил алкогольное "забвение" и ушёл спать.
- Он про пуговицы не успел рассказать, - нарушил Крысолов молчание. - Сейчас у него четыре, а всего он должен собрать десять штук.
- Зачем?
- Он сыну обещал - Златану. Нет, не живому. Обещание Зиган дал спустя несколько лет после гибели семьи, на их могиле. После того, как он сбежал, ему повстречался Даст Окаянный - один из лучших магов Магистрата. Именно он и увидел в Вершке потенциал. Даст привёл его к Магистру, где наш друг и обучился тому, что умеет сейчас. Потом, спустя несколько лет, Зиган вернулся в свою деревню, но той уже не было и в помине. Тот мор, о котором он говорил, отправил почти всех к богам, хотя, скорее всего они отправились к бесам. Те, кто выжил, покинули это то гиблое место, и многих из таких выживших Вершок потом нашёл и убил.
- Зачем? - недопонял я смысла этих смертей.
- Кто-то же выдал его деяния инквизиторам. Так почему это не могли сделать бывшие соседи? Ну, да ладно, не об этом речь. Новых способностей Вершку хватило, чтобы отыскать место, где были закопаны его жена и дети. Там-то он и вспомнил о своём младшеньком. Любил Златан с костяными пуговичками играть. За день до расправы, он уронил кулёчек с пуговицами в колодец и сильно горевал по этому поводу. Зиган пообещал ему на следующий день найти замену, но, как ты уже знаешь, обещаниям не суждено было исполниться... Там, на общей могиле своей семьи, Вершок и пообещал сыну, что принесёт ему десять самых красивых, золотых пуговиц, которые срежет с мундиров мёртвых инквизиторов.
- А почему десять?
- Одна пуговица - один член семьи, - пояснил Кайс. - А десятая за его собственную смерть, ведь как он тебе сказал: "в тот день я умер". Его слова, конечно же, образные, но смысла не меняют: десять инквизиторов - десять золотых пуговиц.
- Он не пробовал найти именно тех инквизиторов, кто убил его семью? - поинтересовался я.
- Пробовал, но из этой затеи ничего хорошего не вышло. Вершок разгромил пару церквей, убил двоих инквизиторов, и Магистру пришлось срочно прятать его от гнева Триединства. Именно из-за этого ему пришлось пять лет скрываться на другом континенте.
- В Аренах? - уточнил я.
- В Аренах, - подтвердил Кайс мою догадку.
После сытного обеда и ужасающих историй из прошлой жизни Вершка, мы снова улеглись на лежанки, но сон не шёл. В голове роились образы, представали картинки расправы над семьёй мага, мелькали золотые пуговицы, которые под истеричный смех утопали в безумных глазах Зигана.
- Это очень жестокий Мир, и я буду очень рад, когда твой Магистр отправит меня обратно, - сказал я Кайсу, будучи твёрдо уверен в том, что тот не спит. - Такого не должно происходить нигде. Никто не должен умирать за желание вылечить своих близких. Мне до глубины души жалко его семью. Жалко детей, жену...
- Зря ты так, - усмехнулся Крысолов. - Зря жалеешь его ненаглядную женушку. Знал бы ты её, не говорил бы так.
- Как ты можешь так говорить? - возмущенно спросил я Кайса, который в тот момент стал мне противен.
- Да так и могу. Знаком я с её родственниками, и скажу тебе, что это те ещё твари, а она от них мало чем отличалась.
- Ну, и ублюдок же ты, раз так говоришь - заявил я ему.
- Ну, какой есть, - довольный собой, ответил Кайс.
- Может, расскажешь свою историю, о том, что привело тебя к Магистру, а мы с Зиганом посмеёмся?
- Вершок её знает, а тебе про это расскажу позже - как только мы пересечём границу Магистрата. И уж поверь мне, тебе будет совсем не до смеха.
- Ага, расплачусь и брошусь утешать тебя, - пренебрежительно произнёс я.
- Плакать ты не будешь, но удивишься очень сильно, - самоуверенно заявил Кайс, чем окончательно убил во мне желание разговаривать с ним.
Немного отлежавшись после обеда, Кайс распорядился собрать вещи и отправляться в обратный путь. Хоть мы проходили по тропе в расщелине сутками ранее, я совершенно не узнавал это место. Если тогда мой уставший мозг рисовал серые картины увиденного, то теперь я воспринимал тропу по-другому. Мрачная серость скал разбавлялась цветными жилами неизвестных мне пород. Изумрудные, лоснящиеся приятным блеском чёрные, пурпурно-белые, а порой и золотые - эти жилы хаотично расползались по стенам, и превращали внутренне убранство расщелины в настоящую сокровищницу. Погрузившись в лицезрение этой красотой, я не сразу понял, что стою возле небольшого углубления в стене, а Кайс держит меня за рукав, не давая идти дальше. В углублении, словно в круто наклонённом желобе журчала вода, быстро стекая вниз, после чего исчезала в неком подобии слива - небольших естественных отверстиях в каменном полу.
- Зачем ты меня держишь? - поинтересовался я у Крысолова.
- За последние дни ты сильно испачкался, и тебе нужно помыться, - пояснил мне Кайс причину нашей остановки. - Если мы, а особенно Вершок, привычны к грязи на теле, то таким как ты, это смертельно опасно. Ссадины, раздражения, царапины, натёртости - всё это первый шаг к кожным болезням, которые свалят тебя быстрее удара меча... Раздевайся и мойся.