— Так уж сложилось, что стал владельцем Велье, — пожал я плечами. — Вот улаживаю разные канцелярские дела.

— Велье, говоришь, — задумчиво пригладил бороду митрополит. — Знаю такое село. Бывал не раз. Церковь Воздвижения Креста Господня от Псковской епархии там стоит. Хороший храм. Его граф Ягужинский построил в своё время. Вот разве что колокольня совсем худая стала, поскольку деревянная, а у церкви на каменную средств не хватает. Нужно что-то с местным настоятелем делать — совсем приход зачах.

— Войду в права — разберусь, — пообещал я. — Если что, то звонницу на свои построю.

— Да я уже заметил, что ты не скуп, как иные помещики. Пособил, вон, — кивнул Владыка в сторону кружки для пожертвований, — не мелочью, а ассигнацией.

Вот ведь глазастый Владыка. Всё-то он успевает примечать.

— Если в Велье какие-то недоразумения с церковью будут, будь добр, князь, не руби с плеча. Лучше ко мне обратись, — посоветовал Владыка. — А я уж своей властью помогу. Кстати, раз уж встретились, утоли моё любопытство — правду ли в народе говорят, что ты для Строганова чуть ли не чудо-перл сотворил?

— Истину говорят, Владыка, — не стал я отпираться от известного факта. — Надеюсь, Сергей Григорьевич с умом и с пользой для страны распорядится попавшим в его руки артефактом.

— А отчего сей факт единичный? Почему только о перле Строганова судачат? Тебе чего не хватает? — как школьника начал отчитывать меня митрополит. — Источников? Так я же тебе слово дал, что для тебя все земли Псковской епархии открыты. Тебе письменное разрешение требуется?

Блин. Не ожидал такого поворота. Честно говоря, я думал, что разрешение Владыки действует только на территории, прилегающей к Святогорскому монастырю. Если мне позволено осматривать любую церковную землю в пределах Псковской губернии, то это многое меняет. Мне бы ещё Афанасия в помощники, тогда б я с «пропуском-вездеходом» весь Псков за пару дней прошерстил. Но посылать за ним кого-то, а потом обратно ждать — это минимум четыре дня пройдёт. А там, глядишь, уже и самому пора уезжать будет. Решено — сегодня же начну обход местных церквей.

— Видимо я Вас, Владыка, неправильно понял, — повинился я. — И вы правы, с бумагой от Вас было бы проще.

— Зайди после обеда в канцелярию управления епархии, — улыбнулся митрополит, — Будет тебе бумага, а пока от Великих до Покровских ворот землю проверь. Там в куче четыре церкви стоит и все за Псковской епархией. Сейчас же лично туда наведаюсь и накажу, чтоб тебе препятствий не чинили.

Так и охота было прокричать на весь храм: «Владыка, ты мой кумир!», но нельзя. Не поймут-с.

Как же мне не хватало пинка животворящего. А ещё не хватало времени и благословления Владыки. Ну и «вездеход» от имени митрополита лишним не будет. Единственное о чём попросил меня Владыка, так это не лезть на территорию лютеранской кирхи и римско-католического прихода, которые к моему удивлению в Пскове тоже имеются.

Следуя совета Владыки Евгения, я ещё засветло проверил указанную им территорию южнее церкви Иоакима и Анны. Нашагался, аж ноги загудели, несмотря на усиляющий перл. Шутка ли обойти территорию примерно в пять гектар. Для сравнения это площадь примерно семи футбольных полей. Понятно, что я не всматривался в каждый клочок земли, поскольку вижу колодцы с расстояния, но пройденное расстояние даже меня впечатляет.

Пусть я устал и голоден, зато могу сказать, что день прошёл не зря.

Во-первых, у церкви Чудотворца Николая я обнаружил довольно таки мощный колодец Движения. Не назову его Великим, но по моим прикидкам его хватит на полдюжины таких же мощных перлов воздуха, как у меня.

Во-вторых, рядом с церковью Козьмы и Демьяна у Свиной башни я нашёл два временных источника Жизни. Тут уж я не удержался, и чтобы добро не пропадало, выкачал их досуха. Есть у меня идея усилить своих лошадей, хотя бы двух гнедых — Гришка говорит, что они как коренники на своём месте и лишняя выносливость им не помешает. Попросил его лишнего не трепаться, иначе все вокруг у виска пальцем начнут крутить, мол, князь с дуба рухнул и вешает на лошадей артефакты.

Помещик Кононов налетел на меня, как ураган, стоило мне только появиться у своей кареты.

— Александр Сергеевич! Ну куда же вы пропали! Я еду мимо — глядь, ваша карета стоит. Кинулся в церковь, а вас и там нет, — зачастил он, чуть не подпрыгивая на месте от полноты чувств, — Поедемте ко мне, голубчик. Мой дом тут в двух шагах. Чай у меня отменный, смею доложить, а заодно и про ваше переговорное устройство поговорим тет-а-тет.

Нет бы ему с этого начать, а то я смотрел, и не понимал, кто передо мной. Что-то с памятью на лица у меня не всё хорошо, или просто калейдоскоп псковских дворян чересчур велик оказался, но я только теперь опознал одного из тех дворян, которого впечатлила тема рации и он прямо там, на балу, начал зазывать меня к себе.

Можно и съездить ненадолго. И чай попью, и передохну и с потенциальным клиентом поговорю, чтобы понимать насколько псковское дворянство платёжеспособно и заинтересовано в моих перлах.

Похоже, моя карета, как бельмо на глазу. Чересчур заметна. Мало того, что она во всём Пскове одна из лучших, так ещё и герб мой идентифицирует меня, не хуже транспаранта на борту, где моя фамилия прописана. Так что тайного передвижения по этому большому селу у меня точно никак не получится. Слишком уж мы оба легко опознаваемы: что я, что моя карета.

— Перекусить было бы неплохо. Может, в ресторан?

— Помилуйте, у меня найдётся всё что нужно и без ресторана. Как вы относитесь к запечённой бараньей ноге, вымоченной в хорошем сухом вине?

— Звучит завлекательно, — признался я, но не стал гадать, насколько удачен будет этот гастрономический экспромт, — Надеюсь, вы меня удивите.

— Можете не сомневаться, — чутко уловил мои сомнения Кононов, — Моя семья уже третье поколение поставляет продукты ко Двору Императоров. Так ещё со времён Светлейшего Князя Меньшикова повелось. Не доверял он купцам, оттого и прадеда моего назначил сначала псковского снетка ко Двору поставлять, а потом и другие продукты. Только вот беда — сам я в Пскове живу, а мой управляющий постоянно имения и рыбные промыслы объезжает, выбирая лучшее из лучших. Сами понимаете, процесс этот весьма непрост, а от его реализации у меня и все льготы на продажу того же снетка зависят, — выдал он мне на чистом глазу, вполне объективно считая, что я его хитромудрых речеплетений не пойму.

— Виктор Иванович, что там у этого деятеля по продажам снетка? — задал я целевой вопрос тульпе.

— Сто пятьдесят тысяч серебром в год. И это при всём том, что остальной рыбы продаётся всего лишь на пятнадцать тысяч, — браво отчитался тульпа.

Хм… Вот теперь уже мне стало интересно — что это за зверь такой — псковский снеток? Отчего его в Питер десятками тонн везут во всяком виде.

Оказалось — так себе рыбёшка… Вроде мойвы по размерам, а то и меньше. Да, жирненькая, вкусная и для еды приятная… Но!

У меня который раз рушатся стереотипы.

Казалось бы — мелкая и совсем недорогая рыбёшка, а выхлоп в деньгах от неё — не чета всем остальным, а там ведь есть чем похвалиться.

Под эти размышления меня и усадили за стол.

— Ваше Сиятельство, вы ножку-то попробуйте, — подтолкнул ко мне помещик блюдо, с нарезанными ломтями красноватого мяса, — А под это дело расскажите мне, как далеко у меня получится с управляющим разговор держать?

— Сейчас опробуем и то и другое. И ножку, и разговор, — кивнул я в ответ, ухватив в руки двузубую вилку, скорей всего из антиквариата, даже по этим временам.

— Каким же образом? — с улыбкой посмотрел Кононов, на мой нагулянный аппетит и гастрономический энтузиазм, которые я не стал скрывать.

— Сейчас поем и попробую с Петром Абрамовичем связаться. Он вроде бы в Печоры собирался поехать. Вот и узнаем, где он сейчас.

— Тогда грибной соус под мясо попробуйте. Рекомендую, — засуетился Кононов.