— Срань господня, — выдохнул он, его лицо потеряло все краски до последней капли.

— О, нет, — Сюзанна прикрыла рот рукой и издала приглушённый всхлип. — Только не Фантом.

Уже измотанный тревогой за Лиллиану, Азагот развернулся с нетерпеливым ворчанием.

— Что случилось?

Хокин поднял голову.

— Брат Призрака, Фантом. Он мёртв.

Фантом мёртв? Беспокойство сосредоточилось в груди Азагота, когда шок прошёл. Демон послал Азаготу много могущественных, злых душ за эти годы, и нажил много врагов. Чёрт, он разозлил половину демонического населения, помогая предотвратить, по крайней мере, два апокалипсиса. Это должно вызвать взрывные волны как на Небесах, так и в Шеуле, и не может, чтобы его смерть не была связана с чем-то большим.

— Деклан говорит… — Сюзанна снова и снова сглатывала, будто пыталась сдержать слёзы. — Семья безутешна, и у Фантома проблемы с… душой? Я не знаю, что это значит. Предполагалось, что Джорни и Мэддокс принесут тело сюда.

— Отец! — Жасмин взбежала на вершину холма со всех ног, разрывая подошвой кроссовок землю. Она была напугана и держалась за запястье, будто ей было больно. — Смотри.

Она указала на воспалённый красный круглый символ, пульсирующий на предплечье, геральди, который связывал её с Праймори, которых ей поручено защищать. Вчера у неё было три геральди. Сегодня появился четвёртый.

— А… ты не хочешь ещё одного Праймори? — спросил Хокин, так же сбитый с толку, как и Азагот.

Чем за большим количеством Праймори присматривали Мемитимы, тем ближе они к тому, чтобы заслужить крылья и попасть на Небеса. Это цель каждого М емитима. Ну, почти каждого Мемитима. Сюзанна и Идесс отказались от шансов вознестись на Небеса в обмен на жизнь со своими парами в мире людей.

— Конечно, хочу, — настаивала Жасмин.

— Но? — надавил Азагот.

Глаза Жасмин наполнились слезами, и одна капля упала ей на руку, когда она посмотрела на новую геральди.

— Это Деклан.

— Деклан? Этого не может быть, — сказала Сюзанна. — Джорни — мемитим Деклана.

Сердце Азагота сжалось в груди. Деклана переназначили. А значит Джорни мёртв. Один из его любимых сыновей мёртв.

Он уставился на геральди. Возможно, это ошибка. Возможно, Джорни заслужил крылья. Было множество причин, по которым Совет Мемитимов мог переназначить Деклана. Джорни был с Лиллианой.

Осознание, наложившееся на боль от возможной смерти Джорни, чуть не поставило Азагота на колени.

Тем не менее, он цеплялся за надежду, за что раньше смеялся над другими, роясь в кармане в поисках телефона. Он зазвенел в его ладони. Ему звонил Арес.

Все замерли. Даже воздух стал тяжёлым и гнетущим, будто надвигалась буря.

Сердце снова заколотилось, на этот раз слишком быстро. Азагот ответил, его голос срывался от едва сдерживаемого страха.

— Арес. Скажи, что она там. Скажи мне, что мои сыновья там. — Последовала пауза. Чертовски долгая пауза. — Они там?

— Поэтому и звоню, — сказал Арес напряжённым голосом, будто пытался сдержать эмоции. — Они не появились. Мы подумали, может быть… может, поскольку с ними был Фантом, Лиллиана передумала и отправилась в Шеул-Гра. Я полагаю, ты знаешь о Фантоме.

— Да. — Азагот провёл рукой по лицу. Кожа зудела, истончалась, и он хотел из неё вырваться. — Лиллианы здесь нет. — «Сохраняй спокойствие. Сохраняй… спокойствие». — Она, должно быть, ещё в больнице.

— Я звонил. Они ушли пятнадцать минут назад, — хрипло сказал Арес, и от страха внутренности Азагота сжались. — Это ещё не всё. Призрак сказал, что Джорни и Мэддокс не смогли вывести Лиллиану с больничной парковки, потому что снаружи заняла позиции группа падших ангелов. Они убили Фантома, когда он попытался от них избавиться.

Пятнадцать минут. Пятнадцать минут казались вечностью, когда происходило что-то плохое. А падшие ангелы? Какое отношение они или смерть Фантома имели ко всему этому?

— Как они ушли?

— Риз сказал, что они воспользовались Хэрроугейтом.

Если они воспользовались Хэрроугейтом, могут быть где угодно в мире людей или демонов.

— Я отправлю кого-нибудь в больницу, — сказал он, ненавидя эмоции в голосе. — Дай мне знать, если кто-нибудь появится.

— Кара позвонит тебе. Я тоже собираюсь в ЦБП. Мы найдём твою пару.

Его разум в этот момент едва функционировал, Азагот пробормотал что-то вроде благодарности и отключился.

— Хокин. — Он прочистил горло от образовавшегося там комка. — Отправляйся в больницу. Найди Лиллиану. — Его голос сорвался, ком рос, как раковая опухоль. — Пожалуйста, сынок. Пожалуйста, найди её.

ЦБП вообще странное место, отчасти человеческое, но в основном… нет. Хокин не думал, что когда-нибудь привыкнет видеть демонов в медицинской форме. Так же ЦБП никогда не была самым счастливым местом — больницы, как правило, такими не были, — но прямо сейчас пелена скорби нависла над ней, как саван. Даже пациенты в приёмной, некоторые из которых имели ужасные раны или баюкали сломанные конечности, были тихи, будто благодарны за то, что ощущали только физическую боль.

— Я не могу дождаться, когда выберусь отсюда. Это место похоже на склеп, — сказал Сайфер, очень точное описание, хотя и не особенно сочувственное.

— У тебя доброе сердце.

Сайфер хмыкнул.

— Я падший ангел. Сердца — для вас, райских созданий.

Хокин закатил глаза. Да, Хокин заслужил крылья, но как связной Мемитимов он всё ещё был привязан к земле. А Сайфер недавно — и насильно — превратился из нейтрального Непадшего с потенциалом вернуть крылья в Истинно Падшего без надежды на искупление. И хотя зло в конечном счёте проникло в самую его ДНК, он не стал тёмным, так что Хокин не принял его чушь о том, что я-падший-ангел-без-сердца.

— Я знаю, ты так же беспокоишься о Лиллиане и моих братьях, как и я, — сказал Хокин. — Поэтому перестань разыгрывать из себя злого крутого парня. — Хокин не стал дожидаться ответа, схватив первого попавшегося демона в медицинской форме — серокожего демона Умбра. — Я пришёл к Призраку. Знаешь, где я могу его найти?

— Он… не принимает. — Демон отвёл взгляд и посмотрел на свои огромные ботинки, а массивные плечи поникли. — Смерть в семье.

— Знаю, — сказал он со всем сочувствием, на какое был способен, всё ещё пытаясь передать ощущение срочности. — Но это важно. Я здесь от имени Азагота.

Стальные глаза парня широко раскрылись.

— Мрачный жнец? Серьёзно? — Он пожал плечами. — Ну, почему, чёрт возьми, нет? — Он указал на коридор возле входа на парковку.

— Он вон там с Войной. — Он понизил голос до заговорщического шёпота, который всё равно звучал достаточно громко, чтобы его услышали люди. — Он настоящий Всадник Апокалипсиса.

— Да неужели? — Он похлопал парня по спине. — Спасибо, чувак.

Они с Сайфером нашли доктора-Семинуса, стоящего возле питьевого фонтанчика с большим Всадником, чьи рыжевато-каштановые волосы были взъерошены. Хокин встречался с этим парнем пару раз и ещё ни разу не видел его без кожаных доспехов, на нагруднике которых был выбит тот же символ лошади, что и на коже. За исключением того, что боевой конь на его предплечье мог ожить и размозжить тебе череп одним ударом копыта размером с обеденную тарелку.

Призрак помахал Хокину и Сайферу.

— Я только рассказывал Аресу то, что знаю сам.

— Я сожалею о Фантоме, — сказал Хокин. — Он был… уникальным. Жаль, что у меня не было возможности узнать его лучше. — Он склонил голову в знак уважения. — Мой отец шлёт свои соболезнования.

Призрак отрывисто кивнул в знак подтверждения. Его глаза покраснели, а лицо стало пепельно-серым, но голос был таким же ровным и властным, как всегда.

— Сегодня днём Хэрроугейт вышел из строя, — сказал он. — И пока его ремонтировали, появились падшие ангелы и заблокировали выезд с парковки. Они хотели Лиллиану. Я… отказал. — Переплетённое кольцо иероглифов вокруг горла, обозначавшее, что у семинуса есть пара, зашевелилось, когда он прочистил горло от грубости в голосе. — Они убили Фантома в ответ.