— О боже, — снова прошептала она.

Анри сказал:

— Ана, я старый человек. Мое колено может и не выдержать.

— Анри, я не знаю, что сказать.

— Скажи «да», мама, — уговаривал Рэймонд. — Позволь себе быть счастливой.

Она поднесла руку ко рту.

— Я бы никогда не стал пытаться заменить Франсуа в твоей жизни. Мы оба любили его, — искренне сказал Анри, — но уже пора, пока не стало слишком поздно.

Она снова посмотрела на своих сыновей.

— Не смотри на нас, — сказал ей Дрейк. — Ответь мужчине.

Спустя несколько мгновений Джулиана Левек наконец дала ответ, который они все хотели услышать.

— Да, Анри. Для меня будет честью стать твоей женой.

Комната наполнилась аплодисментами и одобрительными возгласами.

На следующий день состоялась скромная, тихая свадьба, свидетелями счастливого события стали только члены семьи. Все пятеро сыновей передали свою мать мужу.

Сэйбл сидела на их кровати и смотрела, как ее муж собирает чемодан для поездки в Мобил. Съезд должен был состояться через несколько дней, и он должен был отсутствовать по меньшей мере неделю. Они обсудили его опасения по поводу Морса, и Сэйбл согласилась, что будет готова к любым неприятностям, хотя они не общались с Морсом с того дня в магазине одежды.

Больше всего ее беспокоила безопасность Рэймонда. Делегаты съезда были главными мишенями для возмездия. Некоторые из мужчин, присутствовавших на съезде радикалов в Луизиане в прошлом месяце, вернулись домой и обнаружили, что их дома и предприятия сожжены дотла.

— Ты же будешь осторожен, не так ли, мой рыцарь?

— Да, буду. У меня нет ни малейшего желания, чтобы меня вернули к тебе в сосновом гробу.

— Хорошо.

— Я также передам от тебя привет Андре Рено.

Сэйбл просияла.

— Боже мой, я давно не слышала этого имени. Как дела у твоего эффективного помощника?

— Последнее, что я слышал, — с ним все в порядке. Когда я вернулся домой в июле, он решил остаться на Морских островах. Судя по его последнему письму, сейчас он республиканский организатор и путешествует по всему Югу.

— Он тоже будет в Мобиле?

— Да. Буду рад снова его увидеть.

— Что ж, обязательно передавай ему от меня привет.

— Я так и сделаю.

Сэйбл подошла к нему сзади и обняла за талию.

— Я буду скучать по тебе.

Повернувшись, он крепко обнял ее и прижал к себе, затем поцеловал в макушку.

— Я тоже буду скучать по тебе, так что береги себя и нашего ребенка.

— Обещаю.

Она спустилась с ним по лестнице. Он попрощался с детьми, сказал Каллену позаботиться о доме, а затем вышел на улицу, где его ждали Арчер и его карета, чтобы отвезти его на вокзал.

На следующую ночь после отъезда Рэймонда кто-то поджег небольшое здание школы, которое Дрейк построил на территории приюта, и оно сгорело дотла. На следующее утро, разбирая завалы, Сэйбл и ее дети не нашли ничего, что можно было бы спасти. Все книги, грифельные доски, письменные столы — все сгорело. Двое сотрудников уволились сразу же. Сэйбл изо всех сил пыталась убедить их остаться, но они отказались. Она не могла их винить; мысль о том, что такое насилие может произойти так близко от них, леденила ее душу. Сироты были расстроены, и многие плакали, когда она оставила их дома, но ей нужно было подать заявление местным властям. Она пообещала детям вернуться как можно скорее.

Местный шериф когда-то был офицером кавалерии Конфедерации. После принесения присяги на верность он был помилован и назначен шерифом отцами города. Он не проявлял особого сочувствия к свободным и освобожденным чернокожим жителям города.

Он записал отчет Сэйбл о пожаре, а затем спросил:

— Кто-нибудь что-нибудь видел?

— Нет.

— Тогда вполне возможно, что пожар устроил кто-то из детей.

Сэйбл изо всех сил старалась сдержать свой гнев.

— Это невозможно.

— О, я даже не знаю, маленькая леди. Некоторые из ваших детей, которые учатся в школах, вероятно, предпочли бы работать в поле и собирать урожай, а не торчать весь день в классной комнате. Я запросто могу поверить в то, что один из них с легкостью устроил пожар.

Сэйбл посмотрела на Дрейка, который сопровождал ее. Он просто покачал головой.

— Вы начнете расследование? — спросила она шерифа.

— Я могу приехать в приют и поговорить с детьми, если вы это имеете в виду.

Челюсть Сэйбл запульсировала.

— Сомневаюсь, что вы найдете поджигателя среди них.

Он пожал плечами.

— Как хотите. Если я не могу провести расследование по-своему, тогда, полагаю, вам придется подождать, пока вы не поймаете преступника с поличным. Хорошего дня, ребята.

Разъяренная, Сэйбл вышла из комнаты.

Остаток дня она провела, разгребая завалы после пожара. Под руководством Каллена сироты тоже помогали. Сорванцы дежурили посменно, чтобы они не оставались в одиночестве.

Несмотря на возражения всех Сорванцов, Сэйбл, Каллен и девочки настояли на том, чтобы следующие две ночи провести в приюте. Двое братьев сопровождали их, чтобы обеспечить защиту. Сэйбл хотела, чтобы сироты чувствовали себя в безопасности, и ее присутствие в доме, казалось, помогало. Поскольку поджигатели не вернулись, сорванцы смягчили свое сопротивление и дали ей свое благословение провести следующие ночи там в одиночестве.

На пятую ночь Сэйбл проснулась от криков, выстрелов и едкого запаха дыма. Вскочив со своего тюфяка на втором этаже, она подбежала к лестнице и спустилась в ад. Всадники в масках разъезжали на лошадях по дому, бросая горящие факелы на шторы, мебель и все остальное, что могло гореть. Другие всадники мчались на кричащих детей, как будто они были добычей в какой-то жуткой охоте, затем хватали их и перекидывали через седла, как шкуры. Сэйбл побежала за инструментами, которые оставила у двери, и начала размахивать лопатой с силой, подпитываемой ее невероятной яростью, нанося удары лошадям, людям и всему остальному, что угрожало ее подопечным. Сквозь поднимающийся дым она увидела, как один из всадников вцепился в Блайт и попытался усадить ее к себе в седло, но десятилетняя девочка сопротивлялась так яростно, что он был вынужден ее уронить. Каллен целился из винтовки, и звуки его стрельбы добавились к жуткому шуму. Затем, словно во сне, она увидела, как всадник ударил Каллена по затылку дубинкой. Он рухнул на пол, как мертвый, а ее яростные крики сотрясли небеса. Она пробежала сквозь дымный сумбур и изо всех сил замахнулась лопатой, но всадник заметил ее в последний момент и блокировал удар. Смеясь, он вырвал у нее из рук орудие и попытался усадить ее на свою лошадь. Она отчаянно боролась среди огня, дыма и криков ужаса, но ее усилия были напрасны. Она почувствовала сильный удар по голове, а затем все потемнело.

Когда Сэйбл пришла в себя, было еще темно. У нее было такое ощущение, будто она ударилась головой о кирпичную стену, и было так больно, что она с трудом могла открыть глаза. У нее было смутное ощущение, что она находится в каком-то движущемся транспортном средстве, но она была слишком слаба, чтобы чувствовать что-либо, кроме боли.

Затем испуганный, дрожащий голос Блайт, зовущий ее, заставил ее ощупью вернуться в сознание. Она попыталась собраться с мыслями, несмотря на жгучую боль, и почувствовала, как маленькая рука погладила ее по лбу.

Каким-то образом Сэйбл нашла в себе силы заговорить.

— Блайт?

— Да, Сэйбл, это я. Хейзел тоже здесь, и Каллен тоже, но у него идет кровь из головы, и он не просыпается.

— Хейзел?

— Да, мама.

Сэйбл выдавила улыбку. Хейзел была единственной, кто называл ее мамой.

— У вас с Блайт все в порядке?

Вместо Хейзел ответил мужской голос.

— Они обе в порядке, Сэйбл.

Боль Сэйбл боролась с ее гневом. Она узнала голос, и потому зловещее пророчество Мати эхом отозвалось в ее голове: Он будет шакалом, а ты — антилопой до самой его смерти.

Всей душой она жаждала встретиться лицом к лицу с Генри Морсом, но ее разум снова погрузился во тьму.