— Так я не планировала никогда своего ребёнка оставлять.

Она сказала это через дверь, но прозвучало так, как будто бы она шептала мне это на ухо.

— Если ты считаешь, что ты чем-то лучше меня, если ты считаешь, будто бы Рустам до безумия влюблён, то ты ошибаешься. Он никогда никого не любил. Он преследует только свои интересы, и как только ты перестанешь плясать под его дудку, ты окажешься на улице.

Я психанула и с вызовом спросила:

— А что же произошло у вас, что ты оказалась на улице?

Алёна замолчала и молчание это было долгим. Настолько, что я обрадовалась, из-за того, что мне показалось, что она ушла, но когда я приоткрыла дверь, Алена стояла напротив, сложив руки на груди, прижимала к себе дутую синюю куртку серебряного цвета.

— С замашками его мириться не захотела. Я глава семьи, как я сказал, так и будет. Это мой ребёнок.

Алёна специально пародировала недовольный голос Рустама. Я не понимал, чего она этим добивается, если она знала своего бывшего мужа, то она должна понимать, какой у меня нынешний супруг. Уйти я никуда не могла, потому что, ну, это реально было самоубийством: уйти накануне родов и начать рожать черт пойми где.

Я прекрасно знала истории родовых травм, я прекрасно знала историю того, как отцы приезжали в роддом и забирали детей.

Никто не даст гарантию, что, пока я отхожу от наркоза, главврач больницы не подпишет документы о том, что я невменяемая и не передаст младенца Рустаму. Нет, я так рисковать не собиралась.

Я вздохнула и прошла мимо Алёны.

— Ты чего добиваешься? Чего ты хочешь? Ты же для чего-то приехала.

— Я просто была в этом торговом центре и увидела тебя, — сказала Алёна, стоя за моей спиной, пока я ополаскивала руки в раковине.

— Но ты же ведь что-то преследуешь, ты же зачем-то решила со мной поговорить, что ты преследуешь, чего ты хочешь?

В этот момент я развернулась и пристально посмотрела ей в глаза.

— Сына украсть, — хрипло выдохнула Алёна. А я от растерянности, от шока, от саднящей боли в груди не нашлась, что ответить на это.

Просто сделала шаг в сторону.

— Это без меня, — произнесла я тихо, по той простой причине, что мне бы своего ребёнка забрать, и, если честно, противное чувство собственничества, того, что это я растила Тимура и теперь мне в открытую говорили «отдай его», больно ударило не по самолюбию, не по гордости, оно больно ударило по материнским эмоциям.

— Есения, ну что тебе стоит? Все не так плохо. Ты спокойно можешь выехать с ним куда-нибудь на прогулку или ещё что-то. А я его просто встречу. Он просто уйдёт, — бросилась вслед за мной Алёна, но я уже её не слушала, не хотела в этом участвовать. — Есения, ну почему ты упираешься? Тебе же легче будет. Я заберу своего сына. Тебе легче будет.

Выйдя из туалета и услышав последнюю фразу, я резко обернулась, посмотрела на бывшую жену Рустама и, склонив голову к плечу, заметила:

— А ничего, что на протяжении последних лет он был моим сыном? — спросила я вполне резонно, и в этот момент по лицу Алёны пробежала злая тень. Она как будто бы потемнела, брови сошлись на переносице, губы дрогнули.

— Есения, — хрипло произнесла она, но я развернулась, и в этот момент из-за угла появилась свекровь со своим водителем, который тащил все наши покупки.

— Еся, девочка, — охнула свекровь, и тут же её взгляд похолодел, стал острым, как бритва, — а эта дрянь, что здесь делает? — рыкнула свекровь, уже не обращая на меня никакого внимания.

Она сделала несколько резких шагов и тут же отстранила меня от Алёны.

— Ты посмела приехать. Ты посмела сейчас разговаривать ещё…

Свекровь аж заикаться начала, её стало потряхивать. А на лице проступили некрасивые алые пятна.

— И вам здравствуйте, — холодно отозвалась Алёна, складывая руки на груди.

— Что тебе надо от нашей семьи? Ушла — уходи, что ты все крутишься, что ты вертишься возле Есении. Она не дура, она не будет слушать твои лживые сказки.

— Я не лгала, — сказала Алёна с вызовом, и в этот момент моя свекровь зарычала:

— А что ж ты тогда никому никогда не рассказывала, на что пришлось пойти Рустаму?

Алёна фыркнула, отшатнулась назад.

— Ой, да что вы припоминаете, как будто бы кому-то от этого хуже стало, — выдохнула она, и свекровь не выдержала, шагнула вперёд, сжимая ручку сумочки.

— Рустаму, ты не подумала, хуже будет, дрянь лживая.

— Это все понятно с вами, — отмахнулась Алёна и, поймав меня взглядом, вскинула бровь.

Я отвела глаза и покачала головой.

Алена резко развернулась и зашагала в сторону бутиков.

Свекровь осталась стоять растерянная и тяжело дышала, потом обернулась ко мне, и сипло спросила:

— Что она хотела.

— Как обычно, рассказать, что все плохие, она хорошая, — сказала я, не прибегая к конкретике, и тут же уточнила: — Мы возвращаемся домой?

Свекровь, придя в себя, немного отдышавшись, судорожно кивнула и, подхватив меня под локоть, потащила в сторону выхода, чтобы спуститься на парковку.

Водитель, наблюдавший за всей этой картиной, тяжело вздохнул и пошёл следом.

Когда мы были в машине, у свекрови завибрировал мобильник.

— Да, да, нет, все хорошо, да, я поняла тебя. Нормальный у меня голос. Жену твою бывшую встретили, — рыкнула свекровь и тут же отключила вызов и облизала губы.

— Что там произошло? — уточнила я и перевела взгляд в окно машины, делая вид, будто бы мне совсем это не интересно.

— Тимура надо сейчас забрать со школы.

Я кивнула.

А потом свекровь тяжело вздохнув, произнесла:

— У них уже Тимур родился тогда. У неё брат был в этом же бизнесе. Они заключили какой-то договор, причём Алёна очень сильно настаивала, чтобы Рустам принял участие в этом деле, она прям тряслась, аж вся, у них уже такие отношения были, что брак, дети, ну как бы кто куда денется, никуда... Рустам решил рискнуть, a буквально через пару месяцев после начала событий по сделке выяснилось, что брат Алёны очень интересно кинул Рустама, оставив с долгами. Слово за слово началась вся вот эта конитель, ну и они стали разводиться, понятно, что после такого, нет, Рустам не обвинял Алёну ни в чем, — свекровь тяжело вздохнула и повертела в пальцах мобильник. — Ну понятно же, что после такого он не мог оставить с ней ребёнка.

Я медленно кивнула, принимая к сведению эти данные, что уж там было со сделкой, мне неизвестно, и, если честно, я не собиралась лезть так глубоко в дела мужа, которые были до меня.

Мы забрали Тимура со школы, приехали домой, свекровь даже позабыла, что мы планировали ещё заскочить в дизайнерское агентство, но оказалось, что это я была недостаточно осведомлена о её размахе, потому что дизайнер и несколько его помощников приехали сами.

В течении следующих нескольких часов мы переделывали одну из гостевых комнат под детскую. Я присутствовала только номинально. В основном всем руководила свекровь, и когда ко мне обращались тогда, я только отвечала, какой цвет мне нужен, какое покрытие будет, куда мы поставим кроватку. Мне это было неинтересно. Я не собиралась находиться в этом доме настолько долго, что воспользуюсь детской.

Пока дизайнеры прыгали вокруг свекрови, я медленно поглаживала живот, а потом мобильник завибрировал, и я увидела номер мужа.

Тихо извинившись, я вышла в коридор.

— Здравствуй, — сдержанно произнёс Рустам. Я промолчала. — Что она тебе рассказала? — спросил муж, и я не сразу поняла, про кого он уточнял: про мать или про бывшую жену. Но услышав только молчание в трубке, Рустам похолодел и заметил: — , Что Алёна тебе наплела?

— Это не имеет никакого значения, — ответила я, не желая вступать в споры и в диалоги.

Рустам обидно хмыкнул и протянул: