Зоя совершенно не торопилась высвобождаться из моих рук и возвращаться к работе. Наоборот, она еще теснее прижалась и положила ладони мне на грудь. Мое тело сообщило, что оно совсем не против такого поведения, проголосовав «за» поднятием некоторых своих частей.

Зоя бросила короткий, но весьма красноречивый взгляд на дверь. Я отпустил ее только чтобы повернуть ключ в замке.

Она провела в моей спальне пару часов, однако балдахин так и не был повешен до конца. Но все же претензий к работе горничной я не имел.

- Как ты думаешь, что нужно было им в особняке Никольского? – я просунул руки в рукава белоснежной рубашки и расправил воротник.

Я стоял у ростового зеркала в своей комнате, собираясь на прием, организованный князем Беркутовым. За последнюю неделю я немного отъелся и не представлял такого убогого зрелища, как в момент скачек. По крайней мере, смокинг на мне смотрелся отлично.

За рубашкой последовал жилет, а вот ответа от гувернера я так и не дождался.

- Игнат!

- Что? - рассеянно переспросил гувернер, наконец, оторвавшись от газеты.

- Что могли взломщики искать в особняке? – раздраженно повторил я, борясь с пуговицами жилета.

- Откуда мне знать, Тимофей? Может, драгоценности, может деньги.

Я одолел последнюю пуговицу и поднял глаза на гувернера. Он смотрел на меня пристальным, задумчивым взглядом.

- Возможно, - ответил я. - Мы не нашли ни денег, ни ценных бумаг, ни драгоценностей. Есть вероятность, что их забрали.

Игнат ничего не ответил, просто продолжал смотреть на меня.

- Что? Я не так застегнул жилет? Или рубашку надел наизнанку? – я недоуменно развел руками.

- Нет, просто… ты уже совсем взрослый. Как быстро пролетело время. Казалось, еще недавно ты только начал осваивать геометрию и греческий, а сейчас бреешься и покупаешь смокинг.

Я застыл с открытым ртом, не зная, что сказать. Ну не говорить же, что тот мальчишка, изучавший греческий, уже давно мертв.

- Ты становишься сентиментальным, Игнат, - я пригрозил гувернеру пальцем. – А знаешь сентиментальность это признак чего? Старости.

- Ты взрослеешь, я старею. Все закономерно.

Я едва не выронил запонку, которую пытался вставить в слишком узкую прорезь на манжете рукава рубашки.

- Дакхр! – вырвалось у меня.

- Откуда у тебя эти странные ругательства? – гувернер отложил газету и поднялся.

Я неопределенно пожал плечами. Игнат взял с моей ладони запонки и помог застегнуть их. Я благодарно кивнул и одернул рукава. С застежкой бабочки он мне тоже помог справиться.

- Волнуешься? – неожиданно мягко спросил Игнат.

- С чего вдруг?

- Это твой первый прием, высший свет…

- А из-за этого… Да! – ответил я и «нервно» поправил бабочку.

На самом деле я действительно немного нервничал, но совсем не из-за того, что мне предстояло первый раз оказаться среди представителей элиты. Адарис Ноор привык вращаться среди сильных мира Атлума, сам Владыка частенько звал меня на чай, чтобы обсудить дела. Я беспокоился из-за того, сможет ли вчерашний деревенский парень произвести благоприятное впечатление на хозяина приема. Ибо протекция Беркутова была мне крайне нужна для укрепления моей позиции в обществе и дальнейшего развития шахты.

- Будь начеку, лишнего не болтай. Много не пей. Помни про этикет. Не наступай дамам на ноги, - заботливо бормотал Игнат, провожая меня до машины.

- Еще скажи: не стой на сквозняке и чтобы в двенадцать был дома, - тепло улыбнулся я гувернеру.

- Иди уже, - проворчал он, остановившись на нижней ступеньке.

У ворот меня ждала длинная черная машина с золотой летящей птицей на двери. Водитель распахнул передо мной дверь. Я чинно, как в моем представлении подобало аристократу, забрался внутрь. Белый кожаный салон тонул в тусклом желтом свете. Задние сиденья были отделены от водителя перегородкой из темного стекла. В подлокотнике посередине заднего сиденья стояло ведерко со льдом и какой-то бутылкой. Я с интересом повертел ее в руках, но открывать не стал. Мне сегодня нужен был максимально ясный ум.

Доехали мы быстро. Как только машина остановилась, дверь тут же открыли снаружи. Ко мне подоспел молодой человек в темно-синей форме и белых перчатках. Я передал ему пригласительный билет.

- Ваша светлость, следуйте за мной, - поклонился парень и направился по красной ковровой дорожке ко входу в особняк князя.

Да, дом Беркутова был больше моего примерно в два раза. Хотя его архитектура мне не понравилась. Трехэтажное строение прямоугольной формы выделялось из остальных таких же только резным оформлением окон и аркой над центральным входом.

Я лишь на мгновение задержался, чтобы окинуть его взглядом, а затем последовал внутрь за моим провожатым. Мы прошли через большой холл, в котором неспешно прогуливались около дюжины человек. Те, кому я попадался на глаза, рассматривали меня с интересом и любопытством. Видимо, тут все знали друг друга в лицо, и появление нового человека вызывало удивление. Две дамы средних лет в зеленых платьях улыбнулись и проводили меня долгим взглядом.

Я тоже с интересом рассматривал все вокруг. Адарис Ноор, несмотря на свои близкие знакомства с самой верхушкой Атлума, был редким гостем на балах. Поэтому сейчас я с удовольствием глазел по сторонам, не забывая идти за парнем в синей форме.

Свернув направо и миновав анфиладу комнат, мы оказались в большом зале с расписанными стенами. Две огромные люстры свисали с потолка, подобно гроздьям винограда. Вот только виноградины были мелкие и прозрачные, словно слезы. А где-то внутри всего этого пряталось множество ламп, свет которых многократно усиливался теми самыми каплями. Паркет был украшен рисунком из причудливых геометрических форм. Я бы с удовольствие еще какое-то время полюбовался окружающим великолепием, но в реальный мир меня вернул голос провожавшего меня парня, объявлявшего мой титул и фамилию.

В зале повисла тишина, а потом среди собравшихся разлетелся едва слышный шепот, подобный шелесту листвы на деревьях в летний день. Но, как я ни напрягал слух, единственное, что смог расслышать только свою фамилию.

- Граф Никольский! Тимофей Александрович! – вдруг раздалось совсем рядом.

Я повернулся на звук и увидел высокого крепкого мужчину с бородкой почти такой же идеальной, как у Игната. Смокинг ничуть не скрывал, а скорее даже подчеркивал мощный разворот плеч и военную выправку. Я был на сто процентов уверен, что ко мне направлялся сам князь Беркутов.

- Аркадий Иванович Беркутов, - представился он и протянул мне руку для рукопожатия.

Я поспешил ответить на этот жест, не забыв добавить немного суетливости и нервозности, которая должна была присутствовать у Тимофея, впервые попавшего в высший свет.

- Аркадий Иванович, позвольте спросить, как вы узнали о моей скромной персоне? Я ведь совсем недавно принял титул. И был весьма удивлен, получив приглашение.

- Приняли недавно, а стать известным уже успели, - загадочно улыбнулся князь, но, видя мое недоумение, поспешил объяснить. – Императорский вестник и дочери его величества из кого угодно сделают знаменитость, особенно если это симпатичный молодой человек. Да и барон Васильев тоже постарался. Так что не удивлюсь, если к Новому году вы получите приглашение на императорский бал.

- Скачки! – догадался я.

- Так точно, Тимофей Александрович, именно скачки сделали вас знаменитым. И я очень рад, что фамилия Никольский вновь звучит в стенах моего дома. Мы с Николаем Михайловичем были в весьма дружеских отношениях. Он был частым гостем на моих приемах, а вот вашего отца после принятия титула мне так и не удалось дозваться. Он, кажется, приезжал в Москву после гибели вашего дяди, но меня своим присутствием не почтил.

- Полагаю, отец не любил шума и суеты.

- О, не только! Выпьете? – князь жестом подозвал официанта с подносом, на котором стояло несколько бокалов с напитком, медленно пускавшим пузырьки.