— В мире много хороших людей, Рэймонд.

Он привлек ее к себе поближе.

— Да, так и есть.

Помолчав, Сэйбл сказала:

— Хотела бы я знать, куда друзья Морса увезли других сирот.

— Я тоже, но обещаю тебе, мы продолжим поиски. Младший брат также пообещал, что во время путешествия будет допрашивать Морса. Может быть, его совесть возьмет верх, и он расскажет нам, куда их увезли.

Сэйбл цеплялась за эту надежду. Осознание того, что девяти из пятнадцати сирот нашли хорошие дома, облегчило горе от потери шестерых, но пока не будут найдены остальные, она всегда будет чувствовать, что подвела их. Она знала, что Каллен тоже был убит горем из-за этой потери, несмотря на свой стоицизм.

Пока они оба сидели, наслаждаясь звуками звездной ночи, Сэйбл зевнула и потянулась.

— Я так устала, но боюсь, что если я засну, то, проснувшись, обнаружу, что ты мне просто приснился.

Он поцеловал ее в лоб.

— Прошлой ночью я чувствовал примерно то же самое.

— Займешься со мной любовью?

Он приподнял бровь.

— Разве не ты секунду назад говорила, что устала?

Она свернулась калачиком и прикоснулась губами к его губам.

— Это значит «нет»?

Она ещё раз прикоснулась губами к его губам, медленно дразня его. Его рука скользнула в ее все еще влажные волосы и притянула ее ближе.

— Займись со мной любовью… — прошептала она. — Покажи мне, что это не сон…

Рэймонд заглянул в ее страстные глаза и почувствовал, как его мужское достоинство начинает пульсировать в знакомом ритме.

— Если ты настаиваешь, моя королева…

И таким образом Рэймонд устроил своей жене очень личный и чувственный прием домой.

Когда осень сменилась зимой, Сэйбл Фонтейн Левек растолстела; трое ее детей процветали, а миссис Вайн оказалась настоящей находкой. Сэйбл отпраздновала свой первый отпуск в качестве свободной женщины со своими новыми родственниками. Она и дети с изумлением смотрели на первую рождественскую индейку, приготовленную семьей Левеков, — традицию, которую Рэймонд и Сорванцы завели после довоенного визита к Эстер и Галено в Мичиган. Праздники заставили ее задуматься о своем брате Райне и о том, где он был, но, как всегда, у нее не было ответа.

Зима сменилась весной. Они с Рэймондом получили письма от Араминты, которая находилась на Морских островах, и от Бриджит и ее мужа из Бостона; Бриджит ждала своего первенца. Они также получили привет от Андре Рено. Самым волнующим было трогательное письмо от четы Вашон, в котором сообщалось о рождении их первого сына, Дэвида Рэймонда Вашона.

Перечитывая письмо еще раз, Рэймонд почувствовал, как его переполняют эмоции.

— Ты, должно быть, очень гордишься, — пробормотала Сэйбл, целуя его в висок.

— Горжусь, — тихо прошептал он. — Для меня большая честь видеть свое имя рядом с отцом Эстер, Дэвидом. Он был свободным человеком, когда встретил ее мать Фрэнсис. Она была рабыней, и он продал себя в рабство, чтобы быть с ней.

Изумленная Сэйбл никогда не слышала о таком.

— Он умер вскоре после рождения Эстер. Нам придется съездить в Мичиган, чтобы повидаться с ними, когда ты поправишься после родов.

— Если у меня когда-нибудь будет этот ребенок, — ответила Сэйбл, пытаясь устроиться поудобнее на кровати. — Я чувствую себя горой.

В начале марта они получили письмо от Филиппа.

— Морс прыгнул за борт и утонул, — рассказал Рэймонд Сэйбл, продолжая читать.

— Что? — спросила Сейбл, поднимая взгляд от шитья, лежащего у нее на животе.

— По словам Филиппа, он выпустил Морса на палубу, как делал это каждое утро, подышать свежим воздухом, и Морс прыгнул за борт. Я думаю, он решил, что быть едой для акул предпочтительнее, чем быть рабом на всю оставшуюся жизнь.

Он будет шакалом, а ты — антилопой до самой его смерти. Пророчество Мати сбылось. Морс больше не побеспокоит ее.

— Эти бедные акулы будут болеть несколько недель, переваривая все это отравленное мясо, — ответила Сэйбл, возвращаясь к своему шитью.

Рэймонд усмехнулся.

— Наверное, ты права.

Стоял апрель. Весна была в самом разгаре.

— Джулиана сказала, что не редкость, когда первый ребенок появляется поздно, — отметила Сэйбл, — Но я действительно устала ждать. Я обещала твоей матери, что этот ребенок будет здесь до того, как они с Анри уедут во Францию.

Анри и его жена через три недели переезжали в Европу, и Сэйбл знала, что будет очень скучать по ним.

Раэмонд погасил лампы, затем подошел к кровати и лег рядом с ней. Сэйбл, которая плохо спала в течение последнего месяца или около того, прижалась к нему, и он притянул ее к себе. Как только она устроилась поудобнее, он поцеловал ее в лоб и сказал:

— Нам просто нужно переждать.

Им не пришлось долго ждать.

Два дня спустя Дезире Мати Левек появилась на свет, брыкаясь и крича. У нее была густая шевелюра и темные глаза, как у ее отца.

Две недели спустя вечером, Рэймонд зашел в спальню и увидел, что Сэйбл как раз укладывает малышку спать.

— Она спит?

Сэйбл кивнула, когда Рэймонд подошел и встал рядом с колыбелькой. Он посмотрел на свою спящую дочь и сказал:

— С каждым днем она становится все красивее.

Сэйбл согласилась.

Рэймонд обнял ее за плечи и нежно сжал.

— Ты прекрасно справляешься со своей работой, моя королева.

— У меня был снисходительный наставник.

Он протянул ей квадратную ювелирную шкатулку.

— Принес тебе кое-что.

Сэйбл вздохнула.

— Рэймонд, скажи, что ты не купил мне очередное украшение. У меня сейчас драгоценных камней больше, чем у императрицы.

— Мне нравится покупать тебе подарки. Это влияние Галено. У него есть привычка покупать Эстер всякие безделушки, и, полагаю, это заразительно.

— А Эстер тоже возмущается?

— В большинстве случаев, да. Видела бы ты ее в тот день, когда он привел домой слона, чтобы девочки могли его погладить. Она закатила истерику.

Сэйбл закатила глаза от рассказа, который никак не мог быть правдой, затем подошла к стулу, чтобы развернуть этот последний подарок.

Рэймонд, все еще не сводя глаз со своей прекрасной дочери, услышал, как зашуршала бумага, когда Сэйбл вынимала ее из коробки, а затем наступила тишина. Он прошептал своей дочери:

— Твоя мама потеряла дар речи, маленькая Дезире. Послушай, ты слышишь это?

Сэйбл действительно потеряла дар речи, потому что в бархатной коробочке лежал браслет Мати, вычищенный, отполированный и сверкающий. Она посмотрела в его полные любви глаза, и ее сердце бешено заколотилось.

— Я не знаю, что сказать…

— Это было все, что у меня осталось от тебя после того, как ты покинула лагерь. Я хотел вернуть его тебе, и мне показалось, что сейчас самое подходящее время. Ты сможешь передать его своей дочери.

Он подошел и протянул руку.

— Можно мне?

Она чувствовала, как слезы текут по ее лицу, когда она протянула ему браслет и позволила надеть его ей на запястье. Затем она позволила ему заключить себя в объятия. Точно так же, как сбылось пророчество Мати о Морсе, сбылся и сон Араминты о морском сундуке и браслете. Во сне, когда Рэймонд надел браслет ей на запястье, выглянуло солнце, и Сэйбл почувствовала, что ее словно купают в его теплых лучах. Почувствовав, как улыбаются Старые королевы, она прошептала:

— Я так люблю тебя.

— Я люблю тебя еще больше, — хрипло произнес он. — После того, как Морс забрал тебя, я понял, что никогда не говорил тебе, как сильно я тебя люблю и как мне нравится просыпаться и видеть твою улыбку. Я люблю тебя, Сэйбл Левек.

Он отстранился и посмотрел ей в глаза.

— Я так и не попросил у тебя прощения за то, что не поверил твоей истории о Бейкере.

— Я знаю, что ты не мог быть уверен.

— Я знаю одно — я буду любить тебя вечно.

Сэйбл нежилась в его крепких, любящих объятиях и поклялась:

— Я тоже буду любить тебя вечно.