Ну, и самое изумительное… здесь нет понятия «фараон», к которому мы все привыкли. И здесь греки отметились. На попытки вспомнить, есть ли что-либо созвучное, обнаружилось выражение «великий дом». Очень похожее по произношению. Но относилось оно к царской семье, а не лично к правителю.

– А что у нас есть на сто пятьдесят дебенов серебра? – на всякий случай спросила у «ключницы».

Манифер зашуршала папирусами, проговаривая про себя их содержимое.

– Думаю, как минимум половину запрошенного мы можем дать зерном пшеницы и ячменя, – ответила она через какое-то время. – Пиво пусть сами варят. Кольца на них тратить не стоит. Мёд тоже не давайте. Вот, если захотят сладенького, отдадим плоды рожкового дерева. В этом году его собрали много.

– Я думаю, – решил вставить своё мнение Аапехти, – раз они будут работать с «великим домом», то потребуют украшения или что-то из царских мастерских.

– Вполне возможно… – задумчиво выдала хранительница ключей от складов, уже как-то по-другому посмотрев на жреца. Первая дама раскрыла другой папирус и встала так, чтобы Аапехти мог видеть написанное. Они начали обсуждать, что ещё может заинтересовать жадных плакальщиц из имеющегося в наличии.

Уфф… надеюсь, эти двое найдут общий зык.

В этот момент появилась Пия в сопровождении нашей хозяйки. Ограничившись поясным поклоном, они приблизились.

– Вы пригласили на ужин великих дам, госпожа? – задала вопрос мнущаяся Субира.

– Да, – кивнула, не понимая, в чём сложность.

– Но ведь сейчас траур, стол очень скуден.

– Не волнуйся, думаю, мои дамы будут скорбеть вместе со мной и ограничатся в своих желаниях, – сообщила, улыбнувшись.

Так и думала, что остальные втихаря жрут мясо за нашими с мужем спинами!

Перед ужином опять повели мыться. На этот раз ограничились «душем». Меня просто полили из кувшинов, немного взбодрив.

Снова полный набор притираний. Даже распознала местный вариант сухого дезодоранта. Днём не обратила на него внимания, просто почувствовала на теле запах чего-то цитрусового.

А в конце мне на голову уложили просто огромный, великолепно пахнущий конус, распространяющий аромат лилий. Даже не заметила, как истаял предыдущий. Зато весь день голова под париком не чесалась. Удобно.

Но неожиданно вместо прохода в сад, в котором собиралась провести вечернюю трапезу с моими «придворными» дамами, все оставили меня одну в комнате, где готовили к выходу. Служанки куда-то исчезли. Даже охрана аккуратно и бесшумно испарилась. Что происходит?

Обычно в такое время приходят самые плохие мысли. Вновь кто-то предал?

Сосредоточенно стала обследовать, что можно использовать как оружие для обороны. Жаль, Пия унесла сундучок с бритвенными принадлежностями. Там был довольно неплохой и очень острый нож.

Хотя… вот эта длинная и узкая алебастровая бутыль вполне ложится в руку. Если спрятать за спиной, то можно неожиданно треснуть подошедшего. Да и стоять лучше не в центре.

Пришлось немного подвинуть тяжёлый бронзовый столик с косметикой, а также подтянуть поближе высокую масляную лампу. Можно будет свалить её на нападающих.

Эхх… нужно было озаботиться сразу же оружием. Расслабилась! Богиня же говорила, что предыдущую подселенку быстро «вывели из игры». А я, кажется, побью все рекорды.

Решила отодрать длинную деревяшку от странного каркаса у стены. Если что, и помахаться ею можно. От бронзового меча, конечно, не защитит, но просто так сдаваться я не собираюсь.

– Что ты делаешь, любовь моя? – раздалось за моей спиной.

– Хм… – узнала я голос супруга. – Да вот, проверяю, хорошую ли древесину использовали.

– А мне думается, ты её ломаешь.

– Тебе показалось.

Повернувшись, сделала несколько шагов навстречу Тутанхамону.

– Ты не пришла ночью спать ко мне. Хорошо выспалась? – спросил он, обнимая.

– Э-э-э… нет. Почти всю ночь не могла заснуть.

– Ну, так нужно было прийти. Ты же уже и так несколько месяцев мучаешься бессонницей. Засыпаешь, только прижавшись ко мне. Зачем же страдать? Опять Пия чего-то насоветовала?

– Нет. Хотелось побыть немного одной. Слишком много мыслей.

– Не стоит. Ты же знаешь, в этой поездке я только твой! – И прижался к губам. – Жаль, – заявил он после долго поцелуя, – ещё целый месяц мне запрещено прикасаться к тебе. Как раз, когда младших жён нет. И никто не требует внимания.

– Мы проведём здесь сорок дней только вдвоём. Думаю, что успеем насладиться друг другом! – возразила я, чувствуя странное раздражение.

Я что, ревную? Этого мальчишку? Хотя… в своём прежнем теле я, может быть, и видела бы в нём ребёнка… но сейчас он почему-то воспринимался молодым, но мужчиной. Неужели возраст тела так влияет на восприятие?

– Сестра моя… – вдруг заявил Тутанхамон, немного отойдя от меня.

Не поняла, что за намёки? Я вроде всего лишь двоюродная! Кузина.

Небольшой укол в висках разъяснил, это что-то вроде ласкового, даже любовного, но уважительного обращения к жене. Ведь все супружеские пары богов были сёстрами и братьями.

Ну хорошо, будем играть по правилам…

– Да, брат мой!

– Мне сказали, что ты отказала плакальщицам, что пришли к тебе.

М-да, быстро донесли. Интересно, кто такой пронырливый? И не причастен ли?

– Так и есть. Их запросы чрезмерны.

– Разве житницы наши не полны после собранного урожая?

– Если б ещё ты не вернул так много земель жрецам…

Упс… а это откуда? Причём тут жрецы? Зачем я это сказала? Ба???

– Мы уже обсуждали это, любимая, – сказал он, вновь меня обнимая. – Мы же не хотим снова получить заговор, как тот, что свёл в могилу твоего отца?

Та-а-а-а-к, а это уже интересно. Я прижималась к супругу, а мозг атаковали воспоминания.

«Отец», не старый ещё мужчина тридцати семи лет, лежал на кровати, завёрнутый в белое льняное полотно до самого подбородка. Вытянутое скуластое лицо его было безмятежным. Большая комната, служившая спальней, заполнена людьми, пришедшими проститься с покойным, пока бальзамировщики не забрали тело. Потом к священному Сах повелителя разрешено прикасаться только жрецам.

А может быть, все они хотели удостовериться, что «проклятый мятежник», наконец, умер?

«Мать» держала руку на плече покойника и с ненавистью разглядывала мужчин напротив неё. Она уже несколько лет как лишилась полной власти, потому проводила большую часть времени в Северном Дворце с дочерями.

Рядом плачут три младшие сестрёнки. Их разбудили рано и не дав позавтракать, привели сюда. Услышав вой сотен плакальщиц в соседней комнате, они тоже начали реветь.

На моём лице нет слёз. Болезненные уроки матери не прошли даром. Я представительница династии, зачатая двумя воплощёнными на земле богами. Меня множество раз увековечивали на стенах храмов, прижимающейся к лицу царицы в тот момент, когда нас ласкают лучи Атона.

Меритатон, стоящая рядом со своим мужем, Сменхкарой, тоже не плачет. Она – будущая «великая царица». По велению почившего, его преемником становился младший брат Эхнатона, ведь царь так и не получил долгожданного сына.

Лицо сестры оставалось бесстрастным. Мы обе – статусные дочери, не дождавшиеся любви своих «божеств». В тот момент осознавала это особенно сильно. Иногда в сопровождении охраны я покидала дворец и видела мир простых людей. Как играли дети, с какой улыбкой целовали своих отпрысков родители на улице. Как всё это отличалось от жизни в «великом доме».

Получается, «папаша» не по своей воле отправился на суд Осириса. Ему кто-то усиленно помог. Учитывая, что видимых повреждений на теле не имелось, это могло быть отравление.

– Так ты наймёшь плакальщиц? – вывел меня из задумчивости голос мужа.

– Конечно, найму. Просто пусть немного умерят свой аппетит. Я и так сдаю в царскую казну всё найденное золото.

На эту реплику Тутанхамон рассмеялся, видимо, мой собственный «хомяк» отлично слился с бережливостью бывшей царицы.

– Кстати, про казну. Как обстоит дело с твоей гробницей? – спросила заинтересованно.