— Почему нет? — прошептал он.
Затем, наклонившись, он прикоснулся своими губами к ее губам в мимолетном, но страстном поцелуе.
Когда он отстранился, Сэйбл ничего не могла поделать, кроме как несколько мгновений наслаждаться сладостью его прикосновения. Наконец она нашла слова, чтобы ответить:
— Я королева, а королевы не делятся… оооо…
Его рот захватил ее сосок через тонкий нефритовый халат. Ошеломляющее поддразнивание продолжалось до тех пор, пока она не застонала от удовольствия.
— Ее высочество одобряет это?
Он развязал халат и провел теплыми ладонями по уже затвердевшим бутонам ее грудей. Они блаженно пульсировали в ответ на соблазнительные движения, которые он описывал, целуя пульсирующую точку у основания ее шеи.
— Скажите мне, ваше высочество… вы это одобряете?
Ее груди буквально пели под его властными губами и руками. Когда он придвинулся, чтобы напиться из изгиба ее горла, они остались опустошенными, ноющими и влажными. Он осыпал поцелуями ее приоткрытые губы, а его руки скользнули вниз по ее упругим бедрам, томно поглаживая их.
Он обхватил ее бедра, позволяя ей почувствовать обжигающий жар его горячих ладоней, затем тонкий хлопок, бесстыдно и распутно скользящий по тыльной стороне ее бедер. Он дразнил ее нагло, восхитительно, наполняя таким жгучим восторгом, что она раздвинула ноги, чтобы он мог делать, что ему заблагорассудится.
Рэймонд делал это неторопливо, умело. Не в силах сопротивляться, он наклонился, чтобы его губы могли чувственно прикоснуться к ее груди с черными кончиками. Он наслаждался ощущением твердого бутона так же сильно, как и ее влажным и набухшим лоном. Ощущение ее страсти, так свободно струящейся под его прикосновениями, заставило его мужское естество воспрянуть желанием.
— Откинься назад, бижу… — хрипло приказал он.
Одурманенная страстью, Сэйбл оперлась о край туалетного столика. Пока она это делала, он осыпал горячими, вызывающими стоны поцелуями округлости ее грудей и трепещущую шею. Прокладывая путь ладонями, он позволил своим губам скользить вниз по ее нежной коже, словно поклоняясь ей. Опустившись на колени, он провел руками по ее талии и провел языком по ее пупку. Сэйбл выгнулась дугой от этого искрящегося ощущения и его ладоней, скользящих вверх и вниз по ее ногам.
Его рука скользнула ниже, к ее лону, и медленно приоткрыла спрятанную там женмчужину. Его руки дрожали, когда он уговаривал свою королеву сдать ему свои позиции, искушая ее позволить ему войти. Его прикосновения обладали такой страстной магией, что, когда его пальцы полностью нашли ее, ее тело напряглось, и она громко замурлыкала. Ей было все равно, насколько бесстыдно она выглядела и как вызывающе были раздвинуты ее ноги, она просто не хотела, чтобы это заканчивалось.
Рэймонд знал, что никогда не забудет эту встречу. Зрелище удовольствия, расцветшего на ее лице, и меда, струящегося между ее золотистых бедер, навсегда запечатлелось в его памяти. Он нежно поцеловал отметины на верхней части ее бедра, затем провел пальцем по маленькой, выпуклой жемчужине. Парижские куртизанки хорошо обучили его; он знал, что лучше всего делать круги и что, меняя давление и ритм, можно было раскрыть душу женщины. Он также знал кое-что еще…
Обхватив ладонями ее шелковистые бедра, он притянул ее к себе.
Сэйбл была настолько потрясена его напором, что у нее не было времени быть шокированной. Ничто в жизни не подготовило ее к такому опыту. Все, что она могла сделать, это наслаждаться бурей и позволить ему поступать по-своему. Он раздвинул ее, любил ее. Он устроил себе такой медленный эротический пир, что маленький смерти не потребовалось много времени, чтобы наступить и вызвать хриплый стон из ее горла. Она выкрикнул его имя.
Пока она сидела, прислонившись к туалетному столику, и трепетала, он начал раздеваться. Рэймонду было плевать на свою сегодняшнюю встречу. Он хотел свою жену, и хотел ее сейчас.
Сэйбл удовлетворенно вздохнула, когда мгновение спустя он вошел в нее. Убаюкивающий темп его ритмичных движений прижимал ее ягодицы к краю туалетного столика, и она вздрогнула. Должно быть, он заметил, что ей немного больно, потому что приподнял ее, и она инстинктивно обхватила ногами его смуглую талию.
Они так и не добрались до кровати. Рэймонд любил ее там, стоя посреди комнаты. Она так сильно пульсировала вокруг него, что он боролся с собственным оргазмом. Он хотел наслаждаться ею еще немного, хотел ласкать ее, пока она не выдохнет его имя, хотел посмотреть, сможет ли он снова вознести ее на вершину блаженства.
Сэйбл наслаждалась его необузданной мужской силой; каждый блаженный толчок усиливал ее желание. Она слегка приподнялась для его поцелуя, затем откинула голову назад, когда темп увеличился. Она чувствовала себя бескостной в его больших, сильных руках, так восхитительно направлявших ее бедра. Он двигал ее взад и вперед, позволяя ей наслаждаться ездой.
Рэймонд знал, что долго так не продержится. Когда он почувствовал, как она напряглась в первых толчках освобождения, его слабая хватка рухнула. Властно сжав ее бедра, он с громким рычанием излил свою душу.
Они занимались любовью снова и снова до самого рассвета, а потом, лежа в постели, слишком насытившись, чтобы двигаться, он поцеловал ее в лоб, пожелав спокойной ночи. В ответ на это очень сонная Сэйбл прижалась к нему и, засыпая, сказала:
— Видишь, на самом деле тебе не нужна любовница.
Рэймонду стало интересно, что бы она сказала, если бы он сказал ей, что после возвращения в Луизиану у него пропало желание иметь любовницу. Вместо этого он улыбнулся и притянул ее к себе.
— Спите, ваше высочество.
Так она и сделала.
Несколько часов спустя Рэймонд выскользнул из постели, на которой все еще спала его жена, и молча оделся. Вчера вечером он пришел сюда просто посмотреть, как у нее дела, а не для того, чтобы заниматься с ней любовью до рассвета. Она была слишком обворожительна для своего же блага, с раздражением отметил он, шаря по полу в поисках брюк, которые он так поспешно сбросил. Он нашел их лежащими рядом с туалетным столиком. Вид очень заметных складок на них не улучшил его настроения, но он натянул их.
Застегивая их, он размышлял, как ему объяснить своей любовнице Мюриэл, почему он пропустил вчерашнюю вечеринку по случаю ее дня рождения. Мюриэл до сих пор с пониманием относилась к отсутствию у него интереса к ней после его возвращения домой. Он сомневался, что она останется такой же понимающей, узнав, что он не пришел потому, что он не смог устоять перед своей женой с атласной кожей. Прошлой ночью его любовница была последним, о чем он думал. Только Сэйбл, красивая, соблазнительная Сэйбл, с ее золотистыми бедрами и грудью, отмеченной лунными отметинами, владела его мыслями. Одна мысль о ней — о них — заставила его возбудиться снова. По всем правилам, он должен был передать ее властям, как только увидел. Вместо этого он занялся с ней любовью со всей страстью мужчины, который десятилетиями соблюдал обет безбрачия.
И он хотел еще. Он хотел получить ещё больше ее поцелуев, но, несмотря на то, что он продолжал желать ее, тихий голос продолжал напоминать ему, что она предала его и Союз. К счастью, один из связных Рэндольфа Бейкера, известный провокатор Конфедерации, был перехвачен недалеко от Ричмонда, и бумаги с изложением планов Шермана в отношении Саванны были найдены у него во внутреннем кармане. Мужчина признался, что получил документы от Бейкера, но отказался говорить что-либо еще. Впоследствии он был заключен в тюрьму, но Бейкера так и не смогли найти; армия выяснила, что Бейкер — не его настоящее имя. Согласно документам, настоящий Рэндольф Бейкер из Бостона погиб в Литтл-Раунд-Топе.
Рэймонд посмотрел на свою спящую жену. Действительно ли она была связана со шпионами или стала жертвой обстоятельств, на которые не могла повлиять, как она утверждала? Он не знал ответа, и прошлой ночью ему было все равно.
Но в ту ночь, в лагере, ему было не все равно. После того, как Бейкер ударил его сзади, он пришел в себя на грязном полу, а рядом с ним на коленях стоял очень обеспокоенный Андре. Уложив Рэймонда на койку, Андре осмотрел обшарпанный сундук, нашел мешочек с тонким золотым браслетом внутри. Положив браслет на койку рядом с Раймоном, Андре перешел к бумагам, разбросанным по всему столу. Он установил, что пропали пять подписанных пропусков и инструктивные материалы о марше Шермана в Саванну 15 ноября. Это сообщение еще больше разбередило и без того раскалывающуюся голову Рэймонда, и он понял, что должен сообщить об этом.
