— А во вторую мировую не было такого?

— Нет. — Отворачивается. — К той войне слишком мало мет осталось, а я чувствую именно события в метаэнергетическом поле.

— Нас и сейчас ненамного больше… — Тихо роняю себе под нос.

— Угу. — Женщина пристально смотрит мне в глаза. — Похоже, под угрозой все метаформы.

— Кто? — Вал откладывает ложку и смотрит на неё.

— Не знаю… — Качает головой. — Без малейшего понятия.

У входа раздаётся сильный шум и в дверь влетает туша охранника. Он валяется без движения почти по центру зала, а у двери стоит громила ещё больших габаритов, чем этот бедняга. Несчастные стулья жалобно скрипят, когда Шера оборачивается к пришедшему.

— Толан, обязательно калечить моих работников?

— Я ему не понравился. — Подойдя к ней, громадный мужик опускается на колени. — Почему-то решил, царица, что ты мне будешь рада.

— Очень рада. — Гладит по голове, словно ребёнка. — Ты вовремя, старый друг.

— Вот это Вал. — Она кивает в сторону парня, а потом берёт меня за руку. — Об Эдгаре ты наслышан.

Гигант поворачивает голову и долго не сводит с меня взгляд, а затем склоняет голову.

— Вампир, заменивший твоего отца… Рад, что могу высказать почтение.

— А Толан – реально самый старый оборотень из ныне живущих. Он уже был немолод, когда катал меня на спине, а я была совсем маленькой девочкой.

— Я не смог защитить семью махараджи и едва живым ушёл в джунгли. — Здоровяк извиняющимся тоном прошептал это, склоняясь ещё ниже. — А когда вернулся, там не было ничего, кроме трупов и развалин.

— За это время Эд успел вытащить меня. А бой, который ты устроил нашим врагам, воспет в легендах. На месте дворца сейчас джунгли, захватчики не рискнули задерживаться именно из-за страха, что ты вернёшься. У их потомков до сих пор самое страшное проклятие – это пожелание встретить чёрного слона.

— Чёрного слона? И такие бывают?

— Меланиновая мутация или игра метаприроды. — Она снова погладила голову Толана. — Когда спустя сотни лет я появилась в тех краях, мы нашли друг друга, но он решил остаться в джунглях.

— Меня привело чувство тревоги за мою госпожу. — Он поднялся и отошёл к начавшему подавать признаки жизни охраннику, которого уже обхаживал котяра-администратор.

Бедняга дёрнулся перепугано, когда Толан протянул ему руку, чтобы помочь подняться, но потом всё-таки принял помощь.

— Шера. — Жестом отправляю Вала погулять в сторонке, благо он уже закончил обедать. — Как давно ты сталкивалась с демонидами и сильфами?

— С демонами давно. — Она усмехается. — А вот архангел заскакивал не далее, как пару дней назад.

— Перн?

— Нет, Габор. — Кривится. — Его очень интересовало, насколько напряженные отношения у перевёртышей с людьми и вампирами. И сильно не по вкусу пришлись мои слова, что у нас со всеми любовь и понимание.

На её лице появляется лукавая улыбка.

— А ты мне ничего не хочешь рассказать связанного с сильфами? Будь ты оборотнем, я бы сказала, что ты позавтракал каким-нибудь ангелочком. Не забывай, что у меня звериный нюх. Вот только не могу представить, чтобы кто-то из этой братии тебе добровольно подставил шейку. Хотя… — Вздыхает. — Кому я это говорю? Будто сама не хотела этого.

Не знаю, что меня подтолкнуло зайти в то самое кафе рядом с редакцией. Именно здесь я узнала о том, что вампиры реальны, что они живут среди нас. И что смерть матери напрямую связана с этими мистическими, как казалось, существами. Мужчина средних лет был очень убедителен, хоть мне так и не удалось увидеть его глаза. Он вообще избегал смотреть в мою сторону, пялился или в чашку с кофе, который даже не пил, или перед собой. Но… документы, информация были очень достоверны. И чем больше я вникала в те материалы, которые он мне оставил, тем больше меня затягивала эта тема. Очень интриговала маленькая баночка, которая также находилась в портфеле. Описание лишь гласило, что это некая приманка, привлекающая вампиров. Что я окажусь обездвижена спустя пару минут, оказалось весьма болезненным сюрпризом. Справиться с тихой истерикой и даже слегка отключиться я смогла незадолго до появления Эда. О нём единственном информация также была, включая даже наводку на злополучный архив. А папка со статистикой уже была в портфеле.

Из медитации меня вывело осознание, что рядом со мной кто-то есть. Дыхание над ухом, едва уловимый приятный запах, страх, смешанный с каким-то возбуждением. Все мысли и волнения покидают меня, только блаженство и желание. Запах нашатыря срабатывает, как ведро ледяной воды, вылитое на голову. Лицо с фото, тот самый вампир, Эдгар Дарен. Улыбка совсем не кровожадная, скорее ироничная.

— Ты убьёшь меня? — Вопрос показался глупым даже мне самой.

А ответ, что он спасает меня, почему-то сразу принимаю без сомнений. Позже я пойму, как действует его наваждение. Не пойму я другого – какого чёрта? Зачем я сама подстроила эту встречу? Неужели моя затяжная депрессия подтолкнула меня к такому изощренному способу суицида, замешанному ещё и на профессиональном любопытстве. Вопрос сохранения моей жизни почему-то не возник вовсе. Гораздо ярче было охватившее меня желание, вожделение, испытанное впервые в такой мере. Нарастающая мучительность этого чувства заставляла буквально умолять о разрядке для моего тела. А последовавший вслед за прикосновением его губ к моему запястью затяжной оргазм изменил мой мир. После не длинной череды неудачных романов и весьма небогатого и пресного опыта в сексе эти ощущения стали моим новым рождением, целью и смыслом. Во второй раз я сама жаждала его прикосновения к своей шее и оно того стоило. Каждый раз, когда он останавливался, крошечная капля из остатков разума кричала "Молчи! Не проси большего, иначе этот раз станет для тебя последним.". Сначала я решила, что плевать, что будет дальше, новые ощущения вполне достойны стать завершением тусклого и заурядного существования. Все попытки возвращения к здравому смыслу для меня же самой были очевидно провальными. Я всегда считала себя хорошим манипулятором, но рядом с ним была безвольной игрушкой. Всего за пару дней жизнь сошлась в одну точку, в одну мысль – хочу быть с ним рядом до конца. Любого.

А потом… Его реакция на грубую выходку Риты, обращение, поведение в баре у Шеры, откровение о том, что ещё в младенчестве он спас мою жизнь… И да, ритуал обращения реально вернул мне способность соображать, вот только мысли не особенно изменились. Я окончательно приняла факт, что моё место рядом с ним, что я его люблю…

Тот самый мужчина сидит за тем же стоиком в самом тёмном углу кафе. Дежавю трёхмесячной давности – его глаза по-прежнему, кажется, считают капли в чашке с нетронутым кофе. Тем болезненней спустя минуту воспринимается взгляд этих абсолютно чёрных глаз, буквально удар по сознанию. Посмотри он так тогда, в первую встречу – могла и чувств лишиться, сейчас же лишь немного дрогнуло лицо, скрывая слабость за саркастической усмешкой.

Теперь я на сто процентов уверена, он вампир, по силе, возможно, не уступающий Эду. Но я легко противлюсь мысленному давлению, буквальному приказу подойти и сесть за столик рядом с ним. Он не пользуется наваждением, да и со мной после ритуала этот номер не пройдёт. А вот себе проблем в заполненном посетителями кафе проблем он бы прибавил, только ошибки такой он не допускает. Он снова опускает взгляд на чашку и с моих плеч спадает многотонный груз – давление исчезает. В растерянности отворачиваюсь к барной стойке, а через мгновение за столиком уже никого, лишь чашка с кофе, а под ней купюра.

Вот теперь я чувствую страх. До встречи с Эдгаром ещё два часа, у него дела с Шерой и мелким засранцем-оборотнем Валом.

«Что-то случилось?». — Наверное, почувствовал моё беспокойство.

«Нет.» — Почему-то вру. — «Просто отвыкла от толпы.».

Вижу знакомые лица с работы, стараюсь затеряться в толпе, таким образом пересекаю весь путь до офисного центра, где находится офис редакции. Несколько минут стою в холле, приводя в спокойное состояние, разгулявшиеся нервы и зачастившее сердце. Захожу в лифт, специально дождавшись попутчиков со своего этажа. Немного успокаивает и даже вызывает улыбку воспоминание – рассказ Эда о его шалости в лифте в прошлый визит. Когда я подхожу к своему столу, первым делом попадается на глаза конверт. Из серой плотной бумаги, без всяких обозначений, явно не предназначенный для пересылки по почте.