— Ящерица не проскочит, — заверил он. — Я тут одного подозрительного задержал. Большой мужчинка, рыжий, усатый. Сразу видно, что хитрый и нечестный. Уронил его, связал его же ремнем. А он кричал. Громко ругался. Чукчей обзывался. Нехороший человек. А еще пиджак носит.

Насколько я знаю, Сафрон не рыжий. Но все равно насторожился.

— И где задержанный? — спросил я. — Надеюсь, ты его не съел?

— Мы людей не есть, только уши резать.

— Ты ему ничего не отрезал?

— Нет… — замотал головой Тулуш. — Выскочил редактор. Велел отпустить рыжий человек. Сказал, что знает его, и что он в редакцию по делам шел. Сказал, что это председателя исполкома.

— Чего⁈ Ты Эрика Робертовича на землю уложил и связал? — ахнул я.

— Да, да, — закивал Тулуш. — Эрика, Эрика. Так его имя. Сказал, что тебе будет звонить, жаловаться. Плохой человек. Надо было уши резать, как мои предки.

Я больше не стал спорить, зато был спокоен — ведь действительно ни одна мышь ушастая не проскочит. Редактор надежно охраняется.

Я вошел внутрь и направился в кабинет главного редактора.

— Александр Александрович! — воскликнул тот, поторопился встать и пожать руку. — Вы за своим сотрудником? Заберете его?

— А что, уже надоел?

— Ну, как вам сказать?.. — Артищев понизил голос и проговорил тихо. — С одной стороны, он нас от напасти избавил. От Сережи и этой стаи несносных голубей. Они же все крыльцо и подоконники загадили. Еще и соседи жалуются, что все цветы им в палисадниках поклевали. Зина прикормила дармоедов, а Тулуш Балданович их того… Ощипал, простите…

— Так он, получается, молодец?

— В этом плане — да, только вы Зине не говорите, что я его хвалил за голубей. А вот есть еще казусы… Он везде за мной ходит. Я так не привык, я чувствую себя пленником. Ну или маленьким мальчиком под присмотром. Понимаете?

— Ничего, ради безопасности и потерпеть немножко можно.

Тут уж я не готов был ни на какие переговоры и компромиссы.

— Немножко? Да, но он и на обед со мной ходит. И не просто ходит… Вот. Послушайте, я обедаю в столовой, а он сидит рядом и ничего не покупает, смотрит мне в тарелку голодными глазами, а у меня кусок в горло не лезет. Говорит, все деньги отослал родне. Не на что обед купить. Ну, я и угостил его по незнанию. Сказал, бери, что хочешь, я заплачу. Он съел три тарелки борща и два вторых. Выпил четыре компота. И так уже два раза… Зарплаты у нас небольшие, сами понимаете, что я не могу кормить всю милицию.

— Понял вас, Захар Елизарович, во избежание недоразумений прикармливать никого категорически не советую, ни голубей, ни Тулуша. Он остается с вами еще на неопределенно долгое время.

— Вы, значит, не нашли того, кто вломился в редакцию? — обреченно вздохнул Артищев.

— Ищем… А вы больше ничего не вспомнили об этом вашем Силантии?

— Нет… Только имя и помню…

— Это он? — я положил фотокарточку на стол. — Жорич Силантий Прокопьевич, работник мясокомбината, кладовщик. По возрасту почти ваш ровесник, чуть старше.

Снимок мне удалось раздобыть через Нурика. Тот, конечно, вовсе не к директору пошёл — стянул его с доски почета предприятия, где висел портрет подозреваемого. Жорич числился у администрации на хорошем счету. Еще бы — Воблин любовник.

— Он! Это он… — вздрогнув и проглотив комок, выдавил главред. — Точно он… Даже не изменился почти, только поседел немного. Ну и морщин стало больше. Будто сам дьявол — не стареет с годами.

— Хорошо… Мои люди за ним наблюдают, все под контролем, Захар Елизарович. Держитесь Тулуша, и все будет в порядке…

— Но почему вы не арестуете этого Жорича? — воскликнул редактор. — Если мы знаем, что это он? Прямо сегодня! Прямо сейчас!

— Мы проверяем его биографию. Это не так быстро — запросы, архивы. И многое утеряно. А пока — ваше слово против его слова. Для таких серьезных обвинений этого недостаточно. Но я добуду доказательства. Обязательно добуду. До свидания…

— До свидания, Александр Александрович, — поникшим голосом отозвался главред.

Как он еще журналистом на передовой был, если всего боится и так легко впадает в апатию?

Я вышел на крыльцо, Зина тоже была на улице и сидела на одной лавочке с Тулушем. Они о чем-то разговаривали и, похоже, совсем не ругались. Ну вот и хорошо… Контакт у них налаживается. Главное, чтобы голуби не прилетели.

Проходя мимо молодежи, я услышал, как Зина спросила Тулуша:

— А правда, что у вас в Сибири медведи по дорогам ходят?

— Врут все, — отмахнулся Салчак. — Нет у нас дорог.

— Привет, — улыбнулась по-приятельски Вера, я в ответ галантно взял ее за руку и усадил на лавочку в парке.

Мы встретились с ней возле фонтана, как и условились. И у меня, и у нее на работе много посторонних глаз и ушей, вот и решили провести рабочую встречу на нейтральной территории.

— Запросы по Жоричу пришли?

— Ты что такой нетерпеливый, Саш? — покачала Вера головой. — Нет, конечно… Ждем пока.

— Я тут узнавал… Официально — он участник ВОВ, якобы партизанил на Брянщине. Но думаю, что это легенда, и настоящая его фамилия Грицук.

— Лев Никанорович Грицук, — уточнила Вера.

— Я тут с информатором побеседовал. Он сказал, что пару лет назад скупщик принял от неизвестного старые золотые коронки. Очень старые, — с ударением произнёс я.

Моя собеседница кивнула.

— Интересно… — задумалась Вера, — обыск бы у этого Жорича провести. Может, нароем чего.

— Пока оснований никаких нет, к сожалению. Может, придумаешь какие-нибудь формальные? Договоришься со своими в прокуратуре, а?

— Не выйдет, — поджала губы девушка и будто зачитала из досье. — Прокурор Зарыбинска Виктор Степанович Карасев — честный и неподкупный работник, в коррупционных связях не замечен, состоит в партии, примерный семьянин и труженик. Я изучила его, пока готовилась ехать сюда к вам. Такому доказательства нужны. Тяп-ляп он не подпишет. Вот что за область у нас, Морозов? Все прямо такие честные…

— Это плохо? — усмехнулся я.

— Работать сложнее, — проговорила Вера. — В Азербайджане или Грузии, например, все купить можно, и хваленая социалистическая законность там не совсем прижилась.

— Ха! И должность прокурора? — вскинул я бровь.

— Конечно, — на полном серьезе ответила Вера. — И пост министра республики, и должность начальника ГАИ. Кстати, последняя стоит даже дороже, чем должность начальника милиции.

— Надо подсказать Кулебякину, — усмехнулся я. — Пусть на Кавказ переводится. Он же все мечтает подполковником стать.

— У него денег не хватит, — хитро подметила Вера. — Простым инспектором ГАИ можно стать тысяч за десять. А там дальше — по нарастающей в несколько раз на увеличение мзда идет.

— Ого, ты и прейскурант знаешь?

— Работа такая, — повела плечиком девушка. — Давай лучше о нашем деле. Когда пойдет машина с мясом под управлением экспедитора Семенова?

— Сегодня должна была отбыть. Но сломалась. Я так думаю, они перестраховываются. Опасность почуяли и денек пропустили на всякий случай. Но у меня там свой человек работает, он узнал, что завтра Семенов поедет — в обед.

Нурик молодец, четко сработал. Он с кем хочешь общий язык найдет. И с особым рвением он отнесся к поручению — следить за Семеновым. Сказал, что Ваську никому не отдаст, а этого Семенова сдаст мне с потрохами.

— Хорошо… — кивнула следачка. — А какая там схема у них, как хищение происходит?

— Пока не понятно, будем следить за машиной… Кстати, ты принесла то, что я просил?

— Да, — Вера достала из сумки папку, приоткрыла и показала то, что лежало внутри — вырезки из газет. — Только осторожнее. Они очень старые. Это из моего личного, так сказать, архива.

— Личного? — удивился я. — Я думал, это материалы дела по Святоше, все эти древние документы. Ты что же, ловишь фашистов по личным мотивам?

— Есть у меня свои счеты, — глухо проговорила девушка.

Я решил пока не спрашивать подробностей, видно, что она еще не готова довериться. Но обязательно спрошу, потом.