— Я горжусь вами, — начала уверенно и громко. Никто из думонд не знает фрайфола и не понял бы нашего диалога, герфельды же уже начали учить язык, но сейчас нужно было говорить именно на языке княжества, — каждым из вас.

Среди толпы солдат думонд раздался знакомый смех. Люди расступились, пропуская Эззиана.

— Браво, княжна Анна! Вы смогли пробраться так далеко, — смеясь, он медленно подходил, хлопая в ладони. Я же не стала смотреть на него, продолжая акцентировать внимание на выживших воинах Фрайфола и Герфельда.

— …и мы справимся, как справлялись и всегда!

Отряд робко заулыбался, но в глазах появилась надежда. Так-то лучше.

— Что вы там урчите? — Не унимался Эззиан. Ободряюще улыбнувшись отряду, всё же обернулась к королю.

— Покажете нам наши покои? — От моего вопроса Эззиан запнулся, его брови удивлённо поползли вверх. — Напомню, что мои покои должны быть рядом с моей свитой.

— Разумеется. И кто из этих отважных людей члены вашей свиты? С прошлого раза я узнаю только четверых.

От его слов в груди начало клокотать нечто сродни отчаянию. Зародилось оно с уходом Йохана и сейчас стоило неимоверных трудов отвлечься.

— Все они моя свита. Все, с кем прибыла. Подобный приём в вашем королевстве становится уже обычаем, не находите?

— Вы правы. Проследуйте за мной.

И вновь «Спину прямо. Что с лицом?». Сейчас их точно нельзя было терять — ни лицо, ни осанку. Солдаты расступались перед нами с Эззианом, создавая широкий коридор. Сначала мы шли в полной тишине, нарушаемой только тяжёлыми шагами раненных и лязгом оружия о каменный пол. Я намеренно не убирала меч, остальные следовали моему примеру. Мне же с каждым разом казались всё ощутимее прутья закрываемой клетки. Покричу потом, но не сейчас.

— Вы похорошели. — Всё же начала я диалог, не в силах нести тишину.

— Вы правда так считаете? Мне кажется в прошлую нашу встречу моё лицо было более привлекательным.

Я не видела эмоций на лице Эззиана. Идя рядом, смотрела только перед собой. На изменения во внешности короля обратила внимание, едва увидела его рядом с солдатами. Заметить тогда я успела не так много. Но что было наиболее явным, так это сломанный нос и рассечённая бровь. И то и другое зажило далеко не самым лучшим образом. Дикция у короля тоже изменилась. Подозреваю, что зубов во рту у Эззиана поубавилось.

— Мужчину украшают шрамы, разве не так?

— Это мнение присуще аристократичным леди, не видевшим ничего дальше сада при отчем особняке. Вы же видели разное.

— Да, мне довелось видеть то, чему быть свидетельницей не пожелаю никому. Именно поэтому знаю, о чём говорю. К примеру, у Лира, одного из моих самых верных воинов, шрам на лице, о следах под одеждой молчу, потому что даме не пристало говорить о подобном. Однако он гордится каждым из них. И при этом знали бы вы, сколько дев и дам томно вздыхают о нём.

— И сколько?

— Не ведаю. Он выбрал самую нежную и изящную во всём княжестве и верен ей.

Мы уже было повернули к лестнице на верхние этажи, как за спиной послышались возня и ругань. Развернувшись на месте, увидела как мои люди пытаются отбиться от пристающих с разных сторон думондов, что тянули к ним руки подобно щупальцам водных обитателей.

— Ну вы же не думали, что мы допустим, чтобы «гости» нашего мира были в нашем же доме с оружием? И тем более на одном этаже с монархами.

— Разумеется, — постаралась, чтобы голос не дрожал и не выдавал ужас, в котором пребывала, — но и вы должны понимать, что мои люди свободолюбивые воины. Они не опасны, пока я не прикажу, но без оружий будут беспокоиться о своей жизни и даже мой приказ не остановит их от опрометчивых поступков.

Эззиан усмехнулся, но всё же приказал что-то своим людям. Попытки обезоружить и обездвижить отряд прекратились, их взяли в плотное кольцо, а король показал мне открытой ладонью на лестницу. Продолжив путь, слышала как удаляются шаги армии, уводящей моих людей.

— Вот и ваши покои, Анна. Служанки помогу вам привести себя в порядок и проводят в столовую на трапезу. Надеюсь, не нужно напоминать, что брать меч для подобного мероприятия для дамы моветон? Буду ждать.

В комнате уже была готова медная ванна за ширмой и ожидающие меня две служанки. Без лишних слов они начали быстро помогать снять броню и платье, при том так резко и резво, что это казалось агрессивным и грубым. Погрузившись в воду и смывая с себя пот, кровь и грязь ужасно хотелось кричать, но я знала, что за тоненькой ширмой меня ожидают служанки Думонд, а значит пока рано.

До столовой меня вели под конвоем сразу четырёх вооружённых солдат. Как бы ни было жаль, мне свой меч пришлось оставить в покоях вместе с сумкой с картами и бронёй. Меня сейчас облачили в пышное платье цвета морской волны. Тем не менее, в саму столовую солдаты входить не решились. Видимо, не положено. Эззиан же ожидал, если не начав есть, то уже пригубив вино. Оглядев небольшое помещение и убедившись, что никого больше нет задала главный волнующий вопрос.

— Где она? Я требую, чтобы её привели ко мне!

— О ком ты? — Не стала акцентировать внимание на обращение «ты», но то, как искренне он попытался удивиться меня разозлило ещё больше.

— Илин! Я пришла за ней и не собираюсь иметь с тобой никаких дел, пока не увижу её целой и невредимой!

— Встречный вопрос, где мои родители?

— Помню, ты рассказывал, что они на каком-то из островов…

— Верно. Вот только отправляя письмо, я успел подготовиться к твоему блистательному визиту. Они были в том замке, что ты уничтожила первым, — перед глазами появился образ особняка, что с грохотом и криками обрушивался со скалы в воду. Мне стало дурно, Эззиан же напротив широко улыбался, откинувшись на спинку кресла, — а может и нет, и я всё выдумал? А может их уже нет задолго до тебя? Теперь гадай.

— Где Илин? — Повторила вопрос уверенно.

— Понятия не имею, — пожал он плечами, — подозреваю, что где-то в Герфельде. Подвеска, сорванная с шеи — единственное, что смогли передать мне мои люди. Уверяют, что им помешали люди Роберта. Надо бы его поблагодарить, ведь имя «Мэрианн» я подслушал именно в вашем с ним разговоре.

— Что? — Переспросила, не веря. С одной стороны это была великолепная новость. С Робертом Илин точно в безопасности. Но с другой, значит всё напрасно? Ещё и не зря Эззиан начал вопрос о своих родителях. Теперь я точно не была уверена, где он шутил, а где говорил правду.

— Вами, женщинами, удивительно легко управлять. Твоей служанки здесь нет, обыщи ты хоть каждую комнату. Мне хватило одного лишь образа, чтобы ты прибежала сама, растеряв по пути все ресурсы. Это ли не прекрасно. Ты не стой, садись, отужинай со мной.

Вернувшись в покои, не обнаружила ни меча, ни брони с платьем, ни сумки с картами. Не скажу, что удивилась, увидев пропажу. Но даже сражаясь под покровом ночи с крохотным уцелевшим отрядом, пробираясь всё ближе к цели ещё была мысль и надежда, что всё не зря. Потерявшее ориентацию в днях воспалённое сознание тогда ещё продолжало рваться вперёд, придумав себе цель сражений. Даже когда казалось, что идти уже некуда и незачем. Теперь же я пребывала словно в вате. Нет ни дна, ни потолка, ни стен. Нет ничего.

Первые дни я бессовестно отсыпалась, возвращая себе прежний режим, где ночь — время для покоя, а не кровопролития. Один раз в день была обязана гулять. Разумеется под конвоем солдат и перед окнами особняка, чтобы меня было видно отовсюду. Самыми неприятными стали приёмы пищи. Эззиан находил особое наслаждение в том, чтобы вести долгие беседы, постоянно стараясь спровоцировать. Собственно тогда же он и признался, что платье и броню сожгли, а меч с сумкой отнесли к нему в покои. Мне же казалось, что последняя возможность что-либо чувствовать и испытывать эмоции пало вместе с Йоханом. Разве что умирало намного дольше. Поводов и предпосылок к этому было предостаточно, но смерть друга стала решающим фактором. Так же огромным ударом оказалось, что всё было зря. Мне же оставалось сохранять лицо и вести партию на равных.