- О, действительно, - обрадовался я и схватился за ручку. – Знаешь, Игнат, я еще ректора Императорского Университета встретил. Он сказал, что нужно приносить пользу обществу. Вот ты в какой отрасли стране пользу приносил?

С этими словами я обернулся и посмотрел на гувернера.

- Инженерные войска, а потом контрразведка… - тихо ответил тот.

- Эта тайна умрет вместе со мной, - я приложил палец к губам и в этот момент решил, что все же перебрал. – Спокойной ночи, Игнат.

- Спокойной ночи, Тимофей.

Гувернер развернулся и пошел в другой конец коридора. А я смотрел ему в спину, такую же прямую, как у Беркутова.

На следующее утро меня разбудили негромкий, но настойчивый стук в дверь и голос одной из горничных.

- Тимофей Александрович, Игнат Семенович ожидает вас к завтраку!

Каждое слово отдавалось в голове ударом кузнечного молота по наковальне. При попытке открыть глаза солнечный свет резанул по ним с такой силой, что я тут же зажмурился обратно. Во рту было сухо и противно. Кровать подо мной слегка покачивалась.

- Зая… - сказал я, но вспомнив, что горничная просила называть ее «Зая» только в особых обстоятельства, тут же исправился, - ой, то есть Зоя, скажи Игнату Семеновичу, чтобы он завтракал без меня.

- Хорошо, Тимофей Александрович, - ответили за дверью.

Услышав удаляющиеся шаги, я вновь нырнул в сонное забытье, которое дарило мне покой и избавление от неприятных ощущений. Да, перед выпивкой Тимохино тело оказалось слабовато. Надо будет учесть на будущее.

Тихое блаженство продолжалось не более двух минут.

- Я могу войти? – поинтересовался уже голос Игната.

У меня вырвался тихий болезненный стон. С большим трудом, но я все же открыл глаза и даже оторвал голову от подушки, чтобы осмотреть себя. Как оказалось, дойдя до кровати, я смог лишь снять пиджак, который одним плечом висел на спинке стула. Брюки и наполовину расстегнутая рубашка все еще были на мне.

- Да, заходи…я, кажется, одет.

Дверь открылась, впуская гувернера.

- Тимофей Александрович, я много раз говорил, что пить тебе нельзя, – осуждающе покачал головой Игнат. - Совсем!

- Да все нормально! – бодро ответил я и, чтобы убедить гувернера, резко сел на кровати.

Это было зря … Меня как будто с двух сторон одновременно отправили в нокаут. Я тут же завалился обратно и сжал виски ладонями, чтобы остановить бьющий в голове колокол.

- Плохо, - Игнат скорее констатировал, чем спросил. - Тебя внизу курьер от княгини Разумовской дожидается. Только что пришел. А тут ты…

Упоминание княгини тут же открыло второе дыхание… немного с перегаром, но все же…

Я сел. Эта попытка была более удачной. Я даже бодро дошел до ванной комнаты под осуждающим взглядом гувернера, как под прицелом. Освободившись от вчерашнего шампанского, почистив зубы и пригладив растрепанные волосы пятерней, я так же бодро вернулся в спальню.

- Сначала пришли Зою и кофе в постель, потом курьера, - распорядился я, усаживаясь обратно на кровать.

- Курьера тоже в постель? – спросил Игнат, направляясь к двери.

- Курьера в кабинет! А нет, кабинета же нет! Вот дакхр! В библиотеку!

- Машу с кофе пришлю, а то с Зоей курьер тебя и к обеду не дождется, - проворчал Игнат и скрылся за дверью.

Машин кофе, как и ее суровый взгляд, бодрил невероятно. Поэтому уже через пятнадцать минут я абсолютно нормально шагал по коридору в сторону библиотеки.

Курьером оказался худощавый молодой человек в строгом коричневом костюме, с аккуратной стрижкой и с таким же строгим, как и костюм, выражением лица.

- Ее сиятельство, княгиня Маргарита Павловна Разумовская, распорядилась передать из рук в руки, - с этими словами он протянул мне довольно пухлый конверт из плотной бумаги зеленого цвета.

- Благодарю. Передайте Маргарите Павловне мою величайшую признательность, - кивнул я парню и, дождавшись, пока он покинет помещение, надломил печать с выдавленными на ней буквами М и Р, и вытряхнул содержимое конверта на стол.

Там обнаружилась пухлая тонкая книжечка с такой же зеленой обложкой. Следом за ней из конверта выпала визитка, на которой под напечатанным адресом уже от руки было подписано: «Жду вас завтра».

Я взял в руки брошюру и быстро пролистал ее. На гладкой плотной бумаге были напечатаны яркие фотографии сельскохозяйственной техники. Ниже шли названия моделей и краткое описание характеристик. Были тут трактора, комбайны, культиваторы, сеялки и многое другое. У меня аж глаза разбежались. Я тут же почувствовал острую нехватку Потапа рядом. В одиночку мне с этим не разобраться. Что-то подсказывало, что Игнат в этом вопросе тоже не помощник.

Поэтому я решительно направился обратно в спальню, где в кармане пиджака покоился телефон и нашел номер старосты. Потап взял трубку лишь с третьей попытки дозвониться. Я приказал ему вызвать такси и дуть в столицу.

Сельский староста прибыл в Москву в тот же вечер. Мы разместились в столовой. Игнат, где-то раздобывший свежую газету, уселся напротив нас за другим концом стола.

- Ты, Потап, конечно, выбирай, но особенно не расходись, - предупредил я старосту, передавая брошюру с тракторами.

Он принял ее дрожащими руками и долго смотрел на иллюстрации.

- Это ж красота какая! – выдал он, промакнув лоб видавшем виды платком, извлеченным из кармана штанов. - Мы новой техники уж лет десять не видели. И что, прямо можно выбирать?

- Выбирай, Потап. А еще скажи, есть ли в деревнях люди, которые на этом работать смогут?

Староста почесал в затылке.

- На все машины не наберем. Надо или со стороны брать, или новых обучать.

- Обучать так и так придется, даже тех, кто умел на старой работать, - неожиданно вклинился в разговор гувернер, шумно перелистнув газету.

- А Игнат Семенович дело говорит, - поддержал его Потап.

Теперь уже мне пришлось чесать в затылке.

- Обучение - это дополнительные расходы. Но без него никак. Хорошо, ищи людей в деревнях, а где и как их обучить я разберусь. А теперь держи ручку и отметь галочками те модели, которые нам нужны. Завтра я отправлюсь к княгине Разумовской. Думаю, если все пройдет гладко, техника поступит в самое ближайшее время.

Я не стал выгонять старосту в ночь возвращаться в деревню. Маша поместила его в одной из комнат для прислуги.

На следующее утро я встал рано, принял душ, побрил редкую Тимохину щетину и надел один их своих лучших костюмов. Посмотрев на себя в зеркало, я остро ощутил незавершенность этой картины.

В дверь постучали.

- Заходи, Игнат Семенович! – не отрывая взгляда от отражения, сказал я.

Вошедший гувернер внимательно осмотрел меня с ног до головы и хмыкнул.

- Ты как будто на свидание собрался, а не трактора покупать. Тебе еще цветов не хватает.

- Точно! – я щелкнул пальцами. – Мне срочно нужен букет цветов.

Я обернулся и посмотрел на Игната.

- Что? – явно не понимая, чего я хочу, спросил гувернер.

- Игнат Семенович, раздобудь где-нибудь букет. И где-нибудь - это не на ближайшей клумбе. Нужно что-то впечатляющее, но в то же время, не выходящее за рамки, - расплывчато обрисовал я желаемое, поиграв пальцами в воздухе. – Я все-таки к княгине иду, а не на тракторную станцию.

- Не выходящее за рамки, - развернувшись, протянул Игнат и повторил мой жест.

Надо будет урезать размер его жалования за дерзость.

Несмотря на негативное отношение к моей идее, через полчаса гувернер ждал меня в холле первого этажа с букетом белых роз.

Положив букет и брошюру на пассажирское сиденье кабриолета, я сел за руль и выехал в направлении указанного на визитке адреса.

Найти особняк Разумовской трудности не составило. Как ни странно, он находился не в центре города, а ближе к окраине. Размеров он был царских. Там даже дом Беркутова проигрывал в сравнении с ним. Да и архитектору, проектировавшему его, стоило отдать должное. Фантазию он тут вложил немалую. Бесчисленные башенки, арки, галереи придавали зданию легкий, почти парящий вид. Прилегающая территория соответствовала размерам строения и радовала глаз яркостью клумб и зеленью газонов.