— Милая моя, где вы, и где поэзия? — попробовала было срезать её Алёна Вадимовна.

— А то вы не знаете, что многие лучшие барды и поэты из наших стен вышли. Получив медицинское образование, а вовсе не какое-то там филологическое или педагогическое, — ответила Лариса шпилькой на шпильку, — Так что не надо мне тут, — погрозила она пальцем Алёне Вадимовне, — Пушкин, когда повзрослел, в своём «Современнике» настоящую революцию устроил, борясь за чистоту русской литературы и поэзии. Вместе с Гоголем, Тургеневым и Вяземским они такого пинка дали литераторам и скороспелой молодёжи, что те надолго их уроки запомнили.

— Мысль интересная, но отнюдь не бесспорная, — возразил ей Виктор Иванович, потирая руки и готовя аргументы.

— А мне Высоцкий с Розенбаумом нравятся, — зевнул Серёга, — И этот, как его, ну из «Любэ» который…

— Во! — наставительно подняла Лариса палец, — А Розенбаум как раз из наших будет, из медиков.

Поняв, что тульпы до утра могут проспорить, я их оставил, чтобы про свои дела поразмыслить и составить план хотя бы на завтра. Поэзией сыт не будешь.

В начале века на вопрос «Как дела?», некоторые Петербуржцы отвечали: «Как у Берда. Только труба пониже, да дым пожиже». Вот мне и стало интересно, что это за обер-бергмейстер такой, начавший свой путь с производства чугунных утюгов да вьюшек, и доросший до привилегии на постройку пароходов для Империи.

Впрочем, интересовали меня не столько трудовые и карьерные достижения заводчика, сколько возможность заказывать Берду паровые машины и станки. Мне, видите ли, целую волость купить предлагают, а на одном только сельском хозяйстве боюсь я быстро разорюсь. Чтобы оставаться на плаву необходимо как минимум обрабатывать местное сырьё, а ещё лучше организовать производство товаров из этого самого сырья. Имеются у меня некоторые соображения на этот счёт, но хотелось бы знать возможности нынешних станкостроителей.

Одним словом, я договорился о встрече с Карлом Бердом, благо его чугунный завод находится на Матисовом острове, что в двух шагах от Фонтанки.

— Чем я Вам могу быть полезен, Ваше Сиятельство? — встретил меня в своём кабинете Карл Николаевич, предложил кресло у окна и тут же уселся в соседнее.

Несмотря на шотландское происхождение, речь Берда была абсолютно без акцента, что в целом понятно — всё-таки человек более тридцати лет в Российской Империи живёт. Разве что одет Карл Николаевич был больше по английской моде. Не лондонский денди, конечно, но и от местного столичного франта отличается в сторону минимализма. Двуполый тёмно-зелёный сюртук значительно выше колен и уже больше похож на пиджак; не аляповатый, вполне себе нормальный жилет в тон сюртуку; прямые брюки из черного сукна; кожаные черные туфли, но без модных в этом сезоне блестящих застёжек.

— Не буду ходить вокруг да около, Ваше Высокоблагородие, но мне предлагается купить волость богатую лесом, — не стал я скрывать факт, который в ближайшее время станет общеизвестным. — Поэтому хотел бы узнать, можно ли на Вашем заводе заказать механизированную лесопилку с приводом от паровых двигателей. У меня, конечно, имеется ещё несколько проектов, но лесопилка интересует в первую очередь.

— Боюсь Вас огорчить, Ваше Сиятельство, но у нас много заказов от казны, — поёрзал в кресле заводчик. — Не хотелось бы врать Вам, что готов сиюминутно исполнить любой Ваш заказ.

— А что может заставить Вас рассмотреть мою просьбу в первую очередь? Естественно без ущерба государственному заказу. Я без лишней бравады могу сказать, что считаю себя неплохим формирователем перлов.

— Мне известна Ваша работа для Строганова,– кивнул Карл Николаевич, — Объём одновременно обрабатываемого материала действительно впечатляет, но я не готов жертвовать уже сложившимися отношениями с казной ради обладания подобным перлом. К тому же, в моём производстве уже используются некоторые артефакты, и я не вижу смысла приобретать ещё и перл Материи такой силы. Во всяком случае, пока.

Собственно говоря, примерно такого ответа я и ожидал от рачительного заводчика. Берд занял свою нишу и не пытается устроить промышленную революцию в масштабах всей страны. Клепает он свои пароходы да паровые машины, и ему пока хватает. Даже если он использует артефакты в производстве, то я для него пока всего лишь формирователь перлов, которые он при своём капитале может заказать у кого угодно и при этом не будет ничем обязан.

— Перл Материи — это не единственное, что я могу Вам предложить, — попытался я вернуть к себе интерес, — Что Вы скажете о дефектоскопе, способном обнаруживать изъяны в любом материале?

— Любопытно, — склонил набок голову заводчик и начал рассматривать меня словно энтомолог, разглядывающий пойманную бабочку редкого вида. — Не знаю в курсе ли Вы, но у меня на родине имеются мощные колодцы Света и некоторые случаи создания дефектоскопов уже имелись.

— Дайте угадаю, — улыбнулся я в ответ. — Попытки их использования приводили к необъяснимым болезням, и заканчивались либо инвалидностью, либо смертью.

Мои слова о болезни и смерти были вовсе догадками. Достаточно было Берду заикнуться о ветви Света, как я выстроил цепочку возможного её использования.

Ветвь Света охватывает весь электромагнитный спектр, к которому относится и рентгеновское излучение. Скорее всего, именно рентгеновскую дефектоскопию и пытались использовать английские формирователи перлов. Моему современнику нет нужды объяснять про вред жёсткого рентгеновского излучения, а в этом мире до открытия Х-лучей еще почти восемьдесят лет.

— А если мой дефектоскоп будет безопасен? — закинул я удочку.

— То тогда Ваши заказы станут приоритетными, — заверил меня Карл Николаевич, — Ваше Сиятельство, помимо лесопилки вы упоминали другие проекты. Не могли бы вы более конкретно рассказать о некоторых из них, чтобы примерно понимать, о чём в дальнейшем пойдёт речь.

— Есть задумка сделать лущильный станок для шпона, чтобы в скором времени начать производить фанеру, — поделился я идей.

— То есть Вы хотите распускать дерево на шпон, а не пилить его? — ухватил суть заводчик. — Смелое решение. Мне даже интересно, как будет выглядеть Ваш станок.

— Уверяю, что как только всё будет готово к созданию дефектоскопа, вы первым увидите чертежи этого станка, — пообещал я Берду, пожимая ему руку на прощание.

У меня, конечно, есть и другие задумки. Например, мне нужен будет пресс для давки льняного масла. Да и для той же фанеры понадобятся пресса. Много чего можно сделать на заводе Берда, используя его в качестве опытного производства. Но к чему лишний раз грузить заводчика, если я ещё не решил, а нужны ли мне вообще Велейские земли?

Что касается дефектоскопа, то его активную часть я сделаю ультразвуковой в колодце Движения. Ну, а с помощью ветви Света создам перл, проецирующий изображение либо сразу на сетчатку глаз, либо вовсе на любую гладкую поверхность. Схема не новая — у меня сонар, с помощью которого я под водой корабль нашёл, работает по такому же принципу.

Вроде всё, что надо родне сказал. Сестре с братом на мороженое и конфеты денег оставил. На дорожку посидели. Можно ехать.

— Ну что, Григорий Фомич, довезёшь меня до Псковской губернии или мне на перекладных лучше добираться? — спросил я у кучера, который что-то шептал на ухо гнедой лошади, припряжённой к дышлу.

Не пойму, откуда Гришка знает, какую лошадь, куда и когда ставить. Помню, в самый первый раз он в карету четверик серых запряг. Потом гнедых в постромки ставил. Сегодня гнедые стали коренниками. Не иначе, как мой кучер колдун.

— Не подведу, Ваше Сиятельство, — улыбнулся в ответ Григорий. — Вот только добираться будем не меньше пяти дней — всё таки на своих едем.

— Слушай, Фомич, а если лошадям перлы усиляющие сделать, они быстрее понесут? — заговорщицким тоном поинтересовался я у Гришки.

— Если под седлом, то понесут, а если в упряжи, то примерно на треть дольше без отдыха смогут везти. Куда им по нашим дорогам мчать-то? — на серьёзных щах ответил кучер. — Разве что зимой, когда ямы да рытвины снегом укатаны.