Я смотрю на Гавидона, мне кажется, он подмигивает мне, хотя за визиром этого не видно. Он подталкивает меня ладонью в спину и направляет в сторону фудкорта. Дисплеи в этом месте до рези в глазах пестрят рекламой. Уши закладывает от какофонии звуков: музыка, выкрики зазывал, гвалт посетителей и персонала кухонь.

Мы ныряем в закоулки этого сектора, немного петляем. Музыка и шум немного стихают, и мы оказываемся перед заведением с вывеской на япет-графии. Низкий вход ведет в тесное помещение всего на три столика. За дальним уже сидит какой-то тип в национальной маске, изображающей лису. Он мне кажется странным, но повар, помешивающий варево на открытой кухне в центре зала, не обращает на него никакого внимания.

Мы усаживаемся за свободный столик. Создается впечатление, что два человека в экзоскелетах занимают половину всего пространства этой забегаловки, так что Гавидон, садясь с краю, вытягивает ноги через проход на улицу, а я выбираю место у стены.

- Эй, мастер Су-Хо! Мне острую курицу, как обычно, маринованные овощи и раччи! – кричит Гавидон человеку на кухне, не утруждая себя выбором меню. Я, наоборот, долго выбираю, останавливаюсь на соевом супе и сладкой воде, делаю заказ через ком.

Напитки принесли быстро. Я опасливо кошусь на выбор спутника: розовая жидкость пахнет резко и кажется острой на вид, но ничего не говорю.

- Ну, рассказывай, - начинает Гавидон, смачно отпивая большой глоток.

- Что? – не понимаю я.

- Что там было. Меня-то почти сразу вырубило, не успел выпрыгнуть из катера. А ты, поговаривают, еще продержалась, порадовала старика, - он усмехается, и я смущаюсь.

- Не больно-то я продержалась. Меня тоже вырубило через несколько минут, почти сразу после построения, - и уже тише добавляю, - От которого ничего не осталось.

- А камеры в линзах?

- Сняли в госпитале, пока я была без сознания. Так что записи я не видела. А твои?

- Да какие камеры, - вздыхает Гавидон, - от глаз-то ничего не осталось, не то, что от камер. Я бы снял визир и показал, да только зрелище не для слабонервных. Эй, - усмехается он, видя мое вытянувшееся лицо, - чего так смотришь? Ну подрихтовало мне рожу, да и хрен с ней, на кой солдату смазливая физиономия?

- А ты не собирался на гражданку?

- Поздно мне куда-то собираться. Врос я костьми в эту службу, - Гавидон демонстрирует механическую конечность, - а служба вросла в меня. А вот чего тебя с твоей срочной сюда отправили – непонятно. Нечего тебе делать на Дионе.

- Угу, по твоей, видать, рекомендации.

- По моей?! Ха! Да у тебя три балла по физ подготовке. Придется наверстывать в поте лица.

- Зато Гас рад.

- Гас – осел, - хмыкает Гавидон, - автопехота – не то место, где дают спуска. И командование там такое… специфичное. Если прознают, что вы вместе, сочтут за слабость. Начнут давить, манипулировать. Так что по углам там не зажимайтесь.

- Ты чего…

- Да ладно, - смягчается приятель, - все равно сейчас никому не будет дела до вас. Слишком много шума наделала эта история на Энцеладе. «Пиджаки» активизировались, так что все ходят смирно по струнке, - он оборачивается в сторону кухни, - Эй, Су Хо! Где мой заказ?!

От громкого голоса Гавидона я даже подскакиваю на стуле. Повар быстро кланяется в нашу сторону и возится с кастрюлями расторопнее.

Я не единственная, на кого подействовала громогласность моего спутника.

- Че разорался, жестянка ржавая? – один из тройки проходящих мимо пацанов разбойного вида спотыкается о механическую ногу Гавидона и с досады пинает ее.

- Чего??? – ревет в ответ Гавидон и пинает наглеца под зад. Пинок получается мощный, пацан щерится, но дать сдачи такой махине, как мой наставник, очевидно, не решается, пятится в сторону пока Гавидон угрожающе надвигается на него.

Стычка выглядит нелепой. Ровно до тех пор, пока один из его товарищей невероятно ловким, отработанным движением не срывает с Гавидона визир, и все трое бегут наутек. Я моментально срываюсь с места, пытаясь нагнать воришек. То, что они профессионалы – очевидно: улепетывают как спринтеры, а на первом же перекрёстке разбегаются в разные стороны.

Я преследую того, у кого, как мне кажется, остался визир. Экзоскелет дает плюс к силе толчка и ширине шага, но делает меня менее проворной, вор это знает и петляет в закоулках. Расстояние между мной и вором медленно увеличивается. Понимая это, рискую, отталкиваюсь что есть мочи и прыгаю ему на спину. Мне повезло ухватить воришку за ногу, я быстро подтягиваю и подминаю его под себя.

- Отдай, что спер!!! – ору ему в лицо, едва удерживаясь, чтобы не съездить по наглой морде. На мое счастье, я угадала, и краденное оказалось именно у этого пацана. Одной рукой придерживая трепыхающегося вора, второй я отнимаю визир. Прячу его и не замечаю, как один из его товарищей подкрадывается сбоку и кидает в меня горсть каких-то металлических шипов. Я машинально закрываюсь рукой, часть из них словно приклеивается к ней. За секунду моего замешательства схваченный воришка проворно скидывает меня с себя и убегает в переулок.

Металл экзоскелета начинает стремительно разогреваться. Я слышу хлопки, инстинктивно припадаю к земле, пытаясь выстегнуться из брони и лихорадочно соображая, что сделали эти твари. Механизм заело. Я чертыхаюсь, мой экзоскелет превратился в орудие пытки, в котором я запекаюсь, кожу неумолимо жжет. Пока я бессильно валяюсь на земле, в поле зрения возникают чьи-то ботинки. Не успеваю испугаться, что это вернулись подельники, как жар отпускает, оковы экзоскелета раскрываются, и я выбираюсь на волю. Поднимаюсь и вижу того самого человека в маске лисы из забегаловки.

- Эй, ты кто? – тяжело дыша спрашиваю его я.

Но он не удостаивает меня ответом и скрывается в одной из подворотен вслед за преступниками. Определенно странный тип. Даже не помог. Даже полицию не вызвал. Может, подельник?

Я сижу на земле, пытаясь отдышаться. Достаю из брони визир. Хорошо, что хотя бы все не зря. В переулке показывается Гавидон. Он движется медленно, но безошибочно по направлению ко мне. Когда он подходит ближе, я вижу множественные ожоги на его лице и белки слепых глаз.

- Тет? – окликает он, - кто это с тобой?

- Я здесь, - отвечаю я, - Я одна. Все в порядке.

Вкладываю в его руку визир, он прилаживает его назад и окидывает меня сверху оценивающим взглядом, словно я только что завалила зачет.

- Физ подготовка – четыре балла, - заключает Гавидон и протягивает мне руку, помогая подняться.

- Катодовые блокаторы или, в простанародье, шипы. Судя по всему, бракованные - заключает Гавидон, разглядывая на ладони собранные металлические фрагменты, оставшиеся от того, что в меня кинули воры. Они расплющились, местами подплавились.

- Хороши же мы защитники, - я демонстративно осматриваю свой экзоскелет, - если даже уличное жулье имеет против нас мощное оружие.

- Ну, не такое уж и мощное, - начал было Гавидон, и это меня возмущает еще больше.

- Да я едва не сдохла! Если б не «бракованность», как ты сказал, это был бы мой последний день на службе и вообще.

Мы идем по тесным улицам сектора по направлению к порту, чтобы успеть на трехчасовой рейс до Дионы. К мастеру Су-Хо мы решили не возвращаться – у обоих абсолютно пропал аппетит – расплатились по комму. Я с грустью отметила истощение своего счета. Служащие получали денежное довольствие, но дни на больничной койке оплачивались плохо.

- Ну, твоя броня гражданского типа, самая простая. Служебные имеют несколько встроенных защитных контуров, их так не прошибешь.

- Уж надеюсь.

После некоторого молчания Гавидон как бы невзначай говорит:

- Знаешь, люди болтают про твою удачливость. Профессиональные щипачи обычно не допускают промахов.

- Прям уж болтают? – насторожилась я.

- Ну, поговаривают о тебе после Энцелада. Эй, чего пригорюнилась? Сама-то не считаешь, что везучая?