Я просматривал фотографии. Вот новый стенд «Наши достижения».

На нем чертежи усовершенствований, предложенных рабочими. Вот уголок партийной жизни, свежие газеты, портреты вождей в строгих рамках, календарь партийных собраний.

— А это особая гордость, — Сорокин развернул чертеж. — Мы установили действующую модель мартеновской печи в разрезе. Специально для технической учебы. Все детали видны, можно показывать принцип работы.

— Отлично придумано, — я представил, как это понравится Бауману с его страстью к наглядному обучению. — А что с лозунгами?

— Вот список, — Головачев протянул листок. — «Техника в период реконструкции решает все!», «Знания инженера — на службу пролетариату!», «Даешь советскую индустриализацию!». Все выверено идеологически.

На стене висела свежая схема социалистического соревнования между цехами. Рядом «Доска почета» с фотографиями лучших рабочих-рационализаторов. И особая гордость — витрина с образцами продукции завода, от простых болтов до сложных деталей для новых станков.

— Комнату для партячейки подготовили?

— Обязательно. Новая мебель, несгораемый шкаф для документов, отдельная телефонная линия. На стене карта индустриализации СССР.

Я удовлетворенно кивнул. Все продумано до мелочей. «Красный уголок» должен показать Бауману, что частное предприятие может быть образцом не только в техническом, но и в идеологическом плане.

— Да, и еще, — добавил Головачев. — Мы организовали выставку стенгазет. Особенно удалась последняя, «За качество». Там как раз заметка о внедрении передовых методов контроля.

Я посмотрел на секретаря.

— Ну отлично, тогда начнем наши игры.

В приемной Баумана пахло свежей типографской краской и казенной пылью. За массивным столом из карельской березы производства фабрики «Пролетарский труд» сидела немолодая женщина в строгом сером платье, старательно перепечатывая что-то на машинке «Ундервуд». На стене тикали настенные часы «Мозер» с гербом РСФСР, явно переделанные из дореволюционных.

Ровно в три часа дверь кабинета открылась.

— Товарищ Краснов? Прошу, — Бауман говорил негромко, но с характерной командной ноткой в голосе.

Кабинет секретаря МК поражал аскетичностью. Никаких излишеств. Только необходимая мебель, огромная карта индустриализации на стене да портрет Ленина в простой деревянной раме. У окна несгораемый шкаф производства «Завода сейфов и касс № 3», на нем подшивка газеты «За индустриализацию».

Бауман сел за массивный письменный стол, где поблескивал чернильный прибор «Товарищества А. Ф. Дернова» с мраморным основанием. Жестом указал мне на стул венского типа фабрики «Интернационал».

— Я внимательно изучил ваши предложения по техническому переоснащению, — он достал папку с чертежами. — Особенно заинтересовала система регенерации тепла в мартеновских печах. Это ваша разработка?

— Наших инженеров, — я достал дополнительные схемы. — Вот здесь расчеты экономии топлива. При внедрении новой системы сможем снизить расход кокса на тридцать процентов.

Бауман склонился над чертежами. Его длинные пальцы с чернильными пятнами быстро перебирали листы. Инженер в нем явно взял верх над партийным функционером.

— А что с обучением рабочих? Новое оборудование требует квалификации.

— Именно поэтому мы создаем технический клуб, — я разложил план помещения. — Здесь библиотека с техническими журналами, здесь чертежная мастерская. А это, — я указал на схему, — действующая модель мартеновской печи в разрезе для обучения.

— Когда планируете запуск?

— Через месяц все будет готово. Кстати, Карл Янович, — я достал папку с расчетами, — мы тут подумали о поддержке партийной прессы. У нас есть предложения по организации постоянной рубрики о технических достижениях. С финансированием типографских расходов, разумеется.

Бауман внимательно посмотрел на меня поверх пенсне:

— Интересная мысль. И какой формат предлагаете?

— Еженедельная полоса о внедрении новых технологий. Реальные примеры с производства, опыт лучших рабочих-рационализаторов. Думаю, это поможет распространить передовые методы на другие предприятия.

На столе зазвонил телефонный аппарат «Siemens Halske» типа «Modell 29» производства завода «Красная заря», но с упрощенной конструкцией. Корпус из дерева, генератор вызова с поворотной ручкой, трубка с угольным микрофоном и динамиком.

Бауман снял трубку, коротко с кем-то переговорил.

— Хорошо, — он повернулся ко мне. — Когда сможете принять комиссию на заводе? Хочу лично посмотреть ваши наработки.

— Через неделю все будет готово. Покажем и новое оборудование, и организацию технического обучения.

— Договорились, — Бауман сделал пометку в календаре. — В следующий четверг, в десять утра. И подготовьте детальный план по газетной рубрике.

Я вышел из кабинета с чувством удовлетворения. Разговор прошел конструктивно. Два технаря всегда поймут друг друга, несмотря на идеологические разногласия. Теперь главное правильно подготовить визит комиссии.

На улице моросил мелкий осенний дождь. Степан уже ждал у «Бьюика».

Я решил не кичиться своим состоянием во время этой поездки. Незачем лишний раз дергать тигра за усы.

По дороге на завод я мысленно прикидывал план действий. Нужно ускорить оборудование технического клуба, подготовить выставку достижений рационализаторов, организовать показательные занятия в учебных мастерских.

А еще надо тщательно проработать концепцию газетной рубрики. В конце концов, контроль над информацией не менее важен, чем контроль над производством. Этому меня научил опыт из будущего.

Тем более, что я не просто так предложил финансировать газету. Это моя будущая заявка на создание собственного карманного СМИ. Если получится провернуть такой трюк, я буду в восторге.

После встречи с Бауманом я поехал прямо на завод. В цехах гудели станки, пахло горячим металлом и машинным маслом.

В бывшем помещении инструменталки уже вовсю шел ремонт. Будущий технический клуб постепенно обретал форму.

Сорокин, в неизменной потертой кожанке и с логарифмической линейкой в нагрудном кармане, показывал рабочим, как установить модель мартеновской печи.

— Александр Владимирович, — я подозвал молодого инженера. — Подготовьте к завтрашнему утру полный комплект документации по модернизации. С расчетами экономического эффекта.

— Будет сделано, — он поправил очки в простой стальной оправе. — А можно использовать новую методику расчета теплового баланса? Я тут разработал…

— Действуйте, — кивнул я. Энтузиазм Сорокина нам еще пригодится.

Сам я после завода поехал дальше по делам. Ни минуты покоя. Жизнь бизнесмена тяжела даже в двадцатых годах двадцатого века.

Мне надо срочно решать вопрос с финансированием. Без этого все мои усилия пропадут даром.

В сумрачной парадной Промбанка гулко отдавались шаги по мозаичному полу. Массивная бронзовая люстра заливала мягким светом лестницу с узорчатыми чугунными перилами, отлитыми еще на демидовских заводах. Стены, обшитые темными дубовыми панелями, хранили память о купеческих миллионах и имперских финансовых сделках.

В приемной за великолепным старинным столом из карельской березы, сверкающим медовыми разводами, восседала немолодая секретарша с идеальной осанкой и строгой ниткой жемчуга на шее. Бархатные портьеры цвета спелой сливы приглушали шум московской улицы, создавая атмосферу респектабельного покоя.

Петр Николаевич Стрешнев, управляющий московским отделением Промбанка, принял меня в просторном кабинете с лепным потолком и массивным мраморным камином. Высокие венецианские окна в резных наличниках пропускали мягкий осенний свет, играющий на позолоте рам старинных зеркал.

— Рад видеть, Леонид Иванович, — Стрешнев поднялся из-за огромного письменного стола красного дерева с бронзовыми накладками. Безукоризненный костюм-тройка от лучшего московского портного, седые виски, аристократическая осанка. Весь его облик дышал дореволюционной солидностью. — Присаживайтесь.