— Почему Рэймонд не проводит время ни с одним из своих братьев?

Джулиана подняла глаза.

— У него и малышей разные отцы.

— А.

— Мои родители выдали меня замуж совсем юной за красивого мужчину в Порт-о-Пренсе. Я была влюблена, по крайней мере, мне так казалось. Он был богат, старший сын могущественного графа, и я была уверена, что проведу с ним всю оставшуюся жизнь.

— Что случилось?

— В первую брачную ночь я узнала, что ему нравилось причинять боль. Для него боль была удовольствием. На следующий день я поехала к своим родителям, но они отказались принять меня. Был подписан контракт. Он был моим мужем. Мои родители и церковь сказали, что я должна остаться.

Сэйбл поняла, что Джулиана тоже была своего рода рабыней.

— Рэймонд родился в тот первый год. Я сбежала восемь месяцев спустя, не зная, что ношу Джеррольда. Я знала, что моя семья будет в ярости и попытается вернуть меня обратно, поэтому я отправилась к человеку, которого они боялись больше всего, — к моему дедушке-пирату в Гаване. Он предоставил мне жилье и, самое главное, защиту. Мы прожили с ним почти десять лет, двое старших сыновей и я. Поскольку я всегда хорошо разбиралась в цифрах, он назначил меня своим бухгалтером. Всему, что я знаю о финансах и приобретении недвижимости, я научилась у него, практикуясь с его золотом. Он был очень богатым человеком, когда умер, а поскольку я копила и инвестировала вместе с ним, я была очень состоятельной женщиной.

— Что случилось с вашим мужем?

— Он умер примерно через пять лет после моего побега. От сифилиса. Я не горевала.

— Сколько времени прошло, прежде чем вы снова вышли замуж?

— Прошло два года после смерти старого пирата. Рэймонду было почти двенадцать, а Джерролду — на год меньше, когда Франсуа Левек ворвался в мою жизнь, как океанский шторм. Я никогда не думала, что смогу полюбить снова, но ему я отдала не только свою любовь, но и душу. Когда на двенадцатом году нашей совместной жизни его унесло море, я бы вошла в море, чтобы присоединиться к нему, если бы у меня не было мальчиков. Я так сильно его любила. Его лучший друг, Анри, помог мне пережить большую часть моих страданий. Анри помогал мне сосредоточиться на нуждах моих сыновей, постоянно напоминал мне, что они тоже потеряли отца и нуждаются во мне, чтобы я была сильной. Мы с Анри разделяли общее горе много-много лет.

— Где сейчас Анри?

— В Париже, но должен вернуться со дня на день. Он тебе понравится.

Сэйбл заметила блеск в глазах Джулианы, когда та заговорила об Анри, но оставила это наблюдение при себе.

В тот вечер, приняв ванну, Сэйбл сидела одна в старой комнате Рэймонда, обнаженная под неплотно завязанным нефритово-зеленым халатом. Она улучила минутку, чтобы осмотреть новую одежду, которую ранее днем доставила швея. Шкафы уже были забиты до отказа, но Джулиана и Арчер продолжали подбирать для нее новые наряды. Сэйбл выросла, имея не более двух платьев одновременно, и она не знала, радоваться ли ей всем этим красивым вещам, которые у нее теперь были, или ужасаться их избытку.

Она взяла из шкафа золотое бальное платье. Подойдя к зеркалу, она приложила дорогое платье к себе, чтобы посмотреть, как оно будет смотреться. Она потрогала рукава, посмотрела на швы на подоле. Услышав, как поворачивается дверная ручка, она подняла глаза.

Это был Рэймонд. Она подавила в себе радость, увидев его снова, понимая, что в их браке нет места радостным чувствам; он не хотел ее и не доверял ей, он ясно дал это понять.

Решив сохранять дистанцию, Сэйбл повесила платье на место, сказав:

— Добрый вечер, Рэймонд.

Он закрыл за собой дверь и вошел, наполняя ее чувства своим присутствием.

— Добрый вечер. Еще одежда?

— Я продолжаю говорить твоей матери, что у меня достаточно вещей, но они с Арчером отказываются слушать.

— Арчер?

— Да, у твоего брата отличный вкус. Он выбирает ткани, говорит мне, какие модели будут мне к лицу, и так из магазина в магазин.

— Мой брат одевает тебя?

— Да. Продавщицы говорят, что его любовница — одна из самых нарядных женщин в городе.

Рэймонд удивился, почему у него вдруг возникло желание придушить Арчера.

— Какие-то проблемы? — спросила она.

— Нет. Я понятия не имела, что у Арчера так много свободного времени, вот и все.

— Он мне очень помог.

Повисло неловкое молчание, пока она ждала, когда он изложит суть своего дела. Когда он этого не сделал, она попыталась завязать разговор.

— Твоя мама подумала, что ты не будешь возражать, если я воспользуюсь твоими старыми комнатами.

— Она была права.

Он огляделся. Она немного переделала комнату.

— Я кое-что поменяла.

На нескольких старых стульев была заменена обивка, а тяжелые шторы на окнах она заменила тканями более светлых и нежных тонов. Рэймонду показалось, что теперь это жилище принадлежит женщине.

— Я одобряю, хотя твой собственный дом скоро будет готов.

— Спешить некуда. Мне здесь нравится.

Рэймонд был недоволен. С того момента, как он вошел в комнату, он боролся с желанием заключить ее в объятия. Последние две недели она занимала каждую его мысль наяву и каждый ночной сон. Жажда мести больше не казалась ему первостепенной задачей. Занятия с ней любовью — вот что было главным. Он ясно видел, что под тонким летним халатиком на ней ничего нет, и мысль о том, чтобы раскрыть его и насладиться солнечными лучами и звездами, скрытыми под ним, пробудила к жизни его мужское естество. Может быть, если он позволит себе еще раз прикоснуться к ней, то сможет избавиться от этой жгучей потребности и продолжит жить своей жизнью.

Сэйбл видела, как в его глазах разгорается страстное желание. Несмотря на то, что она поклялась сохранять хладнокровие, его обжигающий взгляд касался ее во всех тех местах, которых он касался в последний раз, когда они занимались любовью. Несмотря на проблемы, разделявшие их, ни один из них, казалось, не был способен скрывать свои чувства. Это вселяло в нее надежду. Если она сможет удовлетворить его желание, возможно, желчность и недоверие будут вытеснены пылом страсти. Что произойдет, если она намеренно попытается соблазнить своего мужа?

— Ты пришел по какой-то причине? — спросила она, встретившись с ним взглядом.

— Я зашел проведать тебя.

Одно его присутствие могло заставить ее растаять, как масло на горячей плите.

— Я не украла серебро Джулианы, если тебя беспокоило это.

— Такие мыли были, но я пришел посмотреть, как ты устроилась.

— Я в порядке.

Он был одет для выхода. Сшитый на заказ темный костюм безупречно сидел на его мужественной фигуре. Белая рубашка казалась белоснежной на фоне его смуглой кожи. Ей стало интересно, как он проведет вечер и с кем. Гордость не позволила ей спросить об этом.

Рэймонд не мог избавиться от мыслей о том, чтобы снова заняться с ней любовью. Обнаженная кожа под халатом не давала ему думать ни о чем другом.

— Ты всегда бываешь обнаженной по вечерам?

— Тебе бы это понравилось?

Мужское достоинство Рэймонда напряглось, словно от ласки. В ее глазах не было страха.

— Ты очень дерзкая, моя королева.

— Дрезость интригует тебя, Рэймонд. А вот кротость — нет.

У Рэймонда заныли руки от желания распахнуть ее халат и прикоснуться к теплой красоте, которую он скрывал.

— Большинство мужчин хотят, чтобы их женщины были кроткими.

Сэйбл почувствовала, как ее соски напряглись в ответ на жар, возникший между ними в тихом свете свечей.

— Но не ты.

— Ты уверена, что знаешь, чего я хочу?

Она снова бесстрашно сверкнула глазами.

— То, что ты здесь, дает ключ к разгадке…

Он ухмыльнулся.

— Ты хорошо играешь в эту игру.

Он подошел к ней, стоявшей перед низким туалетным столиком, и приподнял ее подбородок, чтобы запечатлеть в памяти ее красоту.

Она тихо сказала ему:

— Я не стану делить тебя с любовницей, Рэймонд.

Он провел большим пальцем по ее соблазнительной нижней губе, сводя ее с ума своей медлительностью настолько, что она закрыла глаза.