— Безусловно. Но Анна, всё же позвольте мне украсть вас завтра? Хочу показать вам часовни и храмы.

После всего случившегося спать пошла рано. Переполняющие противоречия в эмоциях стали частыми спутниками в моей жизни. Тем более, когда рядом появлялся король Герфельда. Или когда речь вообще заходила о Герфельде. Вот и сейчас. Подойти, обнять, раскаяться во всём что было и рассказать обо всём случившимся… Или подразнить и позлить… Надо будет узнать, какие у них были связи и договорённости между Герфельдом и островами Думонд. Но это всё завтра.

Придирчиво посмотрела на знакомое и уже ставшее привычным местное ночное платье. "У нас не хватит одеяний в традициях всех княжеств и королевств", как передали мне слуги в первую ночь. Мягкое просторное платье в пол молочно-белого цвета с отсутствием рюшей, воланов и оборочек, но с широкими расклёшенными рукавами до самых пальцев сейчас неимоверно напрягало. Где-то мелькнула и убежала мысль, что у Роберта тут тоже нет его знаменитых белых ночных рубашек.

— Ну да, это вам не Фрайфол, где выделены собственные гостевые покои и целый шкаф для гардероба!

Проворчав, рассержено села на кровать, сжимая в руках складки необъятного платья. Мне же в нём даже спать было не удобно. Вечно ноги путались в подоле и к утру просыпалась замотанной в кокон. Ну да, додуматься взять своё с Фрайфола мне идея не пришла, так что Думонд хоть таким образом отыгрывался на наш общий протест. Мой взгляд упал на покоящийся сейчас меч. Я криво усмехнулась. В следующую минуту по комнате разошёлся треск рвущейся ткани. Это я оторвала рукава от общего полотна ночного платья. Прошлёпав босыми ногами до меча, почти не глядя резанула по подолу, обрубая половину. Только после этого переоделась и довольная оглядела себя. Обновленный вариант едва касался колена, а с учётом того, что обрез был выполнен явно не на столе швеи, то самое короткое место доходило до середины бедра. В результате вместо огромного балахона на мне было вполне уютное и комфортное платье, не стесняющее движений, но и при этом всё прикрывающее… Благодать!

Засыпать, утопая в подушках и одеялах и при этом ощущая их текстуру было удивительно легко и даже приятно. Почти как в Герфельде

Однако начало дня было весьма спокойным и будничным. Завтрак прошёл в тишине, лишь иногда нарушаемый незначительными фразами. После трапезы короли уединились для частных переговоров, коим я помешала вчера. Не найдя своей свиты, я направилась гулять в парк. Вызвешенно и утончённо, если не знать, что происходит в узких переулках, стоит путнику сойти с главное дороги, вымощенной блестящей мозаикой. Что движет простым народом понятней не стало, разве что теперь очевидно что нам этого не узнать. Интересно, они не любят приезжих, не знающих языка или именно знать?

За размышлениями не заметила приближающуюся тень фигуры. Впрочем, я бы легко отбила любой удар, на столько размытыми и несфокусированными были атаки. Только я успела удивиться металлу у своего горла, как с дерева рядом свалилась фигура, а из другого куста послышался хохот. Трясущаяся от смеха рука тоже не могла держать клинок, а потому я спокойно обошла её и обернулась.

— Элейна?! Что ты творишь?

Воительница не могла ответить, только свхлипнув махнула к стонушей на земле фигуре, упавшей с дерева.

— И это хвалённая ловкость воителя фрайфола? — Смеялся Клод, выходя наконец из куста.

— Что происходит? — Я подошла к поднимающемуся вину. — Лир?

— Хватит смеяться! Я бы на тебя посмотрел! М-мм…

— Хорошо, начнём с конеца. Лир, что ты забыл на дереве?

— Это они так решили теорию проверить. — Подошедшего Кетиля с Йоханом я тоже увидела не сразу.

— Что за теория? И что с вами? Вы какие-то…

— Вялые? Да, это и хотели проверить.

Я ещё раз оглядела отряд, подходящий ко мне с разных сторон. Сильных и уверенных воинов было не узнать. Почти у всех мутный взгляд, словно они только проснулись. Но я видела их в походах и они таже рано утром выглядели бодрее. Особенно стало это заметно, когда к нам подошли бодрые и свежие Джулиано с Хелен.

— Мы сбежали с местного лазарета. Не знаю, что они там творят, но мы от их «снадобий», именуемых лекарствами сами на себя не походили. Тревогу подняла Хелен, придя навестить Лира.

— Но ведь вы уже были в лазарете, в первый день?

— Да, и тогда тоже чувствовали себя вялыми. Не придали значения, решив что это с непривычки, давно не сражались, отвыкли.

Я задумалась. Выходило занятно, даже опасно. Неужели Эззиан намеренно деморализует мой отряд? Это было странно и совсем на него не похоже.

— Хорошо.

— Хорошо?!

— Да, хорошо. Теперь официально разрешаю вам угрожать атакой любому, кто попробует завести вас в лазарет. Убивать не обязательно, но замахнуться пару раз мечиком можно.

Иронично, но от этой информации отряд просиял и воспрял духом. Ну да, с учётом аристократичных рамок вольным воителям только дай повод клинок продемонстрировать. Лазарет им был и не нужен. Главное чистые ласкуты для перевязи да отдохнуть. Даже сейчас уже их раны не выглядели столько угрожающе, как ещё вчера вечером. Не впервой, справятся.

«Украл» меня Эззиан только после обеда. Если быть точнее, слуга передал мне, что меня ждёт карета. Король островов Думонд ожидал меня, стоя на улице. После того, что узнала от отряда не хотелось даже находиться рядом. Начинать разговор, ровно как и скрывать своего негодования я не спешила, потому мы ехали в полной тишине. Карета привезла нас к ограждённой территории. За искусным кованным забором, тянущимся от одной увестой колонны к другой, виднелись ряды белоснежных человечиских статуй. Войдя внутрь, поняла, что это првители. На голове каждой из фигур виднелась корона.

— Княжна, не терзайте меня, чем я разгневал вас?

— Что стало с королевской семьёй? Я уже не одну неделю во дворце, но не увидела никакого упоминания, не считая шикарных портреных картин на стенах.

— Мои родители в добром здравии. Поскольку теперь король я, то они отбыли в дальние острова, дабы избежать смуты в народе. Но вы не ответили?

— Могу ли я доверять вам как союзнику и вести с вами дела, если вы атакуете моих людей?

— Вы сами пошли во дворы, игнорируя мои предостережения. Я не могу говорить за мысли и действия каждого человека на островах.

— Я не о напуганных людях с палками, а о ваших расчётливых поданных, именуемых лекарями.

Эззиаон криво усмехнулся, но спорить не стал. Напротив, на его лице отразилось полное понимание.

— Вы не вняли моим словам и мне пришлось принимать меры.

— Меры — это отравить мою свиту?

— Что вы, как можно. Это всего лишь успокаивающие травы. Ваши бравые воины были слишком буйные, поэтому я их немного успокоил.

Спокойный и рассудительный тон ввёл меня в бешенство. Мы шли меж рядов статуй к высокому зданию храма и мне даже захотелось опрокинуть и столкнуть ближайшую из фигур.

— Это мои люди. Они защищали меня! Мне начинать беспокоиться о своей безопастности?!

— Ну тише, что вы, как можно. Вы вновь меня не поняли. Это не было атакой на вас, я просто успокоил бушующих людей, сделав их послушными.

— Не много ли вы берёте на себя? Вы решили провозгласить себя вершителем судеб, позволив единогласно делать выбор кому здравствовать, а кому почивать?

— Это участь монарха. Мы обязаны вести за собой и решать за других.

— Вы возвели сами себе пьедистал, поставив себя на один уровень с богами? Не потому ли вокруг храса стоят фигуры ваших предков, а не великих мучеников?

— Чем правитель не мученик? Вспомните свой путь сюда? Не путешесвие на корабле, а сам путь? Я слышал, вы не только начинали простой аристократной, но и спустились до самого дна. — Ужасно хотелось возразить, но не могла подобрать слов. Насладившись моим молчанием, король продолжил. — Поверьте, у нас больше общего, чем вы думаете. Было время и я искренне верил что все люди чисты и добры, стоит им только объяснить свои помысли и намерения, как они поймут меня. Но правда как раз в том, чтобы любить свой народ за их порочность, злобу и слабость.