— Пётр Абрамович, а вы где находитесь? А то вас тут уже у губернатора ждут, — с улыбкой воспринял я удивление гостей, которые услышав слегка искажённый голос из моего браслета, слетелись, как мухи на га… мёд.

— Страна идиотов! — последовал возмущённый рык деда, — Стою перед Сенным рынком. Один остолбень* стог сена уронил при повороте, а второй его объехать надумал, да так, что они осями зацепились.

* Остолбень — дурак (стар.)

— Так и не торопись. Тут перед воротами столпотворение. Мне минут десять пришлось ждать, пока до входа добрался. Ты, как выйдешь, сразу скажи, пусть твою карету до двора Ганнибалов проводят, иначе здесь уже встать не где. Ждём тебя. Конец связи.

— М-м-м, Александр Сергеевич, а что это сейчас было? –озадаченно поинтересовался губернатор.

— Дед уже едет. Задерживается не по своей вине, — отчитался я, — А если вы про кареты, то пусть кто-нибудь распорядится и их ко мне во двор перегонят. Десятка два там точно легко встанут. Двор у меня большой. А когда уезжать нужно будет, то пусть кто-то из посыльных сбегает, чтобы нужную карету вызвать к вашим воротам.

— Простите? — превратился губернатор в один большой знак вопроса.

— А, не обращайте внимания, — махнул я рукой, — Дом я сегодня купил рядом с вами. Даже посмотреть ещё не успел, что там внутри. Но двор у меня большой. Так что выручу, по-соседски. Распорядитесь, чтобы излишние кареты ко мне во двор перегнали и улицу разгородили, а то мой дед никогда до вас не доедет.

— Но вы же сейчас с ним говорили?

— Говорил конечно, и что? А-а. Понял. Извините, господа. Забыл представиться. Выпускник Царскосельского лицея и лицензированный Формирователь перлов. Изобретаю иногда всякое, — неопределённо помахал я рукой, — Вот и переговорник по случаю сделал. Вёрст на сто должен брать, но мы пока это достоверно не выяснили. Как все испытания закончим, так и представлю эту разработку армии. Ну, а пока использую своё изобретение для семейных нужд, — постарался я улыбнуться, как можно более застенчиво.

— Да, уж-ж… — протянул Адеркас, не зная, с чего и начать, — Но вы проходите пока в зал, закусок отведайте, — тут же поправился он, — Вот только я думал, что вас Пётр Абрамович гостям представит…

— Так я его и дождусь, а пока с Алексеем Никитичем пройдусь, — кивком указал я на Пещурова, который уже поджидал меня у ближайшего стола.

— Умеешь ты, Александр Сергеевич, людей удивлять, — с улыбкой встретил меня Алексей Никитич, — Первый раз нашего губернатора в такой растерянности вижу. Ну-с, с кого начнём?

— А я уже знакомые лица вижу, но с удовольствием бы познакомился с мужем Анны Петровны Керн, — оглядел я присутствующих.

— Вы уверены? — со скепсисом глянул на меня Пещуров, — По-моему с ним решительно не о чем говорить. Кроме службы у него нет других интересов.

— Вот и отлично. Именно по службе у меня и будут к нему вопросы, — ответил я милейшему Алексею Никитичу и мысленно потёр руки.

— Ваше Превосходительство, позвольте вам представить князя Ганнибала-Пушкина, Александра Сергеевича, — выполнил свою роль Пещуров, — Генерал-лейтенант Керн, Ермолай Фёдорович. Начальник пехотной дивизии, квартирующей под Псковом, — в свою очередь представил он мне военного.

— Анна Петровна, — кивком головы поприветствовал я супругу генерала.

Всколыхнуло, знаете ли… Всё-таки горячий нрав Пушкина иногда и до меня добирается.

— «У Керны ноги скверны», — охладил я сам себя едкой пушкинской эпиграммой, которой он наградил Анну спустя два года после их знакомства, словно напрочь позабыв, кого сам назначил в «гении чистой красоты».

— Ваше Превосходительство, а не могли бы вы удостоить меня небольшой беседы? — обратился я к генералу.

— Я? — изрядно удивился генерал, явно подозревая, что мой интерес более вызван был его супругой.

Пожалуй, лишь Анна Петровна была удивлена даже более него.

— Именно вы, — заверил я вояку, — Скажем, если мы отойдём вон к тому столу, то нам никто не помешает.

— И о чём же вы хотите поговорить? — генерал даже не сдвинулся с места, подозрительно буравя меня через прищур глаз.

— Про отставников. Не больше и не меньше, — открыто улыбнулся я, пожимая плечами.

— Анна Петровна, голубушка, а пойдёмте я вас со своей женой познакомлю, — тут же нашёлся Алексей Никитич, — Она как раз тут рядышком с подругами находится.

Генерал, лишь мельком глянув на компанию дам, оживлённо щебечущих неподалёку, тут же сделал свой выбор и отошёл со мной к одному из столиков с закусками, коих во множестве было расставлено вдоль стен зала.

— Я правильно понимаю, что каждый год из вашей дивизии увольняются солдаты?

— Именно так. По весне и по осени отправляем в увольнение, кто срок выслужил. Без выслуги можно списать лишь тех, кто в инвалидной команде числится, если на то будет их желание. Но кто же хочет в богадельне жить? Так что они располагаются при части, где для них работа найдётся.

— Инвалиды вам сильно нужны?

— Полагаю, не особо. Одни расходы от них, — ответил генерал не раздумывая, — Вот только вам они зачем?

— Так они службу понимают, не то что крестьяне сиволапые, — вслед за генералом подхватил я бокал вина с подноса, — Даже представить себе не могу, сколько сил армия тратит, прежде чем новобранца в строю научит ходить, — всколыхнул я чувствительную струну генеральской души.

— И не говорите! — тут же оживился вояка, то ли оттого, что любимая тема для разговора подвернулась, то ли после доброго глотка вина, — А вы откуда в службе разбираетесь, Александр Сергеевич? — перешёл он на дружеский тон.

— Я Царскосельский лицей окончил, — в свою очередь опробовал я вино, к слову сказать, совсем недурственное, — Нас там чему только не обучали. Опять же — гвардейский полк рядом. Было, чему у них поучиться.

— О, гвардейцы! — мечтательно затуманился взгляд генерала, — Как они под оркестр идут! Сказка!

— Абсолютно с вами согласен. Смотрел бы да смотрел, — поддакнул я ему, зарабатывая сразу сто очков в карму.

— Так что с отставниками? — закусил генерал какой-то замысловатой тарталеткой.

— Собрался я имение себе приобрести. Точней говоря, оно мне почти что пожаловано, — многозначительно указал я взглядом в потолок, — Но веры в то, что крестьяне порядок сумеют соблюсти, у меня нет никакой. Оттого и хотел бы на многих ключевых постах видеть старослужащих. Кстати, каково жалованье солдата в вашей дивизии?

— Десять рублей в год. И я строго слежу за тем, чтобы оно до копейки всем выплачивалось.

— Неплохо, но я готов даже больше предложить. Не могли бы вы мне встречу с отставниками и инвалидами устроить?

— Да хоть завтра, — прицелился генерал вилкой на лоснящийся ломтик осетрового балыка.

— И куда мне подъехать? Скажем, в полдень? — поддержал я его доброе начинание, так как рыба выглядела превосходно и, кстати, такой же на вкус оказалась.

— Мы в Петровской слободе квартируем, — обменялись мы с генералом довольными минами, одобряя осетровый балык.

— Всенепременнейше буду, Ваше Превосходительство, и поверьте, ни на минуту не опоздаю, — заверил я его, — А сейчас, прошу меня извинить. Пойду Петра Абрамовича встречу. Он в некотором роде ваш коллега — генерал-майор артиллерии в отставке.

— Ваш родственник?

— Дед, — не стал я вдаваться в подробности.

— Теперь мне совсем всё понятно. Конечно идите, Александр Сергеевич. Не смею задерживать, — проурчал довольный генерал, оглядываясь на стол.

Нет, балык в самом деле был великолепен. Даже жаль, что я его весь генералу оставил.

С кем меня только дед не познакомил в тот вечер. Уже через час я перестал пытаться запоминать, кто есть кто, предоставив это дело тульпе.

Демонстрация рации имела неожиданно большой успех. Особенно часто меня расспрашивали, а нельзя ли с её помощью управлять имением из-за границы, или хотя бы из Петербурга. Приходилось давать уклончивые ответы и намекать, что скорей всего уже через год-другой заполучить столь редкое сочетание перлов станет практически невозможным делом, так как армия почти наверняка наложит свои лапы на эту разработку. Несколько именитых дворян после таких речей изрядно задумались, а потом, с таинственным видом, начали зазывать меня к себе на чай, утверждая, что нам будет о чём поговорить к взаимному интересу.