Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Его лезвие упирается мне в ключицу.

— Может, мне еще и лицо тебе порезать? Думаешь, он все еще будет хотеть тебя, если я это сделаю? Сомневаюсь.

Его мерзкая усмешка пробирается по моему животу, яд просачивается сквозь оставленные им шрамы на коже. На моем теле их, наверное, десятки. Я перестала считать после первых нескольких.

Может, мне стоит просто позволить ему убить меня. В конце концов, он перережет артерию, и со мной будет покончено. Это к лучшему. Это лучше, чем эта пытка. Лучше, чем эта мучительная боль.

Слышит ли отец мои крики, умоляющие его о помощи? Слушает ли он их молча? Неужели он действительно не любит меня настолько, чтобы помочь мне?

Рваная рана на руке горит, но другие порезы борются за мое внимание. У меня болит везде. Джинсы давно исчезли, я сижу в одних трусиках и жду, когда он отрежет и их.

Его нож начал с моей груди, беспорядочно разрывая кожу, но на этом порезы не закончились. Он перешел к моим рукам, потом к животу, потом к бокам бедер. Я была изуродована и окровавлена с головы до ног.

— Ты что, оглохла или онемела? — Он дает мне сильную пощечину.

Я бормочу, мои губы дрожат, произнося имя Данте. Я зову его уже, кажется, несколько часов. Его имя запечатлено на моих губах, но я не произношу его вслух. Боль была бы намного сильнее, если бы я это сделала. Но я не могу перестать думать о нем, нуждаться в нем и знать, что он пришел бы, если бы мог.

Он — единственное, что у меня осталось, за что я могу держаться. Мое последнее предсмертное желание — увидеть его в последний раз. Что бы ни говорила моя мать, я знаю, что правда гораздо сложнее, чем она утверждала. Что-то совсем другое, чем предательство ее слов.

Я знаю, что он заботился обо мне. Я знаю, что время, которое у нас было, не было притворным. Она не может отнять это у меня. Никто не сможет.

Мы с Данте были сложным моментом, который стоило изучить. Но теперь уже слишком поздно. Я никогда не узнаю, могли ли мы быть чем-то большим, чем просто наши тела, обернутые в ложь.

— Думаю, теперь я возьмусь за твою щеку. — Голос Карлито отравляет мои мысли, когда лезвие приближается к моей коже.

Мое дыхание сбивается, пока мой взгляд фокусируется на черной рукоятке. Мой желудок подкатывает волна тошноты, когда нож приближается ко мне для пореза, который, как я знаю, не за горами.

Я больше не могу. Я хочу, чтобы это закончилось. Пожалуйста, позвольте мне умереть. Пожалуйста…

Бум.

Что-то взрывается за спиной Карлито.

Я задыхаюсь, когда мои легкие немеют от страха, а пульс сильнее бьется в шее. Я успеваю заметить, как расширяются его глаза, прежде чем нож выпадает из его руки.

Он поворачивается, оставляя меня на месте, и делает шаг прочь. Сквозь пустоту открытой двери пробивается туман, пробираясь, между нами, как нечто другое, чего я должна бояться.

— Сэл? Ты там? — спрашивает Карлито, когда его ботинки хрустят по полу.

Тишина.

Если мой отец снова в комнате, он молчит. Может, он наконец-то пришел в себя и хочет спасти меня?

Снова раздаются шаги. Кто-то определенно здесь. Я не вижу их лиц, но слышу, как несколько человек маршируют внутри.

Я боюсь пошевелиться, не зная, кто меня встретит — друг или враг. Кто вообще может прийти за мной?

Но, может быть, я смогу убежать. Голая или нет, я лучше выживу и попытаюсь найти помощь. Но куда мне бежать? Я не знаю, где я. Я могу быть на другом конце страны, насколько я знаю.

Раздается громкая потасовка, несколько мужчин начинают кричать и драться. Я не узнаю ни одного из их голосов. Туман кружит вокруг меня, пока все, что я вижу это только дым.

Как, черт возьми, мне теперь выбраться?

— Ракель?! Где ты, милая? Скажи мне, что ты здесь.

Я задыхаюсь.

Данте?

Он действительно здесь? Он искал меня?

Этого не может быть. Должно быть, мой разум играет жестокую шутку.

— Это Данте. Скажи что-нибудь! Пожалуйста, детка. Я не могу тебя потерять.

Наступает пауза; все шаги исчезли, кроме его, грохочущих, словно он бежит трусцой.

Это место огромное, и из-за дымки он не может меня увидеть. Я пытаюсь говорить, но мои губы не шевелятся.

— Мне жаль, — продолжает он. — За все это. Я не знаю, слышишь ли ты меня, но я должен был сказать это в любом случае. Я никогда не думал, что буду заботиться о ком-то так, как забочусь о тебе. Я обещаю тебе все исправить, начиная с этого момента.

Его голос трещит, приближаясь, как будто он идет ко мне.

— Ответь мне. Скажи мне, что ты еще жива.

Теперь он еще ближе.

Мое сердце сжимается. Он пришел за мной. Он действительно пришел. Тихий всхлип вырывается из меня, пока слезы градом застилают мои глаза.

— Черт возьми!

Я слышу страдание в его тоне, пытку, исходящую из его сердца в мое.

— У меня не было возможности сказать тебе, как много ты для меня значишь. Я не могу потерять еще одного человека, которого люблю. Блять, ты не можешь уйти.

Он любит меня?

Я хнычу. Слезы льются сильнее, как хаотичные волны страдания.

— Детка? — говорит он с такой нежностью, что это почти разрывает мое сердце.

Спасибо Богу за дым, потому что, когда он увидит меня, я не знаю, что он сделает.

Что он подумает.

Буду ли я ему противна? Отвернется ли он от меня, как все остальные в моей жизни?

— Данте? — шепчу я, как будто все еще охваченная разочарованием. — Это действительно ты?

Сильная мужская рука ложится мне на плечо, когда туман начинает рассеиваться, и когда его лицо начинает проясняться, я вижу знакомые глаза человека, которого я узнала. Того, кто обманул меня, но и того, кто спас меня.

Даже несмотря на все, что говорила о нем моя мать, и даже несмотря на все остальное, чего я до сих пор не знаю, я знаю одно: я могу ему доверять. Не только потому, что он единственный, кто у меня есть, но и потому, что он единственный, кто имеет значение сейчас.

— Детка… — Его брови опускаются, когда его ладонь ложится на мою щеку, а его взгляд падает на мое обнаженное тело, наполненное свидетельствами моих жестоких пыток.

Он отстраняется, и мое сердце разрывается. Я чувствую себя еще более незащищенной, дрожа от отсутствия его тепла. Я должна была знать, что в таком виде я покажусь ему непривлекательной. У меня будет слишком много шрамов, чтобы он счел меня привлекательной.

Но в следующее мгновение нож оказывается у моих запястий, перерезая веревку. Он бросает его на пол, прежде чем снять свой черную толстовку и черную футболку под ним.

Он завязывает футболку вокруг раны на одном из моих бедер. Эта рана активно кровоточит, в то время как другие заметно замедлились.

— Давай наденем это, хорошо, детка?

Его глаза переполняют эмоции, пока его взгляд рассеивается по мне, и его челюсть дергается, когда он надевает толстовку на мое тело. Он надевается на верхнюю часть бедер, к счастью, скрывая меня.

Людей, которых я слышала вместе с ним, больше нет. Даже Карлито здесь нет. Должно быть, он отправил их в другой район.

Подхватив меня на руки, он начинает идти к выходу.

— То, что он сделал с тобой… — Он гневно вдыхает воздух. — Я сделаю гораздо хуже. Поверь мне. Я заставлю его познать страдания. Я заставлю его пожалеть, что он даже пальцем тебя тронул. И с этого момента никто и никогда так не сделает.

Я зарываюсь лицом в его плечо, захлебываясь слезами, желая этого больше всего на свете. Я хочу, чтобы этому сукиному сыну было больно. Я хочу взять нож, который он использовал на мне, и вонзать его в его шею снова и снова, пока я не перестану слышать, как он издевается надо мной.

Я дрожу. Разврат моего желания пугает меня, но я все равно хочу этого.

— Я должна это увидеть, — признаюсь я.

— Увидеть что? — Он останавливается, его глаза буравят меня.

— Увидеть, что ты причинишь ему боль. — Я сглатываю тяжелую пульсацию в горле. — Мне это нужно, Данте. Мне нужно завершение. Не забирай это у меня.

43
{"b":"936005","o":1}