Гувернантка положила полотенца на стол.

- Надо быть сильной, сэтра. - сказала она, откашлявшись - Ничего... не поделаешь... теперь. Целитель сказал, вы поправитесь. И у вас еще будут дети, сэтра.

Лиина была крепкой девушкой. Никогда не болела, не жаловалась, не плакала. Мало когда она позволяла себе "распускать сопли".

И теперь не позволила.

Просто сейчас, уткнувшись лбом в плечо обнявшей ее Вороны, со свистом втянула сквозь зубы воздух и мелко вздрогнула, когда сухая, но сильная рука принялась гладить ее спину.

- Его схоронили, как положено? - прохрипела сэтра Лейнар, втягивая в себя нежный воздух спальни вместе с запахом простого мыла и слез - Как надлежит?

Гувернантка кивнула:

- Разумеется, сэтра. Ваш сын встретится с Богами в положенное время. Все правила были соблюдены.

Все правила - это большой погребальный костер на берегу и языки жаркого, жадного пламени, лижущие крохотный сверток с телом того, кто еще так и не начал жить.

Потом явился целитель, ночевавший в замке уже не одну ночь и, осмотрев Лиину, долго - долго рассказывал о том, что безопасно теперь ездить по дорогам только им, целителям - бандиты, едва завидев черный экипаж с белой поперечной полосой, давали дорогу. Не нападали, памятуя то, что и сами не бессмертны, не вечны, некрепки...

К вечеру Ли встала. Она уже довольно крепко держалась на ногах и чувствовала себя если не хорошо, то сносно. Тело жаждало жить, оно пило жизнь огромными глотками и это дало сэтре возможность даже помочь накрыть на стол и подержать на руках Ясину, которая все эти дни только и хныкала о том, что мама все спит и, наверное, совсем забыла о ней.

Ужинали все вместе, за огромным столом, передавая друг другу то ломти черного хлеба, то столовые приборы, то несмелые улыбки...

Как обычная семья. Смешанная, разношерстная, дружная. Побратавшиеся, измученные нервотрепками и войной, они были вместе. Лишившиеся многого, но много и приобретшие.

Больше всех балагурил перебравший домашнего вина целитель.

Насмешив всех шутками: и детей, и взрослых, отправился спать, наконец, не забыв перед уходом щекотнуть Яську, взьерошить волосы Харду, поклониться Лиине и... игриво подмигнуть нире Женан, чем вызвал взрыв хохота у присутствующих и одновременно - гневный возглас гувернантки:

- Стыдитесь, нир! Вы находитесь в приличном обществе, а не в вертепе! Теперь извольте выйти вон, извинения же принесете завтра утром.

Когда ужин закончился и все понемногу начали расходиться, сэтра Лейнар поднялась наверх, сопровождаемая Назиной и Вороной.

Оставшись в одиночестве, она стала расплетать косу перед мутным зеркалом. Стекло полагалось бы протереть водой с солью, Ли не сделала этого намеренно - ей было противно смотреть на себя. Конечно, протри она зеркало: сначала соленой водой, затем аккуратно - белой сухой тканью, оно отразило бы больше, но...

Лиине итак было достаточно.

Разбирая сейчас рыжие пряди, она знала и знала точно: когда муж вернется, он просто плюнет в ее сторону. И дело не в том, что равнодушное серебро отражало сейчас похудевшее лицо, синяки под глазами и врезавшуюся между бровей глубокую морщину. В конце концов, Лиина Тарниер никогда не была красавицей, и сэтр видел это, когда женился. Дело было в другом.

Она не выполнила долг. Не сберегла его сына.

- Дууурааа, - сказала Ли зеркалу - Дура бесталанная! Даже дитя выносить не можешь, идиотка! На что ты сдалась тогда? Бестолочь, пустышка... пропастина!

Схватив со стола тяжеленный железный канделябр, сэтра изо всех сил врезала по своему отражению, рассыпав осколки лица по выщербленной поверхности стола.

- Ненавижу! - крикнула сдавленно и, переведя дыхание, вдруг подняла голову на странный звук снаружи, с улицы.

...Скрип цепей моста. Топот лошадиных копыт. Возгласы...

Скрежет ворот. Хлопок входных дверей.

...Не помня себя, сильно порезав ноги мелкими стеклами, упавшими на пол, Ли уже бежала вниз, по лестнице...

Глава 37

Прибывший мужчина стоял в холле на сбившемся от его ног ковре. На примятый, подтертый ворс уже натекала огромная грязная лужа - ну, а как же, на улице слякотно и сыро, весь день стояла оттепель. Одет визитер был в плащ, насквозь мокрый от снега и теплую меховую шапку, также промокшую. Заметив Ли, сбежавшую по лестнице, мужчина сдернул головной убор и растянул губы в радостной улыбке.

- Деймэн!!! - вскрикнула Лиина, узнав в приезжем мужа Солы - Ты откуда?! Давай, проходи... Только потише, дети спят.

Пока прислуга готовила купальню и сухую одежду (пришлось выбирать из гардероба сэтра), Лиина и Деймэн потихоньку присели в кухне.

Сэтра Лейнар вообще любила кухню больше, чем все остальные комнаты огромного замка. Здесь всегда хорошо, тепло и уютно. Трещат печи, от низкого окна тянет прохладой, кухарка ходит ровно, монотонно, то помешивая что - то, то отбавляя, то подсыпая. Здесь тихо, мирно и хочется спать... Покой. Поэтому и сейчас, приказала она Энне накрыть на стол именно в кухне.

- Ну и правильно! - согласилась кухарка - Чего среди ночи копошиться? Услышат... пусть спят. Здесь посидим хорошо. Вам самой спать то неохота?

И осеклась. Куда сэтре спать, парень этот приезжий явно оттуда, откуда надо... Может, про сэтра что расскажет? А то какой месяц вестей никаких. Женщины переглянулись. Лиина подумала то же, что и кухарка, поэтому вопрос о сне больше не поднимался.

Когда распаренный Деймэн откинулся, насытившись, на табурете, сэтра спросила:

- Что там? Рассказывай.

Говорил мужчина долго и много. Из рассказа его выходило так, что знамя бунта, успокоившегося на Юге Арнера, потащили дальше недовольные Огненные Маги, мотая в зубах, как собака мотает грязную тряпку. Далее раздор подхватили Земляные Кланы, к ним присоединились Низшие, недовольные режимом и, подстегнутые смертью Правителя Арнера, которая была воспринята ими, как возможность вырваться из подчинения, загрызлись.

- Сами уже и не помнят, из за чего загрызлись, Ли! - сказал Деймэн - По мне, так хуже бродячих собак.

Мужчина откашлялся, выдохнув вонючий дым сигары в открытое окно.

- Еще один дымит! - ругнулась тихо кухарка - Сэтра Лейнара мало нам, тот ведь тоже эту вонь изо рта не выпускает.

Лиина печально рассмеялась:

- Ладно тебе, Энна! Выветрим.

Саму ее этот едкий дым мало беспокоил - когда то давным давно она и сама курила, баловалась для бахвальства. Однако пришлось бросить - отец стал замечать, что коробка с сигарами пустеет подозрительно быстро. Узнал бы - башку снес! Ну, а при Лейнаре не покуришь.

Как то намекнула, так ответил неоригинально и абсолютно однозначно:

- Увижу - дымишь, засуну сигары в задницу. И не себе. Мне двух предыдущих табакерок хватило.

"Табакерками" он называл своих прежних жен и вообще всех курящих баб.

Сейчас она разглядывала Деймэна в упор, подробно и внимательно. Разглядывала и поражалась, насколько бедна война красками.

Она помнила мужа сестры еще молодым парнем, красивым и веселым, с мягким характером.

Сейчас же перед ней сидел худой мужчина с впавшими щеками, лихорадочно блестящими глазами и седыми, не белокурыми, а именно седыми волосами. Война внесла свои коррективы и во внешность его, и в характер - это чувствовалось и ощущалось довольно ясно. Эта художница с костлявыми руками и жесткой кистью перекрасила все и всех.