Налетела словно бы на стеклянную стену.

Лакированные туфельки валялись возле стола.

Мое сердцебиение стало быстрым и частым.

Рус стоял возле приоткрытого окна в расстёгнутой на вороте рубашке и медленно пил...

Сознание качнулось словно на качелях.

На углу стола лежал распечатанный презерватив.

А возле стола стояла, пытаясь утрясти грудь и застегнуть блузку…

— Ты же обещал!!! — закричал позади меня Тимур.

Я дёрнулась в сторону, ощутила, что слезы брызнули из глаз.

Низ живота окаменел. Только на этот раз камень все-таки сорвался вниз, и я ощутила, как у меня все опалило огнем между ног.

Всхлип, скулеж вырвался наружу.

Я потеряла равновесие.

И прикрыла глаза…

— Еся! — дёрнулся мне навстречу Рустам, стараясь обогнуть быстрее стол до того момента, пока я не потеряю совсем возможность стоять ровно.

В какой-то момент мне показалось, что у меня по спине пробежался рой мурашек, а следом за ним напал холодный пот, моментально стала влажная одежда, у меня заскрипели зубы от этого.

Рустам в два шага пересёк пространство, разделяющее нас, перехватил меня за руку, другой схватил со стороны спины.

— Еся…

Я туго глотнула, глядя на то, как Лада ехидно и зло усмехалась мне, поправляла блузку, а потом присела на корточки и по одной одела туфельки на ножки.

— Ты… — прошептала я и поняла, что боль внизу стала такой нестерпимой, что у меня слезы потекли из глаз.

Я не могла это никак контролировать.

— Ты…

— Вот сейчас не надо никаких истерик, Еся, — остро и громко протараторил Рустам, перехватывая меня поудобнее. — Ничего не было. Никто ничего не докажет…

— Рустам Булатович… — протянула Лада.

— Свалила нахрен отсюда, — заорал Рус таким диким голосом, что у меня пульсация внизу живота стала ещё сильнее.

— Но…

— Пошла вон, я тебе сказал…

Тим стоял расширенными глазами наблюдал за тем, как Лада проскользнула мимо него в приёмную, и сын беспомощно сжимая кулаки, прохрипел:

— Папа…

— Тише, — рявкнул Рус, перехватывая меня под грудью.

— Пусти, — выдохнула я, понимая, что мне безумно нужно было куда-то лечь и поджать под себя ноги, чтобы боль внизу была не такой сводящей с ума.

— Еся,,тихо, тихо дышим, дышим, хорошо выдыхаем…

— Ты мне со своей секретаршей… — произнесла хрипло я и до боли сдавила пальцы на запястье мужа, так, что у него на коже отпечатались следы моих ногтей. Тимур зарычал, дёргаясь в нашу сторону:

— Пусти, пусти у неё схватки.

— Какие нахрен схватки, вы что творите? — зарычал Рус, и в этот момент я ощутила, что у меня земля стала уходить из-под ног. Разрывающее чувство между ног не прекращалось, и поэтому я громко всхлипнула, когда Рустам подхватил меня на руки.

— Черт возьми, Тим быстро мой телефон, мои вещи, сумку схватил…

— Папа, — рычал Тимур, а я не понимала, что чего он добивался. Рустам шагнул к двери кабинета.

— Тим, бегом!

Я догадывалась, что Рус после слов сына понял, что я находилась в родах, но так не должно было быть. У меня первые роды. Они должны быть долгими, не должны быть такими стремительными. Я запрокинула голову, закусила нижнюю губу.

Рус, выскочил вместе со мной из кабинета и бросил взгляд на свою секретаршу:

— Вон пошла, — ещё раз надавил он и, развернувшись к сыну, рявкнул: — Кабинет на ключ.

Тим дрожащими руками постарался закрыть кабинет, и в этот момент Лада произнесла:

— Рустам Булатович, вы так нехорошо со мной поступаете. После того, что между нами было…

— Заткнись, — рыкнул муж, а я увидела у себя перед глазами разноцветных мошек, которые роились, бились прямо в веки, и я ничего не могла с ними сделать, чтобы хоть немножко остановить их, я только сглотнула, тяжело задышала, ощутила, что у меня в горле как будто бы камень застрял, а в груди все спёрто было.

Рустам ногой толкнул дверь приёмной, вылетел в коридор. Тим бежал за нами следом.

— Еся. Ну-ка, дыши, дыши, моя родная, ты же ходила на эту гимнастику на свою дебильную. Давай, дыши, дыши.

— Ты провёл ночь со своей шлюхой, — хрипло выдохнула я понимая, что происходило самое ужасное. Я не хотела потерять своего малыша. Я терпела столько времени все это дерьмо от Рустама, только потому, что не хотела потерять своего малыша. И в самый финальный момент оказалось, что все это было зря. Роды не могли так начинаться. Происходило что-то ужасное, происходило что-то страшное. Я поняла, что уже глотаю слезы и никак не могла себя контролировать. Пот пропитал всю одежду. Он был по всему телу.

Рустам залетел в лифт.

Тимур следом.

Муж получше перехватил меня.

Я поняла, что у меня начали неметь ноги.

Я не знала из-за чего так происходило, это было безумно страшно.

Тим ударил кулаком по кнопке первого этажа и, развернувшись к нам, прорычал:

— Папа, что ты, что ты… — Тим тяжело дышал, и он даже не мог договорить фразу до конца.

— Молчи, молчи, не до тебя сейчас, не доводи. Ты с бабкой?

Тим тяжело задышал носом.

— Черт, — выдохнул Рус. И в этот момент двери звякнули. Рустам первый выскочил со мной из лифта, за нами бежал Тимур.

Дойдя до входной группы, Рус обернулся, бросил:

— Вещи мне в машину закинь, сам быстро к бабке, выезжаем в роддом.

— В какой роддом? — задышала я понимаю, что все происходило не по моему плану. Я нормально родить не могла. Соответственно, Рус имел все любые возможности отобрать у меня ребёнка, так, что я об этом даже не узнаю…

От этого страха у меня ещё сильнее все сокращалось внизу живота, мне казалось, что онемение с ног перекинулось на живот, и из-за этого я, обхватывая его руками, старалась растереть кожу, но ничего не выходило.

— Тише, тише, тише, тише, тише, ничего не было. Тебе показалось, ничего не было…

— В смысле мне показалось? — хрипло выдохнула я, от боли пытаясь свернуться в комок. — В смысле мне показалось, ты издеваешься? — захрипела я.

В этот момент Рус добежал до машины. Тимур щёлкнул сигналкой, открыл заднюю дверь, и Рустам аккуратно попытался посадить меня, но я не могла садиться. Я просто завалилась на заднее сиденье, как куль с картошкой.

Рус рыкнул на сына:

— Быстро к бабке в машину!

— Я не оставлю вас, я не оставлю...

— Тимур, не заставляй меня орать.

Рус выхватил из рук сына ключи, мобильник, резко обежал машину.

В это время я в приоткрытую переднюю дверь увидела лицо сына.

Напуганное, бледное, с бисеринками пота над верхней губой.

— Есь… Еся, — застонал Тимур, а я, прикусив губы, покачал головой.

— Тим, иди к бабушке, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, я тебя умоляю…

— Есь… Есь. А вдруг что-то не так пошло?

— Тимур, пожалуйста, пожалуйста, — прохрипела я, закрывая глаза, боль внизу нарастала такая сильная, что мне дыхания не хватало.

Рустам хлопнул водительской дверью, и в этот момент сын отпрянул.

— Мы сейчас приедем!

Я только кивнула, прикусила нижнюю губу.

Рус завёл машину, я в попыхах попыталась подтянуть ноги поближе к животу, но не получалось.

— Еся, все хорошо, давай дыши, дыши, вдыхай носом, выдыхай ртом, как тебя учили на этой грёбанной гимнастике, Есения, — задрожал голос мужа, я почувствовала, что машина тронулась, а перед глазами у меня стали плясать уже круги, не мошки.

Я тяжело задышала, приложила ладонь к груди, стараясь успокоиться, но ничего не выходило, боль внизу живота с каждым разом все сильнее нагнеталась.

Я знала, какие бывают осложнения при стремительных родах, особенно когда они первые, особенно когда беременность была не самая лёгкая.

Всхлипнув, я простонала:

— Что-то идёт не так. Рустам, что-то идёт не так…