— О чем ты говоришь? Ты знаешь, с кем я?

Она не может. Как она может знать? Данте не знает мою семью.

Она вздыхает, прежде чем произнести слова, которые я никогда не думала, что услышу.

— Конечно, знаю. Ты с Кавалери.

Ужас зудит по моей коже.

— Что… — Задыхаюсь я, мой пульс неконтролируемо бьется в ушах, затуманивая звук продолжающегося голоса моей матери.

— Держу пари, он сказал тебе, что поможет тебе сбежать. Так что ли? Он солгал, дорогая. Он не хочет тебе помогать. Он ненавидит нас. Вся его семья ненавидит. Он просто ужасно злой человек, и он манипулировал тобой. Он никогда не говорил тебе ничего из этого, правда, милая?

Я не могу произнести ни слова. Я нахожусь в трансе.

— Все в порядке. Не вини себя. Ты не понимаешь, как много плохих людей в этом мире. Вот почему я всегда делала все возможное, чтобы защитить тебя.

Мои колени слабеют, практически подкашиваются. Он не стал бы так лгать мне после всего, что мы разделили.

— Я не верю тебе, — задыхаюсь я.

— Это правда. Мне жаль, что я говорю тебе это, но ты должна знать, кто он на самом деле. — Я слышу ее приглушенные шаги, когда она шаркает вокруг. — Они — семья, которая охотится на твоего отца. Они — причина, по которой он не может вернуться домой.

Слезы жгут мне глаза. Их так много, что я едва могу видеть прямо.

— Ты лжешь.

— Клянусь, нет. Он просто пытается обмануть тебя, причинить тебе боль, чтобы наказать твоего отца. Что он тебе сказал? Что он будет оберегать тебя? Это все притворство. Возможно, он планирует убить тебя. — Она резко выдохнула. — Я не могу потерять свою единственную дочь. Позволь мне помочь тебе. Позволь мне вытащить тебя оттуда.

Я прижимаюсь спиной к стене, мое тело сползает вниз, когда телефон падает от моего уха, все еще зажатый в моей ноющей ладони.

Убить меня?

Нет, Данте бы этого не сделал. Я отказываюсь верить, что у меня есть чувства к собственному убийце. Но может ли он действительно быть тем, кто враждует с моей семьей?

Я встретила его брата, Дома, однажды, когда он порезал руку и ему нужна была моя помощь. Они все замешаны? Поэтому у Данте так много телохранителей? Это чтобы защитить его от моей семьи?

Боже мой! Как я могла быть такой глупой?!

Моя нижняя губа дрожит.

Я спала с ним. Я отдала ему часть себя, которую никогда не смогу вернуть. Телефон выпадает из моей руки, подпрыгивая на ковре между ног, и я разбиваюсь вдребезги. Мои ладони закрывают лицо, горе сковывает меня, как паутина невидимых цепей. Тихие рыдания пронзают меня насквозь, как свежие ломтики по всему телу.

Страсть, которую мы разделяли, была ложью. Я ему безразлична. Он просто использовал меня. Я всего лишь марионетка.

— Ракель! Ты здесь?

Я поднимаю трубку, другой рукой вытирая слезы под глазами. Я пытаюсь выровнять свое дрожащее дыхание и слезные вздохи, но это бесполезно. Я слишком далеко зашла.

— Ты плачешь? — спрашивает мама. — Что случилось? Он там?

— Н-нет. Я… о, Боже, мама. Я вышла за него замуж. — Я плачу тихо, чтобы Джанет не услышала.

— Что?! — кричит она.

Я отвожу телефон от уха, не желая слышать ее крики.

— Ракель, что ты сказала?

— Я сказала, что вышла за него замуж. Это было частью нашей сделки, ясно? Три месяца… брака за деньги и паспорт.

— Вот сукин сын. Когда твой отец и дяди узнают… — Ее голос набирает высоту. — Я не хотела говорить тебе об этом по телефону, но твой дядя Фаро был убит. Ходят слухи, что Доминик, один из Кавалери, забрал Киару, и она… она сделала это. Она убила Фаро. Ты можешь в это поверить? Я просто… я никогда не ожидала от нее такого. Она всегда была такой милой девочкой. Я не понимаю, как она могла хладнокровно убить собственного отца.

— Что? Подожди. Прости. Я ничего не понимаю. — Мои пальцы впиваются в центр груди, тяжелый стук сердца отдается оглушительным биением.

— Я знаю. Она сумасшедшая, как и ее мать.

Брат Данте забрал Киару? Когда?

Это не может быть правдой. Данте не может быть тем, за кого она его выдает. Киару не похищали. Я только что говорила с ней. Она бы мне сказала.

Почему она мне не сказала?

Я не могу дышать, хотя отчаянно пытаюсь. Комната кружится; моя левая рука колет от сильного волнения.

— Ракель, позволь мне помочь тебе. — В ее тоне звучит искренность, которой я никогда от нее не слышала. — Я клянусь, больше никакого Карлито. Я просто хочу вернуть тебя. Ты скажешь мне, где они живут, и я доберусь до тебя. Я бы забрала тебя намного раньше, но мы не смогли найти их адреса.

Я не знаю, доверяю ли я своей матери, но сейчас я доверяю Данте гораздо меньше. Или, скорее, вообще не доверяю. Я должна уйти, и как только я выберусь отсюда, я подумаю, что делать. Если это означает отдалиться от моей семьи, то я найду способ. У меня нет выбора.

Человек, которого я считала ответом на все мои молитвы, оказался просто замаскированным монстром.

— У него повсюду охрана, — объясняю я. — Ты не можешь прийти одна. Может быть, я смогу найти способ покинуть дом и встретиться с тобой где-нибудь.

Я массирую свой висок, так как колотящаяся внутри боль отдает в шею.

— Не беспокойся ни о ком из них, — продолжает она. — Я поручу это людям твоего отца. Я все организую. Ровно через час к дому подъедет фургон. Все, что тебе нужно будет сделать, это выйти через парадную, притвориться, что у тебя есть веская причина, и тогда мы тебя заберем.

Я качаю головой с недоверием.

Он предал меня. Он лгал мне. Он никогда не заботился обо мне.

Он был просто еще одним Карлито. Использовал меня. Ранил меня своим обманом.

Больше не буду. Я больше не позволю людям относиться ко мне как к мусору. Я заслуживаю большего. Я обязана это сделать для себя. Зажмурив глаза, я понимаю, что у меня нет другого выбора, кроме как уйти.

— Никакого оружия, хорошо? И не приходи со слишком большим количеством людей, а то они заподозрят. Я не хочу драки. Обещай мне.

Моя мама может быть и сама мафиози. В большинстве дней она страшнее моего отца. Наверное, это потому, что она дочь дона. Мой дедушка умер до моего рождения, но, судя по тому, что она мне о нем рассказывала, он был могущественным и управлял своей семьей железным кулаком.

— Я обещаю. Никакого оружия. Могу я позвонить тебе по этому же номеру?

— Нет. Он не мой. Я выйду ровно через час. Я сейчас напишу тебе адрес. Поторопись.

— Хорошо. Все будет хорошо. Вот увидишь.

— Да. Скоро увидимся.

Я вешаю трубку и отправляю ей адрес, затем стираю сообщение, прежде чем подняться на ноги. Вернувшись на кухню, я застаю Джанет с кружкой в руках и запахом кофе, витающим в воздухе.

— Ты в порядке? — Ее брови нахмурились, когда ее бледно-голубые глаза оценили меня. — Ты выглядишь так, будто плакала.

— Я в порядке. — Я провожу рукой по лицу, оставляя ее сотовый на стойке. — С моей мамой может быть трудно.

— Ах, — смеется она. — Одна из таких, да? Похоже на мою. Она все еще жива и сводит меня с ума при каждом удобном случае.

— Похоже, они родственницы, — хмыкаю я, направляясь к свежесваренному кофе, беру кружку со шкафа и наливаю немного.

— Может быть, они могли бы стать подружками и оставить нас в покое.

— Ха. Хотелось бы. — Я игриво закатываю глаза, пока нахожу сливочник и сахар.

— Мне тоже, милая. Мне тоже.

Она встает со стула и направляется к раковине, чтобы вымыть свою теперь уже пустую чашку.

— Увидимся позже за ужином, хорошо? — Ее рука опускается на мое плечо.

— Да. — Я улыбаюсь в ответ. — Еще раз спасибо, что позволила мне воспользоваться твоим телефоном.

— В любое время. — Она подходит к столу и берет свою сумку, машет на прощание рукой, прежде чем уйти.

Как только дверь захлопывается, грызущая боль в середине моего сердца возвращается. Обида, которую Данте оставил внутри, проникает в мое сердце. Я беззвучно плачу, закрывая лицо руками, слезы, как капли кислоты, жгут шрамы на моих ладонях.