— Я буду не против если твои друзья заедут к нам, и вы посидите в гостевой, либо подниметесь в мансарду. У тебя там все абсолютно есть. У тебя там есть игры. У тебя есть все стрелялки по сети. Такой своеобразный договор, как ты думаешь?

Тим покачал головой, но, не встретив какого-то яркого сопротивления, вздохнул и тихо произнёс:

— Тогда не надо. Я пойду у себя посижу…

Я кивнула и, дождавшись, когда за ним закроется дверь, посмотрела на свой мобильник.

Судя по времени Алик решил ничего не говорить Рустаму, либо Рус уже ехал домой.

Я выждала ещё пятнадцать минут, а потом набрала мужа.

— Да, Есения, что-то случилось?

На заднем фоне слышались какие-то разговоры и приглушённая музыка.

— Ты подарил сервиз? — сварливо уточнила я. Рус тяжело вздохнул.

— Подарил…

— Понятно…

А я поняла, что муж никуда не уехал. Муж по-прежнему находился в гостях у своего друга, и поэтому мне показалось неправильным блефовать.

Я всхлипнула, шмыгнула носом.

— Есения, что происходит?

Я тяжело задышала в трубку.

— Есения, в чем дело? У тебя что-то болит, Тимур обидел или что?

— Рус, я не хотела тебе говорить, но на самом деле… — я задышала ещё громче, попеременно шмыгая носом.— Я не хотела, чтобы ты ехал к Алику по той простой причине, что он плохой человек, он плохой друг. Я не знаю, как вы с ним общаетесь и…

— Есения, ты сейчас говоришь какими-то загадками. Что случилось?

— Рус, я не хотела, чтобы ты ехал к нему в гости по той простой причине, что он меня летом лапал. Он задрал мне юбку и лапал меня. Понимаешь, я не хотела, чтобы ты общался с этим предателем. Понимаешь, Рустам, он не друг тебе, — в трубке повисло долгое тяжёлое молчание.

А потом раздался такой рык, что я чуть не выронила мобильник из пальцев:

— Убью…

Я бросила трубку и зажала ладонями глаза, тяжело задышала.

Когда-то эта тема должна была вылезти. Когда-то я должна была это произнести вслух.

Мне не нравился Алик по той простой причине, что я не всегда могла идентифицировать его отношение.

Когда мы с Русом только поженились, Алик очень часто появлялся у нас дома и постоянно придерживал меня за локоток, мурлыкая о том-, что вот, Есечка, у тебя такой хороший муж. При этом глаза его никогда не улыбались и на одном из дней рождений Рустама, когда мы уже были прилично в браке, он меня придерживал за талию и ворковал о том, что такая я сегодня красивая, такая я сегодня удивительная. Мне всегда чувствовалась какая-то другая подоплёка в его словах. Но поскольку здраво оценить я не могла были ли это намёки на что-то большее, по той простой причине, что у меня опыта общения с мужчинами как такового не было, я молчала.

Тяжело вздохнув, я медленно встала с кровати и пошла в гардеробную, выдвинула полки и посмотрела на украшения.

Рус собрал документы.

Да документы восстановить можно, а вот подготовиться к уходу стоило.

Я понимала, что если я сейчас дёрнусь, то Рустам это расценит как побег, как желание забрать у него ребёнка. И он тогда меня не выпустит, и после родов у меня отберут малыша ненадолго, чтобы я была более покладистой, а потом вернут, но только с учётом того, что я буду в семье.

Я такого расклада не хотела, поэтому я не собиралась сейчас до родов предпринимать каких-то попыток уйти от мужа, нет.

Пусть он списывает все на мои капризы, пусть он списывает все на мои гормоны. Я слова больше не скажу про то, что этот человек предал меня. Я буду готовиться к уходу, потому что, родив ребёнка, отойдя от родов, я смогу нормально уйти, а не так, что я только перееду на какую-нибудь съёмную квартиру, меня скрутит схватками, а потом повезут в ближайший роддом, куда заявится Рустам. И тогда я ребёнка точно не увижу никогда. Его сразу же из родовой отдадут мужу.

Перебрав украшения, отложив самые перспективные в небольшую шкатулку, которая стояла врезанной в ящик, я снова вернулась в спальню.

Я не засекла, сколько времени прошло с моего разговора с Рустамом, но когда уже укладывалась в постель, я услышала, как разъехались ворота, пропуская машину на территорию дома.

Спустя десять минут дверь входная открылась, и быстрый нервный шаг стал приближаться.

Рус распахнул дверь и, тяжело дыша, уставился на меня.

— Это что было такое? — произнёс он хрипло.

Я пожала плечами.

— Мне показалось, что за столько лет я наконец-таки имею право сказать о том, что твой друг лицемер, он плохой друг.

— А что же ты молчала все это время?

— А я не знала, как себя правильно вести, — заметила я тихо и посмотрела на мужа, у которого была помята на груди рубашка. И распахнут пиджак.

— В смысле ты не знала, как себя вести?

— В смысле я не могла правильно идентифицировать его подкаты и были ли это подкаты вообще, но если ты бросился на него с кулаками, значит, ты сам подозреваешь о том, что у тебя такой друг, что может подкатить к твоей жене. И тогда у меня возникает вопрос. Применима ли к тебе пословица, скажи мне, кто твой друг, и я тебе скажу, кто ты?

У Руса дёрнулся глаз.

Я сжала пальцы на одеяле и тяжело задышала.

— То есть сейчас ты решила мне сказать, что Алик такой сякой, но молчала все эти годы?

— А ты бы мне поверил, когда мы с тобой только поженились? Ты бы мне поверил?

Рус пошатнулся и упёрся спиной в створку двери.

Я вздохнула и откинулась ещё сильнее на подушку, медленно протянула:

— Надеюсь я тебе, конечно, никакие планы не разрушила, но мне почему-то показалось, что в ситуации, когда ты выбираешь между женой и своим лучшим другом друга, ты должен все знать об этом друге.

— Да, спасибо, — хрипло выдохнул Рус и сделал шаг внутрь комнаты. Он прошёл до гардероба, стянул с плеч пиджак. А на тумбочку бросил свой мобильник. — Это самое то. Ты прям подобрала удивительно нужное время для того, чтобы открыть мне глаза на моё окружение.

Я пожала плечами.

— Но ты даже не обратила внимания на то, что я на это чёртово новоселье ехал не для того, чтобы с сервизом рассекать перед Аликом, а потащится туда для того, чтобы познакомиться с Духовицким, с которым в дальнейшем планировал сотрудничать.

Я снова пожала плечами.

— Ты не предупреждал меня о цели визита.

Рус заскрипел зубами, и из гардеробной донёсся какой-то шорох, как будто бы он вешалки с моими платьями уронил.

Я откинула одеяло и спустила ноги с кровати, желая проверить, что там происходило.

Я опёрлась рукой о тумбочку, и в этот момент на всю комнату раздался звук вибрации мобильника, который бросил Рус.

Я застыла.

Пульс застучал в висках, пришлось облизать губы.

Стараясь не дышать, я перевела взгляд на экран телефона.

Шаг ещё один из гардеробной в сторону спальни.

— Есения я…

Рус хотел что-то сказать, он положил одну руку на косяк двери, выходя из гардеробной, но в этот момент я не стала ничего слушать, а просто ударила пальцем по мобильнику.

«Рустам ну ты где? Я уже приехала, я жду тебя»

Рустам как раз выглянул из-за угла гардеробной, а я в этот момент подняла на него глаза и произнесла предельно сдержанно:

— На сообщение ответь, тебя там потеряли…

По лицу мужа пробежала тень.

Я, вместо того, чтобы продолжить своё путешествие в гардеробной и посмотреть на уроненные вещи, опять села на кровать, залезла на неё с ногами и укрылась одеялом.

Рус застыл изваянием, а я, вскинув бровь, заметила:

— Ну, как, понимаешь, дверь по-прежнему на том же месте, что и вчера.

Рус рыкнул, подхватил мобильник и резко вышел из спальни.