— Я тоже пойду.

Отвернулась на мгновение к окну, чувствуя, как трясутся сжимающие столешницу руки, глядя на трещинку на деревянной глади стоявшего у окна стола, заваленного нитками и плошками с бисером. Вильем оказался за спиной и вдруг обхватил меня за плечи и прижал к себе. Я честно собиралась вырваться, но не было сил, хотя и отвечать ему не собиралась. Впрочем, с поцелуями он не лез, не пытался меня ухватить, просто обнимал.

— Мне тоже очень не по себе. Тебе нужно было меня найти. Нужно было всё рассказать! О себе… и о ней.

— Я не хочу, чтобы Роуз забирали у меня, — сказала я и зажмурилась. — Не хочу, чтобы…

— Никто её у тебя не заберёт.

— Я знаю, что она тебе не нужна по-настоящему. Но её могут забрать, если станет известно обо мне, если…

— Прекрати.

Мы отшатнулись друг от друга, стоило раздаться лёгким шагам собравшейся на прогулку дочери.

Ночь подошла неотвратимо, и первый раз в жизни мне отчаянно хотелось, чтобы Роуз не засыпала. Но не спать она не могла, а Вильем всё не уходил и не уходил. Укладывать дочь пошла я, а он остался в гостиной, и как я ни надеялась, что Вильем уйдёт, он, конечно же, остался. Сидел за моим рабочим столом, разглядывая обнаруженную под ворохом бисера книгу по основам магии иллюзий. Я разорилась на магическое освещение, и в комнате было светло.

— Спокойной ночи, Вильем.

Он закрыл книгу и посмотрел на меня долгим взглядом, под которым мне стало жарко.

— Я останусь.

— Нет, ты не останешься.

— Почему?

«Не подходи, не подходи, не подходи!» — твердила я, а он подошёл и стоял очень близко. У меня снова начали дрожать пальцы.

— Потому что две недели быстро кончатся, Вильем. Нет, о чём это я… Тебя начнут искать, тебя уже ищут. И найдут, а вместе с тобой и меня.

— Я расторг помолвку. Отправил письма родителям невесты и отцу тоже. Пожалуй, мне нужно спрятаться от гнева обозленных родственников с обоих сторон. Мой друг предлагал подвал, но у тебя тут уютнее.

— Сжёг все мосты, вот так, сразу? — я старалась сохранять самообладание. — Даже не убедившись ни в чём толком? А вдруг это дочь Мортона? Не твоя?

Вильем дёрнул подбородком.

— Я знаю точно, что она твоя дочь.

— Ты врёшь. Мужчинам важна кровь.

— Наверное, ты права. Но когда я увидел её в целительской лавке, я понятия не имел о том, кто эта девочка. И всё-таки думал о ней целый день. Потому что она была похожа на нас обоих.

— Всё это неправда, — твёрдо сказала я, отступая, сжимая руки в замок. — Я хочу спать, Вильем. Давай продолжим врать друг другу утром.

— Ну так не ври сама — хотя бы до утра.

— В чём?

— Я видел бутылочки со снотворным вон там, на каминной полке.

Мы снова стояли и смотрели друг на друга. Снотворное мне покупала Саманта. Поначалу после побега из Койнохолла меня мучали кошмарные сны с Мортоном в главной роли — мне всё время казалось, что он жив, и пытается найти меня и отомстить. А потом началась бессонница.

— Не представляю, каково тебе пришлось, — Вильем притянул меня к себе. — Расскажи мне всё с самого начала.

— Ты быстро меня забыл? — спросила я. Ничего рассказывать не хотелось.

— Свою первую женщину? — он приподнял бровь, стараясь сказать это преувеличенно цинично, а потом выдохнул. — Я вообще о тебе не забывал. Не смог.

Его дыхание чувствовалось на виске, пальцы на шее. Какая мне разница, что там с его свадьбой, я была замужем, когда мы встретились, и это ничего не меняло.

С того самого момента, как утром я увидела его у своего дома, я знала, что этим всё закончится. Он воспринял новость про Роуз так естественно… так восхитительно-естественно, как я и представить себе не могла. А всё остальное… какая мне разница, врал он или говорил правду, уйдёт он или останется, всё, всё без разницы… Во всяком случае, в данный момент.

Меня затрясло от возбуждения, и я откинула голову, подставляя шею его губам. Враз затвердели соски, стоило его пальцам сжать грудь, хотя плотная ткань платья не давала возможности прочувствовать его целиком.

У нас нет будущего, но по-прежнему можно урвать кусок восхитительно-запретного настоящего.

— Я вообще о тебе не забывал, — твердил Вильем шёпотом, усаживая меня на софу, продолжая целовать так, что губы ныли. Он попытался стянуть платье с плеч, но остатками разума я подумала о Роуз, которая могла проснуться и пойти искать меня, и замотала головой. Провела ладонями по его плечам, по спине — он действительно стал не таким изящным, как раньше, и пах каким-то горьким дымом. Торопливо вытаскивала рубашку из брюк, злясь на узость жилета.

— Альяна, — он шептал мне моё имя на ухо, мы барахтались в одежде, крючках, пуговицах и собственных руках, то и дело сталкивающихся. — Альяна…

— Хорошо, — пробормотала я, чувствуя, как сладкая судорога сводит ноги в предвкушении, не зная, сжать ли колени, чтобы усилить её, или наоборот. Руки Вильема путались в моей многослойной юбке, поглаживая ноги от щиколотки до бедра. Его ладонь легла на увлажнившиеся между ног короткие хлопковые панталоны, и даже через ткань я чувствовала, как его пальцы легко находят ту самую точку. — Хорошо, пусть всё будет так. Хорошо…

— Как — «так»?

Вильем остановился, задыхаясь. Притянул меня за затылок к себе, потёрся носом о нос.

— Я буду твоей любовницей.

— Кем?

— Если хочешь, я буду твоей любовницей, — повторила я. — Но дочь не тронь. Не приучай к себе. Не надо этого всего: игр, прогулок, подарков. Внимание ребёнка покупается дёшево, а продаётся очень и очень дорого, Вильем.

Вильем отстранился.

— Не понял…

— Наши отношения всё равно будут вне закона. Жить тут со мной постоянно ты не сможешь, это привлечёт внимание ко мне и к Роуз. Роуз останется со мной. Ты будешь приходить ко мне изредка, жениться тебя заставят, не сейчас, так потом. Я могу стерпеть многое, Вильем, я весь брак с Мортоном только и делала, что терпела. Даже твою жену, даже твоё враньё во благо я выдержу, но Роуз…

— Я же тебе сказал…

— Что написал какое-то письмо, разрывающее помолвку за две недели до свадьбы, проведя несколько минут с женщиной, с которой переспал несколько раз шесть лет назад? Тебе самому не смешно, Вильем?

— Нет, мне не смешно.

Тело всё ещё потряхивало от обещания неслучившегося удовольствия. Вильем стоял на полу на коленях между моих разведённых ног и смотрел на меня в упор. Карие глаза потемнели, а лицо заливал румянец. Как тогда…

— Мне нужны вы обе. И я не хочу, чтобы ты терпела. Уже натерпелась.

— Хочу тебя, — я потянулась к нему, но он не дал мне коснуться себя, однако и рук с моей талии не убирал. — Я хочу тебя безумно. Давай всё будет честно. Что тебе говорил Мортон обо мне тогда? Что меня надо соблазнить?

— Альяна, ты…

— Говорил?

— Да, — Вильем сжал руки чуть сильнее. — Хотел проверить твою верность. Что-то в этом духе.

— Слабовато ты проверял. А в итоге убедился, что Мортон прав, так?

— Я сразу отказался. Несмотря ни на что… Ты никогда не казалась мне порочной. И по поводу всего остального, что ты сейчас наговорила…

— Не надо, — я прижала ладонь к его губам. — Не надо ничего отрицать. Ты же знаешь, что я права. Мы оба это знаем.

— Ты не права. Я думал о тебе шесть лет, считая, что тебя больше нет, Альяна!

— Мёртвые куда лучше живых. В них трудно разочароваться.

— Дай мне время. Я всё решу.

— У меня полно времени. Это у тебя его нет, — я кивнула в сторону упавшей под стол газеты. — И Роуз…

— Дай мне время с вами обеими, Аль, — его нос уткнулся мне в шею, губы щекотали кожу. — Мне так хорошо с тобой. С ней. С вами. Не прогоняй меня.

— Разве я прогоняю? Один день с непривычки хорошо, Вильем. А потом? Будем спать друг с другом, пока я тебе не надоем. А я быстро тебе надоем, мне уже тридцать один, и характер у меня скверный. Волосы чёрные, на плече след ожога. И Роуз не всегда такой ангелок, как сегодня. Она бывает капризной, бывает вредной, и…