- Гастан, я правда не понимаю…

- Давай посмотрим фактам в лицо. Ты осталась единственной уцелевшей из всего отряда, а записи с твоих камер магически стерты. Зачем ты их стерла, Тет? Что ты сделала на Энцеладе?

- Я ничего не стирала. Как вообще это можно сделать? Я…

- Вот что, - Гастан взмахивает рукой, прерывая мой невнятный лепет, - Прямых доказательств, конечно, нет. Но тебе нужно хорошенько выслужиться, чтобы всех переубедить.

- В чем переубедить?

Гастан хмыкает, и в этой усмешке, в этом взгляде я не узнаю человека, который до сего дня был самым дорогим для меня на всем белом свете. Впервые в жизни ощущаю себя мучительно, безысходно одинокой.

- Я не предатель, - тихо произношу я.

- Вот и докажи это, - его полуулыбка сменяется серьезным выражением лица штабного лейтенанта, - Servire populo (1), - чеканит он стандартную речевку.

- Ipsa vita est (2), - тихо отвечаю я, наблюдая как он удовлетворенно кивает, разворачивается и растворяется в толпе снующих по сектору людей.

—

Прим. авт.: (1) - Служение народу; (2) - есть сама жизнь

—

Накануне вылета я не могу уснуть. Ворочаюсь в постели, пока она не превращается в мучительные тиски. Стараюсь никого не будить, хотя что-то мне подсказывает, что остальные тоже не спят - в комнате подозрительно тихо. Выхожу в коридор.

Ноги несут меня на тренировочный полигон. Только командир, то есть Аммирин, может запустить автоматику, но я встегиваюсь в первую попавшуюся броню и прохожу трассу без запуска учебной системы, в темноте, раз за разом отрабатывая все команды, пытаясь убедить свое сознание, что я все помню, что ничего не забыла.

Не знаю, сколько времени я там провела. Когда усилием воли заставляю себя снять броню и идти досыпать оставшиеся часы, вижу как заступает на смену дежурство соседнего взвода.

Повинуясь странному чувству, следую за двумя сменившимися солдатами. Наблюдаю издалека, как они переговариваются о чем-то, затем один из них сворачивает в санитарный блок. Я иду следом.

Когда я вхожу в помещение, он уже наполовину выстегнулся из брони. Стоит ко мне спиной, и я вижу какими страшными шрамами покрыты его правое плечо и спина.

- Тет? - тихо произносит он.

Я не отвечаю. Не знаю, как он понял. Все равно.

Гавидон оборачивается на мои шаги, я подхожу ближе. Смотрю как он стремится унять сбивчивое дыхание. Касаюсь ладонью его груди.

- Завтра нас отправляют на Мимас, - говорю я, не сводя взгляда с татуировок на его смуглой коже.

- Тет, ты не должна…

- Молчи! - резко обрываю его я, вскидывая голову, - Пожалуйста, молчи. Завтра мне нужно будет знать, что кто-то любил меня.

Он опускает руку на мое бедро, прижимая к себе, когда я обхватываю ладонями его виски, снимаю визир и целую глаза. То, что от них осталось.

- Если ты думаешь, что без этой цацки я не буду знать, как ты выглядишь, ты ошибаешься. Я всегда буду помнить.

- Я знаю, - выдыхаю шепотом, - Я знаю.

Итак. Вот он, возможно, последний день моей жизни.

Четвертый час полета. В голове ни одной позитивной мысли. Тревожность зашкаливает, хотя вначале все выглядело похожим на стандартные учения: облачились в броневые костюмы, спустились в шахту. Раз - и мы уже на корабле. Два - и мы в приграничной зоне с Мимасом.

- Флот расчистил дорогу, так что дел у нас немного, - говорит Амми, пока идет предбоевое тестирование автоматических систем брони, - Приземляемся, по координатам идем к цели, уничтожаем склад и возвращаемся к точке сбора.

Она обходит наш строй, приготовившийся к выходу в шлюзовую камеру, затем сама встает во главе, но продолжает говорить с нами по внутренней связи:

- Понимаю, скучновато. Вам бы хотелось поучаствовать в штурме Рибата. Но и на здесь большая ответственность. Цель - ключевое звено в снабжении врага боеприпасами. Вы справитесь на раз - в этом я уверена. Вернетесь героями.

Рядом снует инженер, тощий как жердь парень в комбинезоне и визире, младше меня. С каких пор в автопехоту берут таких молодых?.. Он собирает результаты тестов и дает отмашку по готовности.

- Эй, - окликаю его я, увидев желтый значок в своем отчете, - Это что?

Инженер подключается к системе моей брони.

- В пределах нормы, не обращай внимание. Программа имеет погрешности в определении скорости реакции, - он что-то бегло набирает на коме и перезапускает диагностику. Новый отчет содержит только зеленые отметки, - Все, готово.

- Илина, что у тебя там? - строго спрашивает Аммирин.

- Неоднозначные результаты теста, - отвечаю я.

- Дэн, какого?? - рычит командир, - Скоро высадка!

- Броня в норме, сержант, - оправдывается инженер, - Выход разрешен.

Аммирин едва заметно поворачивает голову в мою сторону. На ее шлеме появляется желтый отблеск сигнала готовности.

- До высадки три минуты, - объявляет она.

Я слышу свое шумное дыхание. Делаю глубокий вдох, еще и еще. Контролирую выдох, потому что, кажется, разучилась дышать.

- Минута.

Открывается шлюзовой коридор, мы проходим к выходу. Меня пробивает дрожь.

- Двадцать секунд… Десять… Вперед!

Вокруг мигают зеленые вспышки света.

Сначала выкидываются “куклы” - ложные цели для противника, но я этого не вижу.

Я вижу лишь гигантское око Сатурна и кратер Мимаса, в который мы летим. На тридцать градусов от нас купол и ангар полигонального типа - военный склад Рибата - одного из центральных куполов планеты. Нам необходимо прорваться через оборонительные заграждения, оставить взрывчатку в шахтах ангара и выбраться живыми.

Чуть дальше должны высадиться еще два отряда, в то время как основные силы сейчас штурмуют Рибат.

После относительно мягкого приземления Аммирин ведет нас к цели.

На внутреннем дисплее я вижу относительное положение всех своих сослуживцев. Ангар окружен кольцом малых кратеров, и нам приходится форсировать один из них. Гигантскими шагами мы преодолеваем около двух километров прежде, чем достигаем края. Здесь у нас есть небольшая передышка, но когда мы добираемся до его гребня, по равнине проносится череда взрывов, разбрасывая ледяные осколки Мимаса на сотни метров - нас ждут, и дело принимает серьезные обороты.

Амми останавливает нас и приказывает занять укрытия. Сканирование местности показывает, что ангар на первой линии защищают семь пушек и магнитный контур, способный вывести из строя броню.

Мы занимаем позиции, пока Амми переговаривается с командирами других отрядов. Отряд А-3-1 высадился в пределах кольца обороны врага. Он отвечает за выведение из строя магнитного контура.

В голову лихорадочно лезут обрывки бессвязных мыслей. О том, что я не смогу выбраться из кратера. О том, как не повезло А-3-1 и как чуть больше повезло нам не свариться заживо в своей броне. О том, что укрытие из скудного каменного грунта, за которым нахожусь я, - единственное безопасное место во всем космосе. В этот момент рядом со мной взрывом откалывает огромный кусок поверхности. Он падает в чашу кратера как в замедленной съемке, распыляя вокруг мириады ледяных брызг.

Мы не отстреливаемся - противник слишком далеко, и раскрывать свое местоположение мы не спешим.

“Как только отключат магнитный контур штурмуем пушки, задействуйте гравиконденсаторы”, - говорит Амми, - “У нас около двух минут. Лена, Тет, заходите слева, остальные - за мной”.

Все сигнализируют, что приняли команду, и теперь о том, чтобы остаться и переждать в кратере, не может быть даже мысли. Жизнь Лены зависит от меня, а моя жизнь зависит от Лены. И хотя кристально ясно, что это конец, вдвоем у нас чуть больше шансов, чем ноль.

Сканеры сигнализируют об отключении защитного контура противника. Я слышу команду Амми, голос Лены, и я бегу. Нет, не так. Мое тело бежит, прячется за естественными укрытиями, стреляет, целясь в шахты пушек… Но, наверное, плохо целясь, хотя это последнее, о чем я думаю.